Полечу в пропасть

— Это не так, — прошептала я, мои глаза словно увеличились, я не верила им.

Для меня это было как-то в новинку.

— А как? — он покачал головой. — Она всю жизнь издевалась над тобой, а ты что? Ты извинилась перед ней? Кто должен был извиняться, так это она.

— Она этого не сделает.

— Если она это не сделает, это всё равно не значит, что это должна делать ты.

— Почему?

Мои глаза тоже начали слезиться. Я не знаю, почему, но меня эта ситуация очень разозлила. По-моему, я сделала всё правильно. Я так считаю.

— Она не права.

— И что? В чем я провинилась?

— Вот именно — ни в чем. Зачем ты просишь у неё прощения? А главное, почему? Она всю жизнь калечила тебя, издевалась над тобой, можно сказать, сделала тебя в глазах других хуже. А ты ещё и извиняешься перед ней.

— Я уже давно простила её.

— Но она не заслуживает этого, — возразил Ник.

— Все заслуживают быть прощенными. Знаешь, я, возможно, сделала и неправильно, но я и не отрицала этого. Я ничего не понимаю. Я не понимаю, какая у меня опухоль, сколько мне осталось жить. Я даже не знаю, хочу ли я этой операции, нужно ли мне это. Лучше уже было бы умереть.

— Не говори этого.

— Разве я сказала не правду? Так и есть.

Секунда — и Ник сжал меня в объятьях. Я забылась, но буквально на минуту, а потом осознала, что делаю. Мне было бы легче без него.

«Без него».

— Ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь.

Я вырвалась из его объятий и побежала, куда глаза глядят. Я бегу, бегу, бегу, не оглядываясь.

«Я начинаю бежать, бежать что есть силы, я уже не думаю про какие-то приоритеты, судьбу, будущее. Я думаю об этом дне. Об этом мгновении. Я бегу, бегу, бегу. Я чувствую её. Я чувствую свободу. Пускай, она будет короткой. Потом я приду домой, опять будут крики, ссоры и другие передряги. Но это будет потом. А для меня главное сейчас».

Воспоминания ударяют мне в голову, но я не перестаю бежать.

Я бегу, бегу, бегу, бегу, не переставая.

Люди оглядываются, смотря на меня. Но я, не обращая внимания, продолжаю бежать.

Я смотрю на дорогу. Какой-то парень переходит её, а со стороны я вижу машину, которая надвигается на него.

Всё происходит как в замедленной съемке.

Я бегу. Продолжаю бежать.

— Берегись! — закричала я.

Я откинула парня в сторону и мельком увидела машину передо мной. Дальше жгучая боль в голове и звон бьющегося стекла. Как будто я прорвалась в какую-то дыру, огромную, черную дыру, с которой не смогу возвратиться обратно.

«Умираю? Это конец?»

«Да, скорее всего».

Я лечу. Всё смешалось. Всё вокруг в один миг запылало огнем, а в другой миг я уже лечу. Я просто лечу, не останавливаюсь. Я проваливаюсь во тьму, которая никогда не была пропастью, это просто тьма.

Темнота.

Сознание угасало.

Остался мрак, жуткий, черный мрак и темнота… Это конец.

И лицо Адама прямо передо мной, такое четкое, словно на фотографиях. И всё. Смерть…

Глава 16.

— Если бы ты хотела жить, что ты бы сделала? — сказал незнакомый голос. Я очнулась, открыла глаза.

Помещение было то ли темным, то ли светлым. Или черно-белым. Казалось, я перестала различать цветы и гаммы, всё смешалось.

Света больше нет.

Одна тьма.

Но на свое удивление, я всё видела. Я вижу человека. Руки у неё поцарапанные, избитые. Лицо наполовину перекошенное, около правого виска у неё шрам, большущий шрам. Сама она одета в черную, сумрачную одежду. Никогда не видела ничего подобного. Взгляд у неё непонятный, то ли она смотрит на меня, то ли на то, что у меня стоит сзади.

Я смотрю на свои руки, пытаясь понять «я — это я?». Да, всё в порядке. Руки у меня целы; кожа такая же бледная, как и была. Я стараюсь осмотреть помещение, но не могу двигаться, словно что-то сковывает меня, и я не могу отрегулировать свои движение.

— Не узнаешь меня? — прошипела девушка.

Я поймала её взгляд, он полон ненависти и злобы, как будто она ненавидит не только меня, но и весь мир. Да, на миг она показалась мне знакомой, но я всё равно нигде не видела её. Да и где я могла видеть её? В такой-то одежде?

— Нет, — хрипло выдала я, еле слыша себя и свои слова. – Нет, — уже более уверенно произнесла я, но всё во рту начало жечь.

Девушка усмехнулась, слово её позабавил мой ответ. Моя ярость вышла наружу, я просто не могла терпеть этого издевательства. Я выпрямилась, оправилась, как будто хотелась казаться то ли сильнее, то ли выше.

— Что тебе от меня нужно? — чуть ли не крича, сказала я. – Что? — уже настойчивее спросила я, но девушка продолжала ухмыляться.

Ответа я от неё не дождалась. Она то и делала, что ходила взад и вперед, невзначай, будто мой вопрос ничего не значит. Я облизнула пересохшие губы, но во рту всё равно было сухо.

— Где мы? — уже изнемогая от всего этого, произнесла я.

Девушка посмотрела мне в глаза, и мне показалось, что в них я увидела отражение себя. Мне на секунду стало жаль её.

— Правда, уютно? — опять же начала толковать о своем она.

Что ей нужно?!

— Ответь мне, — сказала я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Пожалуйста, — добавила я следом.

— Знаешь, ты довольно глупая, хотя это же я во всем виновата, — пробормотала она. — Мы в твоей голове, Дженн.

Я осмотрелась; если честно, мне показалось это странным. Хотя это наверное всем показалось бы странным.

— А ты кто? — продолжала расспрашивать я. — Тем более, что ты забыла в моей голове?

Девушка опять усмехнулась, из-за чего мне стало не по себе.

— Я — твоя душа, — с ненавистью продолжила она, я бы даже сказала, с яростью. — Видишь, что ты со мной сделала?

Я не могла поверить своим глаза.

«Она говорит правду?»

— Вот видишь, насколько я изуродована, насколько я побита. И во всем виновата ты, и только ты. Ненавидя людей, знакомых, ты ненавидела и себя. Ты исключала все трудности, не желая проходить их. Ты даже исключила из своей жизни того, кто был искренним с тобою, и при этом, ты винила только его.

— Но… почему я ничего не помню? Кто я вообще такая?

— А это, девочка, наказание тебе. Ты — никто. Разве не так было всегда? — с вызовом произнесла она.