Полет ночной бабочки (Сборник)

– Молодец. Не волнуйся, все будет хорошо. Менты просто нервы треплют. Может, бабок под шумок с тебя состричь хотят, – бармен ухмыльнулся. Люська тоже попробовала, но ухмылка получилась какая-то жалкая. При всем ее скудоумии ей с трудом верилось, что Каток добивается взятки.

Валентин вернулся за стойку, плотно закрыв за собой дверь подсобки. Взял бутылку «Русской» и вернулся к Люське.

– На вот, выпей, успокойся. Закуска в холодильнике. Телик включи, – говорил он, ласково глядя на перепуганную женщину. – Я тебя закрою, чтобы никто сюда не сунулся.

– А кто может сунуться? – с тревогой спросила женщина.

– Ну, мало ли, – пожал плечами бармен. – С оптовки пиво привезти должны, – бухнул он первое, что пришло в голову.

– Ага, – машинально поддакнула Люська, не сводя с него испуганных мышиных глазок.

Бармен запер за собой дверь и вернулся к стойке. Шалман был в самом разгаре, и сизый табачный дым причудливыми слоями висел в воздухе. Магнитофон выводил душещипательную руладу о чьей-то пропащей жизни. Его звуки перемешивались с монотонным гулом голосов посетителей.

Валентин заметил, как Витька Плюй с Хлестом поднялись и, размашисто хлопнув ладонями, попрощались. Петька пошел на выход, слегка покачиваясь.

После этого Плюй подошел к стойке и тихо сказал бармену:

– Похоже, порядок.

– Ладно, об этом потом. Сейчас важно другое. Ты дедка знаешь, бомжа?

– Кого ты имеешь в виду? У нас на рынке их столько отирается!

Валентин описал старика, рассказывавшего им с Петькой об утренних событиях на трассе.

– Видел такого.

– Зайди за стойку.

Бармен стал на ухо шептать Плюю. Тот задумался ненадолго, пожевывая нижнюю губу, и, кивнув, быстро вышел через черный ход во двор.

* * *

Долго усидеть дома Женька не смогла. Ее живая натура просто не мирилась с бездействием. Она пришла к однозначному выводу, что брат влип в какую-то сатанинскую секту и его похитили.

Мать опять залилась слезами, и Оторве стало тошно. Одевшись, Женька собралась на улицу.

– Ты куда? – всхлипывая, спросила Людмила Викторовна.

– Схожу еще к одному Сережкиному товарищу. Может, он чего знает? – соврала Женька и стремглав вылетела во двор.

Женька еще не знала, что будет делать. Но сидеть и ждать у моря погоды было невыносимо.

Первым, кого она встретила, был Петька Хлест. Парень шел, пошатываясь, и Женька поняла, что он пьян.

– Привет, красотуля, – поздоровался он с ней, ухмыляясь. – Что-то подружки твоей не видно?

Женька насторожилась. Вопрос задан был не случайно. Петька внимательно смотрел на девушку, ожидая ответа.

– Неприятности у нее. В ментуру забрали, – нехотя ответила девушка.

– Давай отойдем в сторонку, и расскажешь мне все по порядку. Я сегодня уже кое-что слышал…

– Что слышал? – тут же вцепилась в него Оторва.

– Спокойней, гражданка, – осадил Женьку Хлест, оглядываясь по сторонам. – Лучше пойдем ко мне и там все спокойно обсудим, – предложил Петька и вдруг спросил: – У тебя стольник есть? Взаймы.

Женька протянула ему сто рублей.

– Водки взять хочешь?

– Да. Недогон у меня, а бабки кончились.

– Пошли вместе, я пива себе куплю.

– А водочки со мной?

– Петь, там видно будет, – уклончиво ответила девушка, и они направились к «комку». Продавец быстро отпустил им требуемое, и Женька с Хлестом направились к нему домой.

Если Зоя слегка побаивалась Петра, то Женька его скорее презирала, считая совершенно бестолковой и никчемной личностью.

Вообще, бояться кого-либо было не в Женькином характере. Она не сносила никакой обиды и оскорбителю могла отомстить самым непредсказуемым образом. За это еще в школе девушку прозвали Оторвой.

Однажды на переменке парень из старшего класса стал при всех насмехаться над ней. Ноздри у Женьки стали медленно раздуваться, глаза потемнели от гнева. В следующую секунду она вырвала у него из рук «дипломат» с учебниками и выбросила в окно. Парень изумленно таращился на Селезневу, совершенно не ожидая ничего подобного. Таких подвигов за ней числилось великое множество.

Они расположились на кухне, и Петька, не мудрствуя лукаво, первым делом налил себе и девушке по полстакана водки.

– Мне пива, – попросила Женька.

Хлест откупорил две бутылки и, сказав «ну, будем», проглотил водку. Поморщился и запил пивом.

– Рассказывай, что ты знаешь.

Женька сообщила Хлесту о том, что произошло накануне вечером и ночью.

– Н-да, дела, – протянул Петька, – теперь ее не скоро отпустят. За «мокрое» менты крутить девку ой-ой как будут.

– Да не убивала она!

– Поди теперь докажи! А я думаю, чего это козел патлатый бомжа пытает, – пробормотал Хлест.

– Какого бомжа?

– Да дедок есть один, – протянул Петька, думая о чем-то своем. – Днем в «Кабачок» заглянул. Ты вот что, пока ко мне не ходи, – неожиданно заявил Хлест. – Шмотки пусть у тебя лежат. Не дай бог менты ко мне прикопаются. Пиво допьем – все, разбег.

– Счастливо оставаться, – холодно попрощалась Женька и направилась к двери.

День, начавшийся с дурного известия, тянулся словно резиновый, и конца ему не было.

«Где же искать брата?» – не давала покоя мысль. Часы показывали уже начало седьмого, а Женька так и не придумала, что делать. Наконец решила сходить на вокзал. «Павлов ушел из дому с сумкой, возможно, собрался уехать из города. Тем более если каким-то образом связан с ночным погромом в церкви или же убийством!»

Женька спрашивала и кассиршу, и буфетчицу, и дежурного милиционера. Все сочувственно вздыхали, но, увы, помочь ничем не могли. Парня, которого описала Женька, они не видели. Отчаявшись, Женька вышла на улицу и присела на единственную лавочку у здания вокзала.

– Красавица, рубль дай, пожалуйста, – услышала она рядом с собой старческий голос.

Повернула голову и увидела сгорбившегося старика. В глазах его застыла мольба.

– Слушай, дед, ты давно здесь? Я имею в виду, на вокзале?