Полководцы кавказских войн

Казачья конница состояла из Хоперского, Волгского, донских Кошкина и Луковкина (по имени полковых командиров) полков. Их дополняли две сотни гребенских и полторы сотни терских семейных казаков. Все они хорошо знали условия ведения войны на Кавказе.

Кубанский корпус, силы которого собирались с берегов Дона и просторов огромной тогда по площади Воронежской губернии, в полном составе оказался только 10 мая. В Ейское укрепление пришли Нижегородский и Ладожский мушкетерские, Владимирский и Нижегородский драгунские, два Донских казачьих полки. При Кубанском корпусе насчитывалось 16 полевых орудий.

Для прикрытия Кавказской пограничной линии оставалось 9 пехотных батальонов, 17 кавалерийских эскадронов, 3 казачьих полка и всего 10 пушек. Начальство над остававшимися на линии войсками поручалось генерал-майору Савельеву.

ПОХОД НА АНАПУ И ЕЕ ОСАДА

В экспедиционных войсках царил боевой дух. То, что две недавние попытки овладеть турецкой крепостью закончились неудачей, не сказалось на моральном состоянии воинов, уходивших в

третий поход под Анапу. Шла большая война, и все горели желанием прославить русское оружие не только на берегах далекого отсюда Дуная. Взятие неприступного Измаила и гром суворовских побед были у всех на слуху.

От поста Темижбек русские войска, имея впереди бдительную сторожевую заставу из казаков, двинулись по правому берегу Кубани и, делая дневки через два перехода, 22 мая достигли Талы-зинской переправы. Сюда через два дня подошли с Приазовья полки генерал-майора Загряжского. Теперь экспедиционный корпус оказался в полном сборе.

Генерал-аншеф Гудович сразу же по приходе к Талызинской переправе приказал приступить к наводке понтонного моста через Кубань. Одновременно стали возводить полевое предмостное укрепление — на случай нападения неприятеля.

На пути к месту форсирования главной водной преграды устраивались укрепленные посты и редуты с небольшими гарнизонами. Они обеспечивали тылы и коммуникации войск, вступивших в поход. Одновременно по дороге на Ейское приморское укрепление в степи встало шесть земляных редутов.

Переход через Кубань экспедиционные войска совершили беспрепятственно. Понтонный мост надежно связал два речных берега, и движение по нему шло днем и ночью. Правда, «немирные» черкесы попытались разрушить наведенный мост, спуская в воду Кубани выше наведенной переправы стволы больших деревьев и направляя их по речному течению вниз. Но такая «диверсия» успеха не имела.

В одном переходе от Анапской крепости к главным силам экспедиции подошло еще одно подкрепление — из Крыма. Через Тамань из состава Таврического корпуса на Кубань пришел воинский отряд под командованием генерал-майора Шица. Прибывшие войска доставили с собой 90 штурмовых лестниц, без которых в предстоящем деле было просто не обойтись.

Успех похода во многом зависел от того, как поведут себя местные «закубанские народы» — племена черкесов, населявших западную часть Северного Кавказа. По пути Иван Васильевич Гудович, как человек предусмотрительный и большой дипломат от природы, дал знать горским владетелям-князьям и узденям (дворянам), жившим вблизи Анапы, что идет только с целью бить турок, с которыми Россия состояла в войне.

Русский командующий делал многое для налаживания дружелюбных отношений с горцами Закубанья. Он отпустил на волю плененных горцев, нападавших с оружием в руках на фуражиров. Походным колоннам строго приказывалось не травить и не топтать посевы местных жителей, не делать им никаких обид. За этим Гудович следил лично, не останавливаясь перед суровыми наказаниями виновных.

С началом Анапского похода все было как на большой войне. Конные разведки сторон зорко стерегли друг друга. Все же думается, что османы не очень-то верили в то, что русские после двух полнейших неудач попытаются в скором времени вновь подступить к Анапе. Хотя появление на Кавказской пограничной линии генерал-аншефа Гудовича, имевшего репутацию боевого военачальника, не могло не насторожить анапского коменданта-пашу.

Неприятель не тревожил русские войска почти на всем пути следования. Только перед самой крепостью отряд в несколько тысяч конных турок и горцев попытался преградить дорогу русскому авангарду. Неприятель заблаговременно занял господствующие высоты на берегах реки Нарпсухо у места, удобного для перехода через нее.

Однако шедший впереди авангард под командованием бригадира Поликарпова с ходу перешел через Нарпсухо и решительно атаковал врага. Командующий поддержал его действия вводом в бой нескольких драгунских эскадронов. Все же большого боя не получилось — османов и их союзников-черкесов быстро сбили с удобной позиции за рекой, и они обратились в бегство.

В тот же день русские войска расположились походным лагерем всего в четырех верстах от крепостных стен Анапы. Началась ее осада и подготовка к генеральному штурму.

Командующий лично провел рекогносцировку вражеской крепости. В сопровождающие он взял тех офицеров, которые уже повоевали под ее стенами в прошлые годы. В ходе рекогносцировки выяснилось следующее. Со времени последней неудачной экспедиции генерала Бибикова турки заметно усилили анапские укрепления. Причем сделали это умело, исходя из профессиональных инженерных расчетов на местности.

Особое внимание султанские фортификаторы обратили на усиление верков крепости. Заметно углубили и подновили рвы с каменными эскарпами и контрэскарпами. Мощный крепостной вал протяженностью около 700 саженей, упиравшийся концами в море,

IGZ, усилили крепким палисадом (по примеру Измаила). В целом Анапская крепость имела внушительный вид и для своих, и для врагов.

По данным случайно взятых пленных, на вооружении крепости состояло 83 орудия и 12 мортир, большей частью крупного калибра. Гарнизон состоял из 10 тысяч турецкой пехоты и 15 тысяч вооруженных крымских татар и горцев. На рейде стояло несколько крупных судов, имевших на борту пушки. Нужды в продовольствии и боеприпасах осажденные не испытывали, поскольку русские, не имевшие еще сильного флота, не могли контролировать Черное море.

Командовал Анапской крепостью опытный трехбунчужный Мустафа-паша, а в его ближайших помощниках ходил сын известного султанского военачальника Батал-бея, пытавшегося в свое время возмутить горские народы против России и прорвать Кавказскую укрепленную линию в самом ее центре. Однако войска его были наголову разбиты, а на месте боя заложена казачья станица Баталпашинская.

В турецкой крейости нашел свое последнее прибежище самозваный «пророк» шейх Мансур. Он долгое время возбуждал горские народы в восточной части Северного Кавказа против «неверной» России. Собранное шейхом Мансуром войско было разбито, и ему с небольшим числом своих приверженцев пришлось искать спасение в турецкой крепости. «Пророк» оказался предвестником появления на Северном Кавказе движения мюридизма и имамов.

Исследователи так оценивают роль шейха Мансура в последующих событиях. По их мнению, он начал «первым проведывать и вести... священную войну против неверных русских на Кавказе», и, хотя потерпел неудачу в попытке объединить... дикие племена гор и лесов, он был первым, кто внушил им, что без реформированного исламского вероучения (то есть принятия идей мюридизма. — А. Ш.) им «не видать свободы и независимости, которыми они так дорожат».

Зная все это, генерал-аншеф Гудович не мог рассчитывать на легкий успех в задуманной операции. Да и, скорее всего, ознакомившись с материалами об экспедициях Тикелли и Бибикова, он и не рассчитывал на бескровное овладение Анапой. Дело предстояло трудное, связанное с потерей большого числа людей, а в случае победы, в которой Иван Васильевич не сомневался, — славное.