Полночь

Мне мало.

Отодвигаю ткань в сторону и медленно вожу одним пальцем, насыщаясь её влагой. Проникая чуть дальше и ощущая, как там узко. Как там блядски непривычно тесно.

Стонет. Прямо мне на ухо.

Толчок.

Сжимаю зубы и медленно проникаю вторым пальцем, растягивая её. Замираю, как только она сжимается вокруг меня и надавливаю большим пальцем на клитор, массируя его.

Она должна расслабиться. Должна довериться мне.

И она делает это.

Вновь раздвигает ноги, а затем тянется левой рукой к себе в шорты, накрыв мою ладонь своей.

Сука!

Я начинаю медленные движения внутри неё и снаружи, наблюдая за тем, как её ноги раздвигаются чуть шире и выгибается спина.

Блять, Прайс, я сойду с ума, если не окажусь в тебе. В такой узкой, такой горячей.

— Остин? — стон.

Я отвлекаюсь на её голос и гляжу на приоткрытые искусанные губы.

Как бы я хотел, чтобы эти губы сомкнулись на моём члене.

— Всё будет хорошо, — зачем-то повторяю я, ускоряя движения в ней.

Я готов выть, как ёбаный волк на луну, от того, что в моих штанах становится всё теснее.

И, неужели она понимает это? По одному моему измученному взгляду? Потому что в следующий момент её рука накрывает мой член, и я буквально готов кончить лишь от одного прикосновения.

Мои пальцы с особым рвением начинают проникать и выходить из неё, когда женская рука расстёгивает ширинку моих штанов и проникает в боксёры, касаясь возбуждённой плоти до предела.

— Достань…его, — мольба, а затем вспышка воспоминания, что окатывает меня ледяной волной. Я стою на кухне, прижатый её телом к подоконнику. — Возьми его.

Зачем-то закрываю глаза, пытаясь не запечатлеть в своей памяти момент, если она выдернет руку повторно. Но нет. Она обхватывает его и достаёт.

Упругий, жаждущий её прикосновения.

— М-м-м, Джейд, — рычу я, пытаясь отыскать губами её губы.

— Что мне…делать? — выдыхает она мне куда-то в скулу.

Блять, она действительно не знает, что с ним делать?

Она вообще хоть раз имела дело с мужским членом?

Ёбаный Купер, я с тобой ещё не закончил!

— Обхвати его, — указываю я, пытаясь сосредоточиться на её удовлетворении. — И прове…блять, сука, — выругиваюсь я, не успев договорить, так как она выполнила указание раньше, чем я закончил излагать свою мысль.

Я достаю из нее пальцы, чтобы коснуться раскрасневшегося лица и убрать прилипшие к лицу локоны как замираю, глядя на ладонь, измазанную в кровь. Медленно перевожу взгляд на неё, тяжело сглатывая, и облизываю губы.

— Ты не…не…

— Нет, — виновато качает головой. — Я…

Её глаза наполняются слезами, а я хватаю её лицо этой чёртовой окровавленной ладонью и тихо шепчу:

— Эй, это не твоя вина.

Она покорно кивает, а я провожу большим пальцем по её нижней губе, размазывая кровь, а затем наклоняюсь, чтобы испробовать её на вкус. Такая солоноватая, с привкусом железа.

Моя.

Только моя.

Её рука усерднее обхватывает мой член и ускоряет темп, из-за чего я теряюсь в собственных ощущениях и окунаюсь лицом в её шею, жадно прикусывая и засасывая её кожу.

Возвращаюсь рукой к груди, а затем ниже, к месту, где она хочет меня больше всего. Надавливаю на клитор и начинаю круговые движения. Быстрее и быстрее. В такт её руки.

Губы оставляют влажные поцелую на каждом участке её шеи, так нежно, словно извиняются за что-то.

Но, извиняются, блять…за что?

За испорченные учебные годы? За хамство после них, или за пущенную пулю в грудь?

Нет, наверное за то, что этого больше никогда не повторится.

Никогда я больше не прикоснусь к Прайс, никогда не почувствую вкус зелёного яблока на губах. Никогда больше меня не потревожит аромат жасмина.

Пф.

Кретин. Ты сам хоть веришь в это?

Нет. Конечно же нет.

Куда я теперь без неё?

Ведь это больше не идиотка-Прайс. Это Джейд.

Моя Джейд.

— Джейд, — выдыхаю я, захлебнувшись в оргазме. — Блять.

В глазах всё расплывается и единственное что я успеваю захватить перед тем, как устало обмякнуть — это её сладкий стон, сорвавшийся с этих чёртовски привлекательных губ.

***

Разбудить поцелуем? Пф, нет.

Просто разбудить, чтобы оповестить о том, что ты уходишь? Конечно, нет.

Оставить записку, если уж не соизволил разбудить? Хм. Дурости какие, зачем?

Я с особым остервенением швыряю газету на кухонный стол и хватаюсь за кружку с горячим чаем. Почувствовав, насколько он всё ещё горяч, ставлю его на стол и преподношу ладонь к лицу, ощущая жар, исходящий от кружки.

Ещё этот чёртов Гэвин опаздывает!

Я бы могла предположить, что Уэльс поехал на собрание, но сейчас только девятый час утра и…сегодня нет чёртового собрания, потому что сегодня — суббота.

Уф.

Кусая губу, пытаюсь отшвырнуть воспоминания, что остались со мной с этой ночи, куда подальше.

Что на меня нашло?

Что на НАС нашло?

В какой из моментов мы просто плюнули на всё и делали то, что так давно хотелось?

От одной мысли о его пальцах во мне, по спине пробегается холодок, и я вздрагиваю.

Ощущаю, как щёки заливаются румянцем, и благодарю вселенную за то, что рядом нет Уэльса, потому что на его лице тут же расцвела бы ехидная улыбка.

Я настолько хорошо знаю Остина Уэльса?