Полигон

– Зига? Опять я. Отбой, турбашку высылать не надо. С чудиком удалось договориться добром. Что? Потом расскажу. Привет.

– Только не надейтесь, что для вас это пройдет безнаказанным, - пообещал нахохлившийся в кресле ученый.
– Имейте в виду, я этого так не оставлю.

Совершив этот своего рода словесный ритуал, традиционный в подобной ситуации, Мерстон безнадежно понурился, даже его неугомонные руки переплелись пальцами и упокоились на рыхлой груде бумаг.

– Давайте не будем препираться, - предложил Кин.
– Где голова?

– Она в подвальном хранилище, в морозильной камере.

– Ну что ж, пойдемте за ней.

– Подождите, я должен составить акт о передаче головы в ваши руки.

– Составляйте.

– Сообщите ваше имя, фамилию, звание и должность.
– Мерстон взял линтер и положил перед собой чистый лист бумаги.

– Элий Кин, секунд-офицер космопехоты, инспектор Генштаба.

– Минуточку, не так быстро...

Мерстон и впрямь написал акт от руки, затем отсканировал его и после преобразования в знаковый набор вывел на принтер в двух экземплярах. Терпеливо вынесший все это Кин прочел документ и расписался на обоих листах. Похоже, кропотливая бюрократическая процедура помогла Мерстону обрести мало-мальское равновесие, во всяком случае, он завизировал акт и подал один из экземпляров Кину без тени враждебности. При таком разительном переходе от ярости к полному равнодушию оставалось предположить, что ученый задумал выкинуть какой-нибудь фортель, однако не замедлило последовать объяснение.

– Если вам так хочется остаться в дураках, не смею препятствовать, язвительно сказал Мерстон, вставая из-за стола.
– А я льщу себе надеждой услышать ваши извинения за совершенно безобразное поведение. После того, как вы сами убедитесь, что эта голова абсолютно бесполезна.

– Вот и прекрасно, - ответил Кин.
– Пари принято. Остановившись на выходе из кабинета в коридоре, ученый открыл один из встроенных шкафов и достал из него квадратный ящик с наплечной лямкой.

– Это криостат, - объяснил он.
– Предупреждаю: поскольку голова отделена от тела, при комнатной температуре с ней можно работать не больше получаса. Потом ее надо поместить обратно в криостат. Иначе начнется разложение тканей.

Мерстон вручил ящик Кину, тот передал его Рончу, после чего все трое покинули кабинет. Вызванный из центрального холла лифт спустился на самый нижний этаж, и Кин с Рончем вышли вслед за Мерстоном в ярко освещенный коридор с некрашеными вибробетонитовыми стенами. Пахло в нем примерно так же, как и в зверинце, только чуть слабее.

– А что вообще находится на этом этаже?
– поинтересовался Кин, потянув носом.

– Казарма фабров, - сразу ответил за Мерстона всезнайка Ронч.
– Лифт у них отдельный, и выход из него с другой стороны, на задах лаборатории.

– Морозильная камера там, в дальнем конце, - сообщил ученый и зашагал вперед в не застегнутом развевающемся халате.

По левой стене коридора тянулся длинный ряд решетчатых дверей, отгораживавших тесные каморки с двухъярусными нарами. Большинство из них пустовало, лишь кое-где валялись на не застеленных грязных тюфяках полуголые фабры, не обращавшие на проходящих мимо людей никакого внимания.

– Послушайте, Мерстон, у ваших биороботов не слишком завидный режим содержания, - заметил Кин.
– Ни дать ни взять тюремный.

– К фабрам абсурдно подходить с чисто человеческими мерками, - не оборачиваясь, разъяснил ученый.
– Для них не существует понятия комфорта.

– Откровенно говоря, пахнет от них тоже не лучшим образом.

– Чего вы хотите, у них карбосиликоновый метаболизм. Можете утешиться тем, что люди, с их точки зрения, пахнут столь же неприятно.

Коридор закончился решетчатой дверью, с потолка на подошедших воззрился объектив видеокамеры.

– Откройте, - задрав голову, велел Мерстон, сразу щелкнул замок, и сервомеханизм распахнул дверь.

В квадратном помещении за столом с несколькими мониторами сидел здоровенный детина в лабораторном халате, почтительно вставший при появлении начальства.

– Добрый день, Доржич, - обратился к нему ученый.
– Как идет дежурство?

– Здравствуйте, доктор, - подозрительно косясь на двоих офицеров, ответил дежурный лаборант.
– Все как обычно.

– Будьте добры, дайте ключ от морозильной камеры.

– Пожалуйста.
– Детина выдвинул ящик стола и, порывшись в нем, подал Мерстону обыкновенный металлический ключ от цилиндрового замка.

Повернувшись к своим спутникам, Мерстон повел рукой по широкой дуге:

– За этой дверью оружейная, за той хранится амуниция. Здесь вход в лифт. Ну а нам с вами сюда.

Он отпер эмалевую белую дверь и жестом пригласил Кина заглянуть в длинное узкое помещение, где на полках вдоль стен лежали густо заиндевевшие пластиковые свертки.

– Регенерация слишком длительная роскошь, при утере конечности гораздо дешевле и быстрее прирастить фабру новую. Тем более проблема тканевой совместимости отсутствует по определению, - тоном экскурсовода разъяснил Мерстон.

– Склад запчастей, - сострил Ронч.

– Совершенно верно, - подтвердил ученый, снимая с полки обернутую пластиком безволосую голову фабра.
– Вот она, забирайте.

Сквозь мерзлые полупрозрачные складки смотрели оловянные глаза, от обрубка шеи до виска тянулся коричневый след ожога. Ронч открыл крышку криостата и аккуратно уложил жутковатый сверток в поросшее снежными иголочками нутро. Мерстон запер морозильную камеру и вернул ключ Доржичу, после чего молча пустился в обратный путь, не оглядываясь на идущих следом за ним офицеров. В центральном холле он остановился перед дверью своего кабинета.

– Итак, я жду, что вы возвратите эту голову мне вместе с извинениями.

– Ну, это уж кому как посчастливится. До встречи, доктор.

– Имейте в виду, жаловаться на вас я все-таки буду, - хмуро пообещал ученый и с треском захлопнул за собой дверь.

Нахлобучив шлемы, Кин с Рончем вышли из лаборатории.

Мимо них по дорожке прошествовала троица патрульных фабров с ружьями на плече. Их бесславно погибший создатель лежал в гарнизонном морге, его мечты стать демиургом новой небывалой цивилизации пошли прахом.

– Знаете, меня очень удивило, что их содержат безоружными и под замком, задумчиво произнес Кин.
– Вот уж чего не ожидал.

– А вы как думали, - ответил Ронч.
– По-моему, яйцелобые сами их побаиваются.

12. Теперь ты бог

При появлении в адъютантской Кина с Рончем дежуривший за пультом Зига поспешно привстал, отвернув кверху наглазники виртуального шлема, и кое-как откозырял.

– Вольно, садитесь, - разрешил Кин и принялся стаскивать бронекостюм.

– Слушай, куда ящеры делись?
– спросил у дежурного Ронч.