Покоритель Африки

— Вы не представляете, как я гордилась нашим добрым именем. Столетиями Аллертоны были почтенной семьей, внесшей, верила я, свою лепту в величие Англии. А теперь мне ужасно стыдно. Дик Ломас посмеивался над моим преклонением перед предками. Признаю, я вела себя глупо. Я никогда не придавала большого значения положению в обществе и прочему, но семья — совсем другое дело. А мой отец — он так и не понял, что поступил низко, недостойно. В Аллертонах какой-то изъян. Я не могу стать вашей супругой, опасаясь, что испорченная кровь перейдет к детям.

Он слушал, потом подошел и положил руки ей на плечи. Ровный, спокойный голос Алека как-то сразу успокоил девушку.

— Мне кажется, вам будет проще помочь отцу с Джорджем, став моей женой. Будет нелегко. Почему вы лишаете меня радости помочь вам?

— Мы должны справиться сами. Благодарю вас, но вы ничем нам не поможете.

— Я чувствую себя так неловко… Не знаю даже, как и сказать. Кажется, я полюбил вас еще в первый день в Корт-Лейс. Тогда я сразу не понял, что случилось, — просто ощутил, что в мою жизнь вошло что-то новое и странное. С каждым днем я любил вас все сильнее, пока наконец это чувство не захватило меня полностью Я никогда не любил никого, кроме вас, и уже никогда не полюблю. Именно вас я искал всю свою жизнь.

Не в силах вынести взгляд Алека, Люси опустила глаза, и по щеке девушки протянулась тень ее изящных ресниц.

— Тогда я не осмелился признаться. Даже если я был вам небезразличен, нечестно связывать вас обещанием, отправляясь в экспедицию. Теперь время пришло. Я уезжаю через неделю, и знай я, что вы тоже меня любите, — это придаст мне сил и смелости. Я же люблю вас от всего сердца.

Только теперь Люси подняла глаза. В них сверкали слезы — но не те, прежние слезы невыносимой боли.

— Я не могу сейчас за вас выйти. Это будет нечестно. Я целиком принадлежу отцу.

Он отпустил ее плечи и шагнул назад.

— Подчиняюсь вашей воле.

— Прошу, не считайте меня неблагодарной. Я горжусь вашей любовью — она словно вытащила меня из бездны. Вы даже не представляете, как помогли мне.

— Нет, я хотел помочь, но вы не позволили.

Внезапно у нее мелькнула удачная мысль, и девушка радостно вскрикнула — вот оно, решение!

— Нет-нет, вы можете мне помочь. Возьмите с собой Джорджа.

— Джорджа?

Алек молча обдумывал неожиданное предложение.

— Я доверяю вам собственного брата. Вы сделаете из него сильного, благородного мужчину. Прошу вас, дайте ему возможность смыть с семьи позорное пятно.

— Вы понимаете, что ему придется терпеть голод, жажду и всяческие лишения? Мы отправляемся не на пикник.

— Пусть Джордж пройдет через все. Это идеальная возможность. Сейчас он лишился веры в себя — а взявшись за благородное дело, почувствует себя мужчиной.

— Нам предстоит немало сражаться. Было бы глупо перечислять все опасности, но сейчас они серьезнее, чем когда-либо. В этот раз нас ждет победа или смерть.

— Его предки смело смотрели в лицо любой опасности.

— Его могут ранить или убить.

На мгновение Люси засомневалась, а потом, едва шевеля губами, произнесла:

— Если он погибнет как смельчак — мне не о чем сожалеть.

Алек улыбнулся неисчерпаемой храбрости Люси. Он гордился ею.

— Тогда сообщите Джорджу, что я с радостью возьму его с собой.

— Могу я его позвать?

Алек кивнул. Она позвонила и попросила слугу привести брата.

Вошел Джордж. Напряжение последних дней и страшный приговор сказались на нем куда сильнее, чем на Люси. Юноша выглядел больным и усталым. Его переполнял стыд. Уголки рта капризно опустились, а на красивом лице застыла страдальческая гримаса. Алек окинул Джорджа спокойным взглядом, с сожалением отметив, как тот еще молод. Его хрупкое очарование словно взывало к сочувствию в сердце отважного путешественника. Интересно, каков этот юноша характером? Впрочем, Алек принял и полюбил Джорджа сразу — просто потому, что он был братом Люси.

— Джордж, мистер Маккензи предлагает тебе отправиться с ним в Африку! — радостно воскликнула она. — Ты поедешь?

— Я поеду куда угодно, лишь бы выбраться из этой злосчастной страны, — устало отозвался он. — Выходя на улицу, я чувствую на себе чужие взгляды. Люди шепчутся: вот идет сын грязного мошенника, которого осудили на семь лет. — Он вытер платком руки. — Мне теперь все равно. В Оксфорд я не вернусь — там со мной и разговаривать никто не станет. В Англии мне делать нечего. Боже, лучше умереть!

— Джордж, прекрати.

— Тебе хорошо, ты ведь женщина. Кто теперь одолжит мне хоть шесть пенсов? Как он мог? Как он только посмел!

— Джордж, постарайся выбросить это из головы, — мягко сказала Люси.

Юноша собрался с силами и сердечно улыбнулся Алеку:

— Как здорово, что вы обо мне подумали!

— Прежде чем решишься, ты должен понять: будет нелегко. Предприятие тяжелое и опасное.

— Что ж, насколько понимаю, выбора у меня нет?

Алек протянул юноше руку и сдержанно улыбнулся — что бывало с ним очень редко.

— Надеюсь, мы поладим и будем друзьями.

— Джордж, ты вернешься, и все останется позади. Ах, будь я мужчиной — отправилась бы с тобой! Перед тобой весь мир, Джордж, и возможности совершенно безграничные. На тебя — вся надежда. Ты — моя гордость, моя вера. Ты прославишься и вернешь мне доброе имя, силы и чистоту.

Голос ее дрожал от волнения, и Джордж тут же залился краской.

— Я эгоистичная скотина! — воскликнул он. — Я думал только о себе, а о тебе никогда и не вспоминал.

— И не надо. Просто будь смелым, честным и стойким.

Слезы сверкнули в глазах Джорджа. Он обнял сестру, прижал ее к сердцу, как ребенка.

— Мне так тяжело покидать тебя, Люси.

— Милый, мне еще тяжелее. Тебе предстоят великие подвиги, а мне остается только сидеть и ждать. Но все равно езжай. — Голос девушки дрогнул, и она зашептала: — Помни, ты отправляешься в путь не только ради себя, но и ради меня. Любой твой бесчестный поступок убьет и меня тоже.

— Клянусь, Люси, тебе не придется стыдиться.