Политика и ирония: совместимость и взаимодействие

Британские комедии о политиках часто обыгрывают явление, называемое “verbal diarrhea” (словесный понос) – абсолютно бессмысленный поток слов (внешне связанных между собой правилами грамматики), что, безусловно, создает комический эффект. Таким образом в них пародируется речь государственных и общественных деятелей. Например, в сериале “Yes, minister” («Да, господин министр») герой выражает свое отношение к дискуссиям и решениям комитета следующим образом:

It is characteristic of all committee discussions and decisions that every member has a vivid recollection of all them and every member’s recollection differs violently from every other member’s recollection. Thus we accept the convention that the official decisions are only those which have been officially recorded in the minutes by the officials from which it emerges with evident inevitability that any decision which has been officially reached would have been officially recorded in the minutes by the officials and any decision which is not recorded in the minutes is not officially reached even if one or more members believe they have recollected this particular case. But if the decision had been officially reached it would have been officially recorded in the minutes by the officials.

(Для всех дискуссий и решений комитета характерно, что каждый участник имеет четкое и ясное представление о них, и это представление коренным образом отличается от представления каждого другого участника. Поэтому мы устанавливаем, что официальными решениями являются только те решения, которые были официально зафиксированы в протоколе официальными представителями, из чего с неизбежной очевидностью следует, что любое решение, достигнутое официальным путем, должно быть официально зафиксировано в протоколе, а любое решение, не зафиксированное в протоколе, не является официальным, даже в случае наличия у одного или нескольких участников такого представления, поскольку если бы решение было достигнуто официальным путем, оно было бы официально зафиксировано в протоколе официальными лицами.)

Подобное вербальное поведение персонажей неизбежно вызывает смех у аудитории. А за внешне нелепой формой скрывается серьезная подоплека, поскольку данная пародия очень точно отражает особенности речи некоторых политиков.

Есть и противоположное явление, показанное в комедиях положений – “tongue-tiedness” (косноязычие), которое также основано на игре слов, а точнее, повторении одного и того же слова и однокоренных слов, что вызывает не меньший смех аудитории:

“I am appalled.”

“You are appalled… I am appalled too.”

“Yes, it’s appalling.”

“I don’t know how to describe it… just appalling!”

(– Я в ужасе.

– Вы в ужасе… Я тоже в ужасе.

– Это ужасно.

– Даже не знаю, как это назвать… Просто ужасно!) [“Yes, minister”].

Неумение подобрать нужные слова, постоянные повторы, заминки в речи также являются особенностями некоторых политических выступлений. Гротеск пародийных политических сериалов призван акцентировать характерные особенности реального политического дискурса.

В русской политической пародии тоже встречаются любопытные примеры. Например, переиначенный политический лозунг: «Назад, к победе коммунизма!» или загадка: «Три буквы, находящиеся между военным коммунизмом и индустриализацией» (ответ: НЭП) имеют в основе речевую игру.

Политическая пародия, как и политическая реклама, широко используется в печатных изданиях, поддерживающих ту или иную политическую партию. Интересным ходом представляется использование карикатур и эпиграмм на конкурентов. Приведем некоторые: на Жириновского —

Конец ознакомительного фрагмента.