Политическая история Римской империи

Низы населения, если не уходили в большие города или на рудники, крепче держались за старое. В Галлии вокруг или недалеко от вилл часто находились деревни либо отдельные хижины, точно такие же, как и до римского завоевания. Особенно много этих хижин было в западной части Галлии, менее романизованной, чем восточная.

Особое место занимали земли по Рейну. Это была граница Империи, и порой весьма угрожаемая, поэтому здесь было сосредоточено большое количество войск, что придавало провинциям военный характер. Легионные лагеря и места стоянок отдельных отрядов привлекали торговцев, ремесленников и прочий люд. В результате население скоро стало довольно смешанным, а к переселенцам присоединялись ветераны, остававшиеся в привычных за долгое время службы местах. Вырастали колонии римских граждан. Однако собственными ресурсами приграничных провинций воины обойтись не могли. К тому же значительная часть земли была изъята из хозяйственного оборота для военных нужд, поэтому сюда шли товары из Галлии и Испании, Африки и Италии, из других регионов римского Средиземноморья. Области, расположенные вдоль рейнской границы, почти ничего не экспортировали. Они было довольно основательно романизованы, но их романизация носила односторонний характер, будучи преимущественно военной.

Большое количество войск находилось и в Британии, где почти не прекращались военные действия. В ходе их воинские части продвигались к северу, пока не дислоцировались в районе пограничных валов. В тылу появились четыре ветеранские колонии. Но кроме этих колоний городов в Британии было мало. Долгое время в стране имелся всего один муниципий — Веруламий. Даже Лондиний (совр. Лондон), являвшийся довольно крупным торговым и ремесленным центром и фактически столицей провинции, получил статус муниципия, вероятнее всего, только во II в.

Римская армия в Британии была гораздо меньше связана с местным населением, чем рейнская: воины легионов и вспомогательных частей обычно доставлялись с материка. Это могло быть вызвано тем, что войны в Британии продолжались, и римляне не имели оснований доверять местным уроженцам. Этническая рознь ограничивала контакты с аборигенами не только действующих частей, но и ветеранов. Колонии в Британии не стали такими очагами романизации, как это было на континенте. Земельные участки ветеранов располагались вокруг колоний. К городам и дорогам стремились и виллы романизованных британцев, связанных с рынком, ремеслом и поставками армии. А за этими пределами жили почти не менявшейся жизнью британские крестьяне, сохранившие и древние круглые хижины, и доримские способы обработки земли. Конечно, они платили налоги, покупали товары на городском рынке, а чаще у странствующих торговцев, кое-что продавали, так что в некоторой степени втягивались в существовавшую систему товарно-денежных отношений, но в целом сохраняли натуральное хозяйство.

Британию можно рассматривать как переходную к третьей зоне — не романизованной. На острове имелись и территории, полностью в эту зону входившие. Это горные районы в центре и на северо-западе острова. Жители здесь занимались скотоводством и не поддавались римскому воздействию. Такие нероманизованные зоны имелись также в Галлии, Испании и африканских провинциях. Так, в испанской Басконии существовал родовой строй. То же самое можно сказать о берберах, населявших южные окраины Нумидии и Мавретании (эта зона подчинялась римским властям только политически). Никаких следов романизации не отмечено до конца II в. до н. э. во внутренних районах Далмации и Мезии.

Таким образом, в западных провинциях Римской империи в I–III вв. выделялись три зоны, отличавшиеся друг от друга степенью романизации. Внутри них имелись региональные различия; границы зон не всегда четкие, иногда спорно отнесение конкретной территории к той или иной зоне, однако в целом эти три зоны выделяются достаточно ясно.

В романизованной зоне господствовал, а в романизующейся развивался античный уклад. Основной ячейкой хозяйственной, общественной и культурной жизни являлся город римских или латинских граждан с сельской округой, имевший статус муниципия или колонии. В Галлии роль округи играла civitas, центром которой был данный город. Земельные владения граждан на муниципальной или колониальной земле были сравнительно небольшими. Их средний размер различался в зависимости от характера сельскохозяйственных культур, плодородия почвы, плотности населения. В большинстве случаев он составлял приблизительно 120–200 югеров, т. е. 30–50 га, причем в Нарбонской Галлии он был несколько большим, чем в Испании. В Трех Галлиях и на Рейне имения были обширнее, достигая 400, а в Бельгике иногда и 1000 югеров (соответственно 100 и 250 га). Уровень жизни землевладельцев тоже был разным. Наряду с хозяевами небольших владений известны богачи, имевшие несколько имений. Таким был, например, испанец Публий Руфий Флавс, завещавший отпущенникам своей жены пригородное имение, что позволяет предполагать наличие у него и других владений. Эннии Юлии в Бетике имели Сенианское и Прибрежное поместья. В Восточной Галлии известны 13 имений среднего размера (около 400 югеров), зависевшие от хозяина одной виллы. Поместья одного владельца могли располагаться в разных местах и даже провинциях.

В имениях, расположенных в романизованной зоне, работали преимущественно рабы. Рабство распространялось, хотя и медленнее, и в романизующейся зоне, переплетаясь там с доримскими социальными отношениями. В кельтском обществе Галлии и Британии и у кельтиберов Испании была широко распространена клиентела. Теперь это установление внедрялось в сеть античных социальных связей. Клиенты широко эксплуатировались землевладельцами наряду с рабами и даже, может быть, в большем масштабе, чем последние.

Разнообразную ремесленную продукцию изготовляли в основном мелкие мастерские. По клеймам амфор, ламп, столовой посуды известно большое количество испанских и особенно галльских гончаров, в изобилии поставлявших свои изделия не только на местный рынок, но и за пределы провинций. В таких мастерских тоже использовались рабы, но очень широко был распространен и свободный труд.

Практически во всех западных провинциях существовала и императорская собственность. Монополией принцепса были рудники, ему принадлежали и некоторые крупные имения — сальтусы, существовавшие в Бельгике, Верхней Германии, Британии, Нумидии и даже в сенатских Бетике и Африке. Эти владения не входили в систему городов и civitates. Часть их могла обрабатываться рабами, а часть сдавалась в аренду мелким держателям. В аренду сдавались и рудники, как это было, например, в Випаскском руднике в Лузитании. Золотые рудники в Северо-Западной Испании в аренду не сдавались, а разрабатывались императорскими рабами под управлением прокуратора.

Часть своих земель сдавали в аренду и крупные землевладельцы Трех Галлий, все более закрепляя на земле запутавшихся в долгах арендаторов. Часть этих крупных землевладельцев составляли сенаторы, чьи владения, как и императорские, изымались из ведения городов. С увеличением в сенате числа выходцев из провинций в них распространялись и не зависимые от городов сенатские владения.

В западных провинциях существовал и крестьянско-общинный уклад. Свободные крестьяне не исчезли, они встречались во всех зонах романизации. Некоторые общины принесли с собой италийские иммигранты. Другие возникли в результате разложения родовых общин, как это можно видеть в романизующейся зоне Испании. Третьи явились результатом внедрения в провинциальное общество местных объединений, как это имело место в Галлии.

В центре и на северо-западе Испании, в ряде районов Галлии (особенно на северо-западе — в Арморике), в Британии и на северо-западе Африки сохранялись родоплеменные отношения.

Таким образом, ни с точки зрения романизации, ни с точки зрения социальных отношений западные провинции Римской империи в I–II вв. не представляли собой единства. И все же ведущее место занимала романизованная зона с господствующим там античным укладом. В хозяйствах рабовладельцев и землевладельцев античного типа производилась основная масса продуктов, игравших важную роль в имперской экономике. Города являлись главными плательщиками налогов. Рабовладельческая знать западных провинций прямо или косвенно включалась в правящий слой государства, поэтому независимо от того, как складывались социальные отношения в конкретных районах, в целом общество западноевропейских провинций было античным.

Восточные провинции. О романизации восточных провинций в полном смысле слова говорить нельзя, так как там, как уже говорилось, практически полностью сохранялась старая цивилизация. Но отдельные аспекты этого процесса отмечаются и там.

После опустошительных гражданских войн конца республики наступила эра мира и относительной безопасности. Гражданская война 68–69 гг. ни по продолжительности, ни по разрушениям не шла в сравнение с ними. Обстановка «римского мира» способствовала экономическому подъему восточных провинций. Вездесущие восточные торговцы появлялись не только в Италии и Риме, но практически во всех провинциях. Отдельные товары, такие как папирус и хлеб Египта, стекло и пурпурные ткани Сирии, вино и мрамор Греции и другие, приобретают общеимперское значение. Присоединение к империи новых территорий открывало их и для восточной торговли. В Сирии к средиземноморскому побережью выходил Великий шелковый путь, по которому велась торговля вплоть до Китая. Через провинции Аравию и Египет шел торговый путь в Южную Аравию и Индию. На этих и других дорогах вырастали «караванные города», такие как Петра или Пальмира, становившиеся важными узлами связи.

Города в это время переживали значительный рост. Антиохия, Милет и особенно Александрия становились крупнейшими центрами всего Средиземноморья. Римляне поощряли распространение городской системы, так как города являлись основными ячейками античного мира, и на них в большой степени опирались они в управлении провинциями. Римская политика способствовала преобразованию деревень в города и созданию новых городов, прибавлявшихся к уже существовавшим полисам. И организовывались они по полисному типу. Даже в Египте, где при Птолемеях было всего 3 полиса, теперь появились новые.