Поклонники змеи

– Флореаль-Аполлон! – вскричали оба плантатора со страхом. – Но он только что пробежал мимо нас.

– Да, он два дня тому назад убежал из тюрьмы.

– И Марселен сопровождал его! – прибавил подозрительно Антраг.

– Мне это хорошо известно! – сказал агент полиции тоном, не допускающим возражения.

Молодой человек понял неосновательность своих подозрений против Марселена и перевел разговор на другую тему.

– Когда же должен вспыхнуть этот заговор? – спросил он.

– Сегодня ровно в полночь, господа. Но президенту удалось раскрыть планы заговорщиков, и, если все честные люди исполнят свою обязанность, тигры будут заблаговременно захвачены в своем логове.

– Но разве вы сомневаетесь в этом?

– Нисколько, потому-то я и посвятил вас в тайну, господа! Теперь настало время действовать, нам осталось только принять последние меры. Вуду собрались в громадном числе в обычном месте своих собраний: на равнине у подножия пика Куридас. Теперь дело идет о том, чтобы окружить их и разом покончить с ними.

– Сомневаюсь, чтобы мы успели в этом с такими силами! – проговорил Антраг, бросая взгляд на кучку солдат, стоявших в нескольких шагах.

Шовелен улыбнулся.

– Вы думаете? – проговорил он.

– Я убежден в этом. Вуду, эти нафанатизированные тигры, будут отчаянно защищаться. Борьба будет ужасная. Впрочем, что бы ни произошло, я готов повиноваться вам точно так же, как мой друг и мои слуги, только повторяю вам, что средства, которыми мы располагаем, чересчур недостаточны, чтобы надеяться на успех.

– Предлагаю вам самому судить о наших силах, – проговорил агент, насмешливо улыбнувшись, – три тысячи преданных людей с самим генералом Жефраром во главе расположились в том лесу, двести человек под начальством Дювошеля скрыты в горах, готовые встретить бунтовщиков с тылу и разорить их убежище, забравшись на пик Куридас.

– Но пик ведь недоступен!

– Дювошель займет его, – хладнокровно возразил Шовелен и продолжал – Еще один отряд из 350 человек занимает в настоящее время пещеру, последнее убежище Вуду; наконец, наш отряд из 150 человек должен произвести диверсию и, в случае нужды, увлечь бунтовщиков на ложный след. Далее, в Леогане, в Порт-Марго, в Порт-Депе, в Хереми, в Порт-о-Пренсе все заговорщики, ожидавшие только сигнала, чтобы подняться, были сегодня вечером арестованы в своих квартирах. Экспедиция была исполнена так хорошо, что не возбудила ни малейшего подозрения у заговорщиков, а если бы теперь среди них и поднялась тревога, то они не уйдут от нас, так как пик Ку ридас оцеплен со всех сторон. Что вы скажете на это?

– Все задуманное исполнено прекрасно!

– И, прибавьте, гуманно, так как, благодаря Бога, мы надеемся захватить этих презренных, не пролив капли крови.

– Ну, это зависит от Провидения. Впрочем, что бы ни случилось, повторяю, мы исполним свой долг!

– Благодарю вас, господа, другого ответа я не ждал!

С этими словами Шовелен подал сигнал – и все солдаты и слуги Колета заняли свои места.

– Господа, – предупредил агент полиции, обращаясь к окружающим, – помните, что мы идем охотиться на тигров; поэтому нам нужно вооружиться не только мужеством, но и хитростью. Пусть ни один сучок не треснет у вас под ногами и ни один лист не шелохнется; скользите неслышно, как змеи, чтобы захватить врага врасплох. Поняли меня? А теперь рассыпьтесь по кустам, готовые при первом моем сигнале схватиться за оружие! Вперед, да поможет нам Бог!

В отряде произошло легкое движение – и вскоре поляна совершенно опустела.

XXIII. Бегство Флореаля-Аполлона

Оставим теперь на некоторое время Шовелена и его храбрых солдат и вернемся в Порт-о-Пренс, где за три или четыре дня до этого произошли важные события, с которыми необходимо познакомить читателя.

Уже два дня тому назад Флореаля-Аполлона привезли в Порт-о-Пренс и здесь по приказанию генерала Жефрара заключили в тюрьму.

Дювошель, после долгого разговора с президентом, в глубокой задумчивости вернулся в пещеру Черных Гор. И как ни старались его друзья узнать причину его беспокойства, они не могли ничего добиться: он молчал или отделывался односложными ответами. По приезде на плантацию он, вместо того чтобы отдохнуть здесь, торопливо пожал друзьям руки и продолжал путь один.

Было уже около восьми часов вечера. Флореаль-Аполлон сидел в темной камере на связке соломы; на ногах его были тяжелые колодки; руки скованы короткой цепью; вторая цепь, прикрепленная к стене, охватывала его пояс. Свет проникал в эту мрачную тюрьму только чрез узкое маленькое окно, находившееся на высоте десяти футов от пола. Кружка с водой и ведро составляли всю обстановку этого жалкого помещения.

Устремив взгляд в окно и пытаясь увидеть хоть клочок неба, Флореаль-Аполлон предавался глубоким размышлениям. Последние события, очевидно, не оказали на него никакого действия: его лицо было так же сурово и решительно, а взгляд так же мрачен.

– Два дня, – тихо бормотал он, – два дня – и ни одной новости с гор, ничего, ни слова, ни знака! Неужели они совсем забыли меня в этой тюрьме? Нет, этого быть не может: они спасут меня, они должны спасти меня! Что они сделают без меня? Я один держу в своих руках все нити заговора; я могу их выдать, увлечь в своей погибели, они прекрасно это знают! Но почему же они медлят? Почему они предполагают, что я мертв?

В это время в коридоре тюрьмы послышались шаги, медленно приближавшиеся к узнику.

– Что это значит? – с изумлением спросил он, – что нужно здесь тюремщику в это время?

Между тем шаги остановились перед дверью в его камеру. Послышался разговор двух людей. Флореаль приподнялся на локте и насторожил уши.

– Видно, у вас большая протекция, если вам разрешили видеть узника, – послышался чей-то голос, и Флореаль узнал тюремщика, – разве вы его родственник?

– Нет, я его друг! – насмешливо отвечал второй голос, крайне поразивший Флореаля.

– Марселен! Марселен живой! Здесь, в этой тюрьме! – пробормотал он. – Что это значит?

Он удвоил внимание.

– Вы знаете, товарищ, что тюрьму запирают в десять часов, – заметил тюремщик, – стало быть, вам можно пробыть там только около двух часов.

– Вы придете сказать мне, когда нужно будет уйти.

– Вы знаете также, что я должен запереть вас вместе с ним: это необходимое условие.

– Это мне все равно; вы ведь мне оставите свой фонарь?

– Мой фонарь? Не знаю, право, должен ли я согласиться на это!

– Черт возьми, не хотите ли вы, чтобы я свернул шею в этой темноте?! Покорно благодарю! Я пойду тогда спросить разрешения.

– Ну когда так, хорошо! Держите фонарь, а я открою дверь!

– Давайте!

Флореаль-Аполлон услышал, как ключ поворачивается в замке, послышался скрип отворяемой двери. Он лег тогда опять на свою солому и закрыл глаза.

Дверь отворилась.

– Я думаю, он спит! – пробормотал тюремщик, направляя свет своего фонаря прямо на лицо узника.

– Но беспокойтесь, я разбужу его!