Полночный вальс

— Если я еще раз увижу, как ты выпрыгиваешь из экипажа, то, клянусь Богом, я задушу тебя!

Эмма избрала путь наименьшего сопротивления и не стала отвечать мужу.

— Он стал чересчур заботливым — из-за моего деликатного положения, объяснила она Белл.

— Эмма… — предостерегающе произнес Алекс.

Именно в этот момент на пороге появился Джон.

— Что, черт побери, здесь происходит?

Белл вскрикнула, всплеснула руками и убежала в гардеробную.

— Сюда нельзя! — крикнула она.

— Ради Бога, Белл, перестань! Это же не обычная свадьба!

— А я хочу, чтобы она прошла, как положено. Так что уходите. Увидимся внизу. — Ее голос приглушали несколько слоев ткани и толстая деревянная дверь.

Вытаращив глаза, Алекс пробормотал:

— Ох уж эти женщины! — за что был награжден яростным взглядом жены. — Мне надо выпить. — Он вышел из комнаты, и Джон последовал за ним, не оглянувшись.

Эмма быстро закрыла за ними дверь и поспешила к двери гардеробной.

— Они ушли, — негромко сообщила она, не вполне уверенная, надо ли говорить шепотом.

— Ты уверена?

— Ради Бога, Белл! Я еще не слепая и уверяю тебя, их здесь нет.

Белл высунула голову за дверь, убедилась, что в комнате нет представителей сильной половины человеческого рода, и вышла.

— Я привыкла считать тебя более благоразумной особой, — заметила Эмма. " — Я лишилась рассудка, — заявила Белл, ни на минуту не сомневаясь в собственной правоте.

— И ты уверена, что готова выйти замуж?

Белл кивнула, и слезы навернулись ей на глаза.

— Правда, я думала, что все будет иначе. Здесь нет даже мамы! — она громко всхлипнула.

Эмма взяла ее за руку, глубоко тронутая неожиданными слезами.

— Можно подождать, Белл. Нет причин устраивать церемонию сегодня.

Белл покачала головой.

— Я не могу ждать, Эмма, ни единого дня, — и затем она рассказала ей свою историю.

Глава 17

Эмма помогла кузине облачиться в свадебное платье, приговаривая, что Белл — самая ослепительная из невест, каких ей доводилось видеть.

— Полагаю, это значит, что глаза у меня не покраснели, — пошутила Белл.

Эмма серьезно покачала головой.

— Хочешь, тебя поведет Алекс?

Белл нахмурилась.

— Я надеялась, что Нед успеет приехать, и рядом со мной будет хотя бы брат. Но папа придет в ярость оттого, что ему так и не удалось повести меня к алтарю.

— Ну, зато он был моим посаженым отцом, — утешила ее Эмма. — Этого вполне достаточно. Нед прислал ответ?

— У него не было времени.

Эмма прикусила губу.

— Может, мне спуститься и попросить подождать еще немного? Я скоро вернусь.

Она выскользнула за дверь и прошла в гостиную. Джон вышагивал по ней не столько нервно, сколько нетерпеливо.

— Чего мы ждем? — спросил он.

Эмма поджала губы и взглянула на часы.

— Сейчас всего десять минут восьмого. Это удивительная пунктуальность для свадьбы, назначенной на семь.

— Ох уж эти женщины! — повторил муж Эммы, развалившийся на диване, слишком хрупком для его мощной фигуры. Данфорд сидел напротив, мрачно усмехаясь.

Эмма обвела их всех недовольным взглядом, прежде чем повернуться к будущему зятю.

— Мы вскоре будем готовы, — сообщила она.

— Эмма, дорогая, — непривычно мягким тоном позвал ее супруг, — не могла бы ты подойти сюда на секунду?

Эмма подозрительно оглядела мужа, но подошла поближе.

— Видишь вон там священника? — прошептал Алекс.

Эмма кивнула.

— Ты не замечаешь в нем никаких… странностей?

Эмма склонила голову, обозревая тучного джентльмена.

— Похоже, он немного кренится набок.

— Вот именно. Он провел здесь тридцать минут и пьет уже четвертый стакан бренди. Пожалуй, церемонию надо начинать немедленно — пока он еще в состоянии совершить ее.

Эмма молча покинула комнату и поднялась наверх. В комнате Белл она заявила:

— Дольше медлить нельзя.

— Еще несколько минут.

— Нет, если ты хочешь выйти замуж сегодня.

Белл не представляла, что это означает, но решила поверить Эмме на слово. Схватив белое испанское кружево, она приколола его к прическе.

— Очевидно, Неда нам уже не дождаться. Позови Алекса, чтобы он вывел меня.

Эмма бросилась вниз, схватила мужа за руку и попросила Персефону сесть за пианино. Они с Алексом встретили Белл на верхней площадке лестницы в ту минуту, как пальцы Персефоны коснулись клавиш.

— Боже милостивый! — простонал Алекс, услышав немыслимую какофонию. Неужто это Бетховен?

— Могу поклясться, я просила Баха, — хмуро заметила Белл.

— По-моему, это даже не Бах, — высказался Алекс, — это вообще ни на что не похоже.

— Остается лишь надеяться, что она не запоет, — подытожила Эмма. Одарив кузину еще одной улыбкой, она спустилась по лестнице, изображая посаженую мать.

— Вряд ли она поет хуже тебя, — не преминул уколоть жену Алекс.

Белл взглянула на кузину, которая уже спустилась до середины лестницы.

— Надеюсь, она тебя не слышала, — прошептала она.

— Тогда мне повезло. Ну, идем? — Алекс предложил ей руку. — Полагаю, теперь очередь за нами.

Они чинно спустились по лестнице, усыпанной розами, и вся тревога и неуверенность Белл в преддверии поспешной свадьбы оставили ее наконец, уступив место чувству радостного ожидания. С каждым шагом она приближалась к любимому человеку, жизнь которого вскоре окажется неразрывно связанной с ее жизнью. Шагнув в гостиную и увидев Джона, который стоял рядом со священником, Белл с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия.

Наконец они с Алексом вышли на середину комнаты, Алекс вложил руку Белл в ладонь Джона и отошел.

— Возлюбленные братья и сестры! — затянул Дауэс.

Пары спиртного из его рта окутали Белл. Она кашлянула и сделала шаг назад.

Персефона не заметила поданный ей знак и продолжала терзать пианино, явно довольная собой. Дауэс с раздражением повернулся к ней и возопил:

— Я сказал: "Возлюбленные братья и сестры!”

Персефона прервала свои музыкальные упражнения.

Воспользовавшись тем, что Дауэс на минуту отвлекся, Белл прошептала Джону: