Полководцы кавказских войн
Шрифт:
Целый день, без воды и пищи, имея только небольшое число патронов, солдаты прапорщика Щербины в рукопашных схватках отражали приступ за приступом. Наконец, когда сурхаевцам удалось ворваться внутрь мечети, офицер с несколькими солдатами укрепился в минарете. Однако хан торжествовал рано: ни голод, ни особенно жажда не заставили русских сдаться. Только через два дня Сурхай-хану удалось подвести под минарет подкоп с пороховой миной и взорвать минарет. Его защитники погибли под обломками.
Однако засевшие в укреплении Чирахского поста пехотинцы штабс-капитана Овечкина продолжали стойко держаться. Из гарнизона в живых осталось всего 70 человек, из которых лишь 8 не было ранено. На исходе третьих суток к защитникам поста подоспела долгожданная
Но отряду генерал-майора Мадатова все же удалось настигнуть войско Сурхай-хана Казикумыкского и в бою при Хозреке нанести ему полное поражение. Алексей Петрович Ермолов в своих «Записках» подробно описывает это столкновение в горах Дагестана:
«...Пройдя непродолжительное дефиле, войскам нашим представились неприятельские окопы и все силы. Окопы прилегали к гбре довольно утесистой, и вершина оной занята была большими тЬлпами. Там был особый лагерь стражи Сурхай-хана, который не любил подвергаться опасности и весьма часто прежде оной заботился о средствах верного отступления.
Атаку укреплений распорядил генерал-майор князь Мадатов в трех пунктах. Оной предшествовала сильная канонада, которая произвела в неприятеле приметное замешательство. Конница его, бывшая впереди, усилясь пехотою, вышедшею из окопов, составляла значительные толпы, и генерал-майор князь Мадатов должен был употребить против них особенную часть войск; после нескольких выстрелов бросились они в бегство; конница проскакала чрез селение, поспешно спасаясь, вместе с нею наша татарская конница (азербайджанская и дагестанская милиция. — А. Ш.) успела захватить часть селения. Из некоторых укреплений атакующие колонны наши встречены были сильным огнем, но оный не остано-
вил их. Укрепления взяты штыком без выстрела. В одном из них сопротивлявшийся неприятель в числе 180 человек вырезан до последнего. Повсюду проникшие войска наши грозили отрезать у них отступление.
Когда же увидел неприятель, что вся конница наша и часть татарской пехоты обратилась на единственную дорогу, по которой мог он надеяться отойти беспрепятственно, тогда все толпы в величайшем замешательстве, не помышляя более о защите, бросились в стремительнейшее бегство к той утесистой горе, которая находилась позади укреплений. Тесные тропинки не могли вмещать вдруг всего лшожества, стрелки наши преследовали бегущих, нанося им чувствительный вред. Умножила бедствия их подоспевшая артиллерия, которая, расположась при подошве горы по отлогости оной, усеянной спасающимися, производила картечные выстрелы.
Сурхай-хан бежал при самом начале атаки на укрепления, и войска его остались без начальника. За ним последовало весьма малое число приверженцев; все спасшиеся от поражения рассеялись в разные стороны...»
Восстание в Дагестане быстро пошло на убыль. В 1820 году генерал Ермолов ликвидирует как таковое Казикумыкское ханство. В следующем году окончательное военное поражение терпит Ах-мед-хан Аварский. На побережье Каспийского моря заканчивается строительство укрепления Бурное (ныне город Махачкала).
В Чечне проводятся все новые и новые военные экспедиции в горы. Ермолов в марте 1820 года писал своему старому боевому товарищу генералу Закревскому:
«Чеченцы мои любезные — в прижатом положении. Большая часть живет в лесах с семействами. В зимнее время вселилась болезнь, подобная желтой горячке, и производит опустошение. От недостатка корма, по отнятии полей, скот упадает в большом количестве. Некоторые селения, лежащие в отдалении от Сун-жи, приняли уже присягу, и в первый раз Чеченцы дали ее на подданство. Теперь наряжается отряд для прорубания дорог по земле Чеченской, которые мало-помалу доводят нас до последних убежищ злодеев».
Через месяц, в апреле,
кавказский главнокомандующий вновь пишет тому же Закревскому о военных действиях в Чечне:«Я не отступаю от предпринятой мною системы стеснять злодеев всеми способами. Главнейшее есть голод, и потому добива-
юсь я иметь путь к долинам, где могут они обрабатывать землю и спасать стада свои... Голоду все подвержены, и он поведет в повиновение».
Казалось, что теперь весь Дагестан и Чечня окончательно подчинились России. Многие аулы и вольные общества изъявили покорность России. Так, в октябре 1820 года в крепость Грозную прибыла депутация от общества аула Герменчук с сообщением о признании своей покорности. Такое же признание доставили и жители высокогорного дагестанского аула Кубачи, известного на весь Кавказ своими чеканщиками. Кубачинцы обязались вносить в царскую казну ежегодно 400 червонцев.
С наступлением первых холодов русские войска ушли с гор Чечни и Дагестана на назначенные им зимние квартиры на Кавказской укрепленной линии и в Закавказье. Ермолов отдал соответствующие приказания в «замиренной» им Ичкерии. О них в своих «Записках» он говорит так:
«Командующему в крепости Грозной приказано в зимнее время порубить лес;\покрываю1цей ущелье Хан-Кала, чрез которое проходит лучшая и кратчайшая дорога ко всем большим чеченским деревням. Для сообщения с Тереком до сей крепости при селении Старый Юрт устроен редут и в нем расположена рота. Всем владельцам лежащих по правому берегу Терека деревень дано наставление не терпеть у себя вредных людей, не пропускать чрез земли свои хищников и выставить в известных местах караулы».
Ермоловское кольцо вокруг «крепости Кавказ» продолжало неумолимо сжиматься. Но временное спокойствие было в корне обманчивым. Собственно говоря, Ермолов в него и не верил.
ГРУЗИЯ. КАБАРДА. АБХАЗИЯ
В те годы военные события происходили не только на Северном Кавказе. В 1819—1820 годах царский наместник силой подавил сепаратистские выступления княжеской знати в грузинских областях: Имеретии, Гурии и Мингрелии. Сильное недовольство высказало и местное духовенство, возмутившееся действиями экзарха Грузии Феофила, который заметно сократил число действующих церквей, находящихся в «бедности». Восстание было поднято против местной, своей же администрации.
«sas,
С задачей подавления «возмущения» справился один из ветеранов кавказских войн генерал-лейтенант И.А. Вельяминов. Дело до серьезных столкновений не дошло, если не считать событий в Гурии. Там было нападение на русский военный пост в Чехтаури и убийство на лесной дороге полковника Пузыревского. Ответом стало разорение нескольких «немирных» гурийских селений и уничтожение родового замка князя Абашидзе, который при поддержке оружия нескольких сот турок из Ахалцыхского пашалыка провозгласил себя царем Имеретинским.
Вслед за военными экспедициями в Чечне и Дагестане Ермолов начал укреплять российское присутствие в западной части Северного Кавказа, прежде всего в Кабарде. Для ее окончательного усмирения применяется испытанный метод: от Владикавказа до верховьев реки Кубани протягивается цепь новых укреплений — Нальчикское, Чегемское и другие. Они, как правило, запирали собой выходы из горных ущелий, образованных долинами рек Малки, Баксана, Чегемы, Уруха и Нальчика.
В 1823 году кабардинские князья в отместку за выселение аулов между рекой Малкой и Кубанью разоряют в набеге русское селение Круглолеское. Подавив мятеж местных князей, генерал А.П. Ермолов применяет к ним суровую по тем временам карательную меру — своей властью он освобождает кабардинских крестьян от крепостной зависимости. То есть дает им личную свободу, лишая тем самым князей собственности в лице крепостных людей.