Полночь
Шрифт:
Так прошло полгода.
Это было хорошее время, лучше пожалуй время. Мирное, спокойное и размерное, без каких-либо потрясений. И дело, которым я занимался, еще больше связывало меня с окружающим миром. Я попросил Полночь меня будить как только рассветало, вставал и бегал каждый день несколько миль до залива, там тренировался делая упражнения, так-как пойти тренироваться у мастера Агостино я не мог, мне ничего не оставалось как заниматься самостоятельно. После тренировки я плавал, затем шел на работу. Я хорошо питался, тратя почти половину заработка на хорошую еду. И мой молодой организм получая нагрузки и строительный материал, начал быстро расти, наливаясь силой. Я уже приловчился носить завтрак себе и старой Велии со свежей сдобой. Она постоянно ворчала, что хватит мне всякую дрянь приносить, но всегда все неизменно съедала. Обучала она меня на совесть, и я очень многое узнал. Стал разбираться в местных травах и лекарствах. Некоторые из которых к слову были весьма странные. Да и вообще сама медицина,
Самым ходовым товаром у нас были противозачаточное, и мазь для заживления ран. Первое и второе я готовил ведрами. Разнося потом по различным притонам и борделям. Она также поведала мне об системе взаимоотношений в городе. Кто кем управляет, самым крутым орешком, после Наместника и его правой руки, черного барона Карло Бранкати, заведовавшим тайной службой, была донна Леона. Серый кардинал бандитского мира. На нее же кстати и работала старая Велия. Периодически выполняя те или иные просьбы, в основном это было просьбы приготовить яд ли определенные эликсиры. Но их мы не изготавливали, для этого нужна была алхимическая печь. Большая и громоздкая штука, которую устанавливают маги. Ее у нас не было. И если Велия собиралась идти их готовить, меня с собой не брала. Так же, она иногда выполняла роль лекаря, но узнав, что я сам лекарь посылала меня, зашивать ножевые раны и вытаскивать арбалетные болты.
После работы, иногда захаживал в “Лагуну” посидеть в компании Мари ее друзей, потихоньку становившимися и моими. Когда все собирались, это были веселые, полные шуток и дружеских подколов вечера. Сама Мари оказалась грамотной, очень умной и эрудированной девушкой, c хорошим чувством юмора, но к моему величайшему сожалению, она не очень любила компании. Больше предпочитая общество книг. У нее что-то видно случилось, что заставляло ее курить сигарилы и смотреть в окно, уплывая воспоминаниями в прошлое. Она могла пропасть на пару недель и никто не знал где ее искать, после как ни в чем не бывало прийти. А вечером я окунался в роль врачевателя бедняков, которая целиком поглотила меня.
Я начал обучать Ника грамоте, потом подтянулись другие дети, а за ними и взрослые, которые надеялись найти более высокооплачиваемую работу. Так образовалась своеобразная школа. Если не было больных, я до темноты сидел с людьми над грамотой. А вечером, когда все засыпали, смотря на ночное небо я шептался со своей тенью, которая оказалась весьма своеобразной личностью, состоящей наполовину из теней, наполовину из сарказма. Его нескончаемый поток полился на меня как из рога изобилия, стоило ей только научится говорить. Она постоянно меня подкалывала по любому поводу. Но ничего нового она мне рассказать не смогла, она ничего не помнила, ну во всяком случае именно это она и утверждала, смотря на меня своими честнейшими не-глазами.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и меня эта участь не обошла стороной. Все последующие события нарастали друг на друга как снежный ком, все больше и больше, хотя казалось бы уже больше некуда. В один прекрасный момент, грозя, похоронить по своим весом.
Глава 16
Мой обычный рабочий день подходил к концу, я выполнил все свои обязанности и вполуха слушал на заднем фоне привычное брюзжание старой Велии. Сегодня у нас доставок не было, и я уже собирался пойти домой, когда в лавку ворвался ураганом запыхавшийся Ник, принеся первые тревожные новости.
— Дарий, ты должен пойти со мной, меня Старейшина послал.
— Что случилось?
— Лилу заболела, она вся горячая, у нее понос и лихорадка… И ее постоянно рвет, — выпалил Ник задыхаясь. — Она плохо выглядит, очень плохо.
Лилу была симпатичной девушкой, стройной как тростинка, аккуратной и скромной, и она нравилась Нику. Я попрощался с травницей, и мы поспешили в трущобы.
Девушку терзали сильные боли в животе. Она скорчилась от боли, волосы ее были мокрыми от пота ее постоянно выгибало, она то сворачивалась клубком, держась за живот, то выпрямлялась, выгнув спину в конвульсиях и раскинув руки и пытаясь схватить что-нибудь на полу, а ногами отталкивая невидимую преграду, как будто мешавшее ей одеяло сбилось в кучу и она ногами его отпихивает подальше от себя. Температура у девушки была очень высокой, она вся горела, кожа была скользкой от едкого пота. Ее губы посинели, были впалые мешки под глазами, ее также мучили рвота и понос, и в комнатушке стояла такая жуткая вонь, что ее родители и сестра старались дышать через платок. Ее родители разумеется, пытались помочь своей дочери, но были бессильны, их охватило отчаяние.
Отец стоял молча, смотря как мучается его дочь, и кусал ногти от бессилия. Мать пыталась бороться за жизнь девочки так как могла, заботливо вытирая ей лицо мокрым полотенцем. Они были так подавлены и испуганы, так что соблюдение приличий отошло на второй план, и они позволили мне осмотреть девушку в тонкой ночной рубашке промокшей от пота, совсем не скрывавшей ее стройное юное тело от взгляда постороннего человека, рубашка съехала набок обнажая ее плечи и значительную часть небольшой груди. Ее младшая сестра в ужасе забилась в угол хижины, ее хорошенькое лицо было искажено, девушка находилась в дебрях ее темного липкого страха, Она чувствовала, что близкий ей человек страдает не от случайной болезни. Я прощупал ее живот, там отчётливо чувствовалась жидкость.— Как давно это началось?
— Два дня назад, — ответила мать вытирая слезы. В ее глазах было отчаяние.
— Мы думали, что она что-то съела и отравилась. Но ей все хуже.
Я знал одну болезнь, точно попадающую под все симптомы, которые были у девушки, и меня это не обрадовало.
В переполненный город пришла Холера.
Как известно, люди, зараженные холерой, умирают от обезвоживания, вода быстро покидает их тело вместе со рвотой и испражнениями. Как бороться с ней я знал, и водный раствор сахара и соли что помогает больным сохранить воду в организме и справиться с болезнью, был мне известен вовремя обучения. Но я понятия не имел, смогу ли я тут его воспроизвести, мне неоткуда было взять дистиллированную воду. А времени на ее приготовление не было, нужно было делать что-то прямо сейчас. Или просто уже будет поздно. Но с другой стороны, питьевая вода тут была чистая, без примесей.
Я велел им прокипятить всю питьевую воду из глиняного кувшина в течение десяти минут, вымыть кувшин с мылом как следует, и обдать его кипятком, прокипятить все столовые приборы, особенно те которыми пользовалась заболевшая девушка, и только после этого использовать для питья. И обязательно напоить девушку, даже если придется насильно вливать. Вместе с отцом бедной девочки мы пошли в мою хижину, где я взял лекарства, с помощью которых я надеялся сбить ей лихорадку и ослабить боль. Не успел он выйти с лекарствами, как ко мне от старейшины пришел человек, с просьбой срочно идти к нему. У старейшины ждало несколько человек, все похожими просьбами. У них кто-то заболел и они нуждались в помощи.
К вечеру обнаружилось еще десять случаев серьезного заболевания, еще у двадцати человек были симптомы болезни. Эту ночь я практически не спал. Готовил солевой раствор, добавив в него известные мне травы и коренья, чтобы облегчить боль и помочь организму бороться в опасной болезнью. А после бегая от одной лачуги к другой. К утру число заболевших возросло до семи десятков, а людей с симптомами — перевалило за сотню. С самого утра я побежал к своей наставнице, предупредить что не смогу выйти пару дней на работу. Буду помогать бороться с болезнью, и мне нужны были запасы трав, для лекарства, посоветовал ей закупить побольше, потому что скоро они будут на вес золота. Она поворчала для вида, как обычно, мол лезут тут всякие сопливые со своими советами, но лекарства мне дала, и стала собираться в порт к поставщикам. В городе уже бушевала целая эпидемия, почти весь нижний город страдал от лихорадки, блевал и гадил под себя. Магистрат спешно мобилизовал все силы, призвав на помощь всех лекарей, отправили гонцов за помощью, вызвали магов и целителей.
В полдень нас постигла первая смерть, к вечеру трагичное число возросло до семи. И это только у нас, в нашей общине. Про остальные трущобы я даже думать боюсь. Слухи быстро поползли, и скоро все трущобы знали, что у нас есть лекарство, все пошли за советом и помощью к нашему старейшине. На следующий день, к обеду, в трущобы уже пришли от магистрата, узнать, что это за лекарство у нас, и где тот, кто его приготовил.
Естественно, меня сгребли в охапку, и повезли в магистрат с моим варевом. Меня привели в круглый зал, где проводились слушания, поставив посередине, а все значимые и надутые от собственной важности господа расселись по кругу. Там собралось с три десятка человек. Где больше половины были костеродные. Как говорится прямиком с корабля на бал.
Практически все присутствующие, считали себя самыми важными. Но все они собрались тут, чтобы составить план действий для борьбы с болезнью. Из лекарей тут был не только я, было еще восемь человек; — трое из них женщины, из которых была одна низкая полная дама, завернувшись в платья она больше напоминала луковицу. Все они стояли кучкой, смотрели на меня кто как, кто с презрением кто с заинтересованностью, а кто с ненавистью, но у всех отчетливо читалось высокомерие. Всех вызывали в центр зала, выслушивали их советы и предложения. Лекарей вызывали первыми. Из всех врачевателей, самыми толковыми оказались дама, похожая на луковицу — донна Жизель. И самый пожилой из лекарей — мейстер Кастус. Последним вызвали меня, я постарался им объяснить, что холера имеет водное происхождение. Зараза попадает с водой в тонкий кишечник и вызывает лихорадку, рвоту и понос, в результате которых происходит обезвоживание организма и человек умирает. Выслушав, меня естественно подняли на смех, особенно “коллеги”. Только четверо, включая главного советника наместника и управителя, молчали внимательно слушая.