Полигон

– Спасибо, доктор.
– Тарпиц привстал и протянул командиру гарнизона листок с резюме.
– Необходима ваша резолюция, чтобы закрыть дознание.

– Может быть, инспектор Кин хочет что-нибудь сказать?
– осведомился Абурхад, деловито снимая колпачок со старомодного позолоченного роллера.

– Да, безусловно, - откликнулся Кин и еще раз пробежал глазами свой экземпляр светокопии по диагонали, отчеркнув ногтем одну из строчек.
– Я хотел бы задать следователю Тарпицу несколько вопросов, с вашего позволения.

– Пожалуйста, инспектор.

Всем корпусом Кин развернулся к следователю, потряхивая листком на весу.

– Здесь написано, что проведена дактилоскопическая экспертиза оружия и никаких посторонних отпечатков не обнаружено.

– Совершенно верно.
– Тарпиц вежливо наклонил кудрявую голову.

– Но при этом почему-то не упоминается тот немаловажный факт, что на обойме, извлеченной из икстера Гронски, отсутствуют его отпечатки пальцев.

– Позвольте, инспектор, вы что-то путаете, - озабоченно заявил следователь, взирая на Кина расширившимися ясными глазами.

От неожиданности Кин похолодел, он заранее предчувствовал заготовленный ему подвох и полез на рожон со спокойным любопытством, но такого сюрприза не мог себе даже представить. Безупречно вежливый тихоня оказался изрядным подонком. Мало того, что он грубо подтасовал результаты дознания, у него еще хватает дерзости лгать прямо в лицо.

– Я ничего не путаю, не имею такой привычки.
– Взбешенный Кин едва не сорвался на крик.
– Вчера вы при мне проводили дактилоскопическую экспертизу обоймы, которую вынули из икстера Гронски. И я сам видел, что на ней не обнаружилось никаких отпечатков.

– Ну не надо так, инспектор, что это с вами...
– Следователь с наигранной беспомощностью повертел головой, словно бы ища сочувствия у присутствующих и призывая их в свидетели.

– Неужто вы посмеете утверждать, что этого не было?

Со стороны безобразная нелепая сцена выглядела совершенно однозначно. Вконец зарапортовавшийся сумасшедший бредит вслух в присутствии троих свидетелей и психиатра. Озираясь, Кин заметил, как слева от него сделала охотничью стойку Буанье, как понимающе переглянулись, покачивая головами, Абурхад с Нариманом.

– Да, у меня в сейфе хранится личное оружие покойного с обоймой. В ней недостает одного заряда, и на ее поверхности идентифицированы отпечатки пальцев Гронски поверх отпечатков кладовщика Магинбо. Действительно, вчера я вам ее показывал.
– Тарпиц скорчил соболезнующую мину.
– Право же, мне очень неловко, инспектор... Не знаю, как вас понимать.

От бешенства у Кина помутилось в глазах. Больше всего на свете ему хотелось объяснить Тарпицу и Нариману, что они оба уже могут отпарывать у себя с петлиц по звездочке. И морально готовиться к отменному клистиру во все дырки, если не к офицерскому суду, тут уж как повезет.

Однако не стоило нагонять на них чрезмерного страху. Трусливых мерзавцев нельзя загонять в угол, иначе в панике они могут решить, что единственным шансом выкрутиться для них является смерть сумасшедшего эмиссара. Пусть сегодняшняя депеша, отправленная им в штаб-квартиру АрКона, выдает их с потрохами на растерзание высшему руководству и делает убийство Кина бессмысленным и рискованным предприятием, казус в том, что содержание шифрограммы им пока неизвестно.

– Инспектор, вы продолжаете настаивать на своем?
– спросила Буанье.

Кин смерил ее откровенным ненавидящим взглядом.

Режиссерский замысел совещания прояснился полностью. Щекотливые проблемы решены одним махом:

Убийство Гронски становится недоказуемым, а несносный инспектор при всех наглядно продемонстрировал свое сумасшествие. Теплая компания уверена, что загнала его в безвыходную западню, и теперь втайне ликует. Утверждать, будто следователь контрразведки нарушил служебный долг и подтасовал улики, способен только безумец. Засвидетельствовать правоту Кина некому. Для него остается небогатый выбор: продолжать упорствовать, обвиняя Тарпица в подлоге, или пойти на попятный. Со стороны и то и другое будет выглядеть бредом умалишенного, который окончательно запутался и сам не знает, что городит.

– Так, я вижу, пора заканчивать этот небольшой спектакль, - решившись, процедил Кин.
– Гражданин командир гарнизона, позвольте мне представиться еще раз.

Он полез в карман за бумажником, извлек из него удостоверение прим-офицера армейской контрразведки и придвинул его через стол к Абурхаду.

– Пожалуйста, ознакомьтесь. Во избежание дальнейшей путаницы, - веско добавил он.

Командир гарнизона внимательно осмотрел запаянный в пластик прямоугольник и, высоко вскинув тонкие брови, уставился на Кина. В его сумрачных глазах неожиданно блеснуло веселое дружелюбие. Затем он чуть ли не с озорством покосился на своих озадаченных контрразведчиков.

– Ах вот как...
– произнес Абурхад врастяжку.
– Признаться, не ожидал... Никак не ожидал.

В его тоне послышалось нескрываемое облегчение, он сразу понял, что визит Кина вовсе не связан со штабными интригами и никаких головомоек с нахлобучками лично для него не воспоследует. Еще раз полюбовавшись внушительным документом, он протянул его владельцу, но Кин легким движением руки перепасовал удостоверение в сторону Наримана.

– Пусть мои коллеги тоже ознакомятся, - разрешил Кин.

Обрюзгшее лицо Наримана непроизвольно вытянулось, едва тот взял в руки прим-офицерское удостоверение с Недреманным Оком в уголке, да так и застыло в гримасе тупой пришибленности. Посунувшись к плечу своего шефа, Тарпиц бросил беглый взгляд на документ, вздрогнул и заерзал на стуле, бесцельно теребя замочек лежавшего рядом планшета.

Пристально следя за общим тихим переполохом, который произвело его подлинное удостоверение, Кин понял, что поспешно сделанные им выводы о предательском раскрытии инкогнито оказались ложными. Ни Абурхад, ни Нариман, ни Тарпиц не имели доступа к его личному делу и не знали, кем является штабной эмиссар на самом деле. Все трое скопом не смогли бы так искусно притворяться, они совершенно разноречиво отреагировали на преподнесенный сюрприз, однако в их мимике Кин не почуял ни тени фальши.

– Позвольте и мне взглянуть, - попросила недоумевающая Буанье.

– Разумеется, сударыня.
– Кин мягким движением взял из рук Наримана свое удостоверение и подал ей.

Сжав ярко накрашенные губы в ниточку, врач уставилась на документ.

– Позавчера вы мне предъявили совсем другое удостоверение, - поразмыслив, заявила она.

– Вы совершенно правы, только психиатрия тут ни при чем.

– Простите, как вы сказали?

– Я имею в виду, что контрразведчик может иметь два удостоверения, но это отнюдь не признак раздвоения личности, - наставительно произнес Кин.