Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма
Шрифт:
«Эпистолярный» том в Полном собрании сочинений Н. С. Гумилева представляет собой первый полный свод известных на настоящий момент писем поэта, опубликованных в принятом данным изданием хронологическом порядке. В процессе подготовки тома были заново сверены с оригиналами тексты писем и ст-ний Гумилева, приложенных к письмам, и выявлен ряд ошибок, допущенных при публикации этих текстов в тт. I–IV наст. изд. (особо существенные из них специально оговариваются в комментариях). Тексты ст-ний, приложенных к письмам, воспроизводятся в основном тексте за исключением нескольких случаев, оговоренных в комментариях. Многие из писем публикуются впервые или существенно корректируются по отношению к предыдущей публикации. Особо следует отметить как новаторские материалы из архива М. Л. Лозинской, подготовленные специально для данного издания И. В. Платоновой-Лозинской. В специальном разделе собраны все известные и доступные для публикации на настоящий момент письма разных лиц к Н. С. Гумилеву. Комментарии к каждому тексту, обозначенные соответствующим номером, начинаются с библиографической справки, в которой перечислены в хронологической последовательности публикации в следующем порядке: отдельные издания; альманахи и сборники; журналы; газеты. Шрифтовое выделение обозначает источник, по которому текст печатается в настоящем издании. Далее указывается наличие автографа (с приведением вариантов первоначального слоя), обосновывается датировка. Далее освещается история создания текста, дается историко-литературный комментарий, а также пояснение (применительно к тексту) основных реалий. При ссылке на произведения, помещенные в настоящем собрании, арабской цифрой указывается номер произведения, римской (в скобках) — номер тома.
1
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Graham 1983, Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин (без ст-ний), ЛН.
Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.
Дат.: 11 февраля 1906 г. — авторская датировка.
Письмо вложено в конверт, адресованный: «Москва. Театральная пл., д. Метрополь, 23. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Царского села — 12.02.06. Штемпель московской экспедиции городской почты — 13.02.06.
Первый стихотворный сборник Гумилева «ПК» был опубликован в октябре 1905 г. (подробно см. во вступительной статье к комментариям в т. I наст. изд.). По-видимому, дебютант тогда же написал Брюсову, послав ему экземпляр своей книги для рецензии в «Весах». Брюсов немедленно откликнулся: его рецензия на ПК появилась в ноябрьской книжке журнала за 1905 г. (Весы. 1905. № 11. С. 68; о пристальном интересе Гумилева к другим страницам этого номера «Весов» см. комментарий к № 2 в т. VI наст. изд.). Как следует из настоящего письма, уже после появления
Стр. 3–4. — В самом начале своей короткой рецензии Брюсов констатировал: «По выбору тем, по приемам творчества автор явно примыкает к «новой школе» в поэзии. Но пока его стихи только перепевы и подражания, далеко не всегда удачные» (Весы. 1905. № 11. С. 68). Лишь указав на конкретные примеры «перепевов и подражаний» и отметив слабости автора во владении формой стиха, рецензент допускал, что «в книге есть и несколько прекрасных стихов...», и выразил предположение, что «победы и завоевания» «нового конквистадора» еще впереди. Стр. 4–5. — Возможно, что Гумилев цитирует это предложение в начале письма от 24 ноября / 7 декабря 1907 г. (стр. 4–6 № 25 наст. тома). На рубеже 1905–1906 гг. редакция «Весов» стала «еще внимательней приглядываться к петербургской молодежи, желая привлечь к участию в журнале наиболее даровитых литераторов» (Азадовский К. М., Максимов Д. Е. Брюсов и «Весы» (К истории издания) // Валерий Брюсов. М., 1976. С. 280, 282. (Лит. наследство. Т. 85)). Это было связано с возникновением «конкурентов» по модернистской периодике — таких, например, как выходивший с начала 1906 г. журнал «Золотое руно», — «переманивавших» из «Весов» и без того немногочисленных писателей-модернистов «первого призыва». 19 января 1906 г. Брюсов писал из Петербурга С. А. Полякову: «...Поиски «молодых» и «новых» идут очень успешно. Во-первых, нашел очень юного и очень интересного поэта Городецкого; во-вторых, нашел весь состав Зеленого Сборника <...>; в-третьих, видел очень много еще более молодых, которых просил присылать на просмотр стихи, статьи, рассказы etc. — может, что и выберется: это В. Пяст, Н. Хомяков и др.» (Переписка с С. А. Поляковым (1899–1921) / Вст. статья и комментарии Н. В. Котрелева. Публ. Н. В. Котрелева, Л. В. Кувановой и И. П. Якир // Валерий Брюсов и его корреспонденты. Кн. 2. М., 1994. С. 108–109. (Лит. наследство. Т. 98)). Но, возможно, приглашение участвовать в «Весах» в случае с Гумилевым (с которым Брюсов в эти дни не встречался) было продиктовано не только «общей политикой» редакции и неопределенной «верой в будущее» (см. стр. 23–24 № 25 наст. тома) еще одного неофита «новой школы». По собственному признанию Брюсова, он почувствовал в стихах молодого автора близкие себе интонации: 17 февраля 1906 г. он писал П. П. Перцову, редактору литературного приложения газеты «Слово»: «Хорошо и то, что у Вас Конквистадор «в панцире железном»: в нем есть что-то похожее на меня» (Десять писем В. Брюсова к П. П. Перцову // Печать и революция. 1926. № 7. С. 44; отмечено Р. Д. Тименчиком и Р. Л. Щербаковым — см.: ЛН. С. 412). К этой же теме Брюсов вернулся и оценивая свою первую личную встречу с Гумилевым: «Напомнил мне меня 1895 г.» (Брюсов В. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. М., 2002. С. 157 [запись от 15 мая 1917 г.]). Стр. 6–7. — Приложенные к письму ст-ния в архивной раскладке отсутствуют. По всей видимости, в их числе были произведения, взятые Брюсовым для «Весов», — в шестой, летний номер которых вошли (в ранних вариантах, без заглавий) №№ 39, 45 и 40 в т. I наст. изд.; других ст-ний Гумилева в «Весах» за 1906 г. не появилось. Второе из перечисленных ст-ний («Там, где похоронен старый маг...») было приложено три месяца спустя к следующему письму, в котором Гумилев жалуется, что почти ничего нового не писал (и из которого явствует, что никаких «промежуточных» писем он не посылал). Это приводит к заключению, что именно от настоящего, первого письма Гумилева к Брюсову «откололись» находящиеся в конце единицы хранения (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20. Лл. 37–38) листы с двумя другими вышеуказанными «весовскими» ст-ниями («Я зажег на горах красный факел войны...», «Мой старый друг, мой верный дьявол...»). Еще два ст-ния («Мне надо мучиться и мучить...» и «Солнце бросило для нас...») и отрывок третьего («Но не будем таиться рыданья...»), находящиеся на этих же листах, зачеркнуты редакторской рукой (скорее всего, самим Брюсовым, который также провел мелкие редакторские правки (см. ниже)). Стр. 10. — «Северная речь» (СПб., 1906) — сборник царскосельских писателей, в состав которого вошли: драма П. Загуляева «Волки»; очерк В. Кривича «Ночь»; рассказ Д. Полознева «Счастливый брак»; трагедия И. Анненского «Лаодамия»; ст-ния В. Кривича, Н. Гумилева, Д. Коковцева и Ник. Т-о (И. Ф. Анненского). В сборнике было опубликовано два ст-ния Гумилева: «Смерти» (№ 38 в т. I наст. изд.) и «Огонь» (№ 37 в т. I наст. изд.). О П. М. Загуляеве и Д. И. Коковцеве см. комментарий к стр. 13–14 № 2 наст. тома. Д. Полознев — псевдоним Константина Михайловича Дешевова, преподавателя Царскосельского реального училища. Гумилев был в приятельских отношениях с его братом, будущим композитором Владимиром Михайловичем Дешевовым (1889–1955) (см.: Тименчик Р. Д. Николай Гумилев // Родник. 1988. № 10. С. 20). Другой брат К. М. Дешевова, Сергей Михайлович Дешевов, был одноклассником Гумилева в 1903–1904 учебном году. Об участии в сборнике В. И. Анненского-Кривича и И. Ф. Анненского см: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1981. Л., 1983. С. 67). Стр. 16. — «Слово» — ежедневная петербургская газета. В ней изредка печатался сам Брюсов (ст-ния «К согражданам», «Монах»; 29 января 1906 г. — за несколько дней до настоящего письма — появилось его ст-ние «К медному всаднику»), а также другие представители «новой школы» — А. А. Блок, Ф. Сологуб и (под псевдонимом) И. Ф. Анненский. Гумилева скорее всего ввел в редакцию «Слова» Сергей Владимирович фон Штейн (1882–1955), тогдашний помощник П. П. Перцова по «литературному приложению» к газете. Впоследствии, вспоминая свою работу в газете, С. В. фон Штейн отметил: «У нас же дебютировал мой давнишний царскосельский знакомец Н. С. Гумилев» (Александр Блок в воспоминаниях современников. М., 1980. Т. 1. С. 190). Штейн поддерживал начинающего поэта и как литературный критик: за три недели до данного письма Гумилева он поместил в «Слове» свою рецензию на ПК — сходную по заключениям, но более снисходительную, чем брюсовская. Рецензент осуждал поэмы ПК за «отсутствие твердой и возмужалой мысли» (и будущий провозвестник «мужественно твердого» взгляда на жизнь надолго откажется от этого жанра) и советовал «г-ну Гумилеву» «стремиться к большей простоте и непосредственности, исправляя допущенные дефекты в технике стиха». Однако в итоге он все-таки обнаружил у молодого автора «задатки серьезного поэтического дарования» (Слово. 21 января 1906 (№ 360). С. 7; см. также: Русский путь. С. 344). Подробнее о С. В. фон Штейне см. также комментарий к № 5 наст. тома. Следует отметить, что Гумилев уже отдал в «Слово» ст-ние «Я откинул докучную маску...» (№ 44 в т. I наст. изд.), отрывок (!?) которого — возможно, по какому-нибудь недосмотру — был приложен к данному письму (ст-ние было на момент отправки письма опубликовано в «Литературном приложении к газете “Слово”» от 6 февраля 1906 г.). Еще два стихотворения Гумилева — «Крест» и «Лето» (№№ 48 и 49 в т. I наст. изд.) — были напечатаны лишь несколько месяцев спустя, в «Понедельниках» газеты «Слово» от 26 июня и 3 июля 1906 г. (последних перед закрытием газеты в начале июля 1906 г.). Стр. 20–27. — См. предыдущее примечание: последние 8 строк № 44 в т. I наст. изд., с неотмеченными в т. I наст. изд. разночтениями: в печатном тексте вместо стр. 3 этого отрывка: «Только чистым даны созерцанья»; вместо стр. 6: «Обручавшие мне красоту; —». К тому же Брюсов исправил карандашом первую строку: «Но таить мы не будем рыданья...» (исправление сохранилось в печати), и поставил знак вопроса в последней фразе (то же). В письме ст-ние зачеркнуто чернилами. Стр. 28–43. — № 39 в т. I наст. изд., автограф 1. Стр. 44–51. — № 41 в т. I наст. изд. Стихотворение зачеркнуто (Брюсовым?) крест-накрест карандашом. Стр. 52. — Гумилев допускал частые пунктуационные и порой даже орфографические ошибки. Стр. 53–64 — № 40 в т. I наст. изд., автограф 1. Стр. 65–80. — № 180 в т. I наст. изд. Ст-ние перечеркнуто (Брюсовым?) одной карандашной линией. Текст (на обороте листа со ст-нием «Мой старый друг, мой верный дьявол») написан рукой неустановленного лица; в т. I наст. изд. ст-ние отнесено соответственно к разделу «Стихотворений, приписываемых Гумилеву».
2
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Graham 1983 (без ст-ния), Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин (без ст-ния), ЛН.
Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.
Дат.: 8 мая 1906 г. — по почтовому штемпелю.
Письмо вложено в конверт, адресованный: «Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Царского села — 08.05.06. Штемпель московской экспедиции городской почты — 09.05.06.
Стр. 3–5. — Имеется в виду сборник «Северная речь» (см. комментарий к стр. 10 № 1 наст. тома). Брюсов (под псевдонимом «Аврелий») рецензировал его в том же июньском номере «Весов» (Весы. 1906. № 6. С. 64), где были помещены ст-ния Гумилева (см. комментарий к предыдущему письму). В рецензии дается лишь краткий отрицательный отзыв на лирическую трагедию И. Ф. Анненского «Лаодамия»; о других произведениях сборника (в том числе и о ст-ниях Гумилева) не упоминается. В 1910 г. Гумилев в ретроспективном обзоре «поэзии в “Весах”» упрекнет редакцию журнала (т. е., прежде всего — Брюсова) в «замалчивании И. Ф. Анненского» (см. стр. 86 № 28 в т. VII наст. изд.), а Брюсов — вероятно, не без «оглядки» на этот упрек, — вспомнит свою негативную оценку «Лаодамии» в неопубликованной при жизни заметке о его собственном подходе к начинающим поэтам (1913). «Вряд ли критик может быть непогрешимым, — писал Брюсов. — Совершал ошибки и я. Могу покаяться в том, что, отметив первое выступление И. Анненского, я не сделал достаточно энергичных попыток привлечь его к участию в «Весах»; позднее отнесся строго к его драме «Лаодамия» (она и теперь мне кажется самым слабым из его произведений)» (Валерий Брюсов. М., 1976. (Литературное наследство. Т. 85). С. 207). «Лирическая трагедия» из «Северной речи» была упомянута Гумилевым в дарственной надписи Анненскому на ПК: «Тому, кто был влюблен, как Иксион, / Не в наши радости земные, а в другие, / Кто создал тихих песен нежный сон / Творцу Лаодамии. От автора» (см.: СП (Тб). С. 28; «ответ» И. Ф. Анненского («Меж нами сумрак жизни длинной...») датирован 17.02.06). Стр. 6–11. — Об истории этой публикации см. комментарий к стр. 6–7 № 1 наст. тома. Стр. 13–14. — В письме, в котором Гумилев выступает представителем «группы царскосельских писателей», такое «объяснение» может с первого взгляда показаться странным. Тем не менее, даже учитывая скрытый здесь комплимент «ученика» — «учителю», мы вполне можем видеть в этих строках и реальное биографическое свидетельство. Весьма показательны в этом смысле отношения Гумилева с одним из участников «Северной речи» — Дмитрием Ивановичем Коковцевым (Коковцов, 1887–1918). Одноклассник Гумилева с осени 1904 г. Д. И. Коковцев стал также литератором, автором трех сборников стихов («Сны на севере». СПб., 1909; «Вечный поток». СПб., 1911; «Скрипка ведьмы». СПб., 1913). В гимназические годы Гумилева с Коковцевым связывала едва ли не личная дружба: они «постоянно встречались», бывали друг у друга, вместе посещали местные литературные собрания и развлечения (см.: Труды и дни. С. 162–163). Но по своим литературным взглядам и вкусам Д. И. Коковцев был антиподом Гумилева. С осени 1904 г. родители Коковцева «стали устраивать литературные «воскресенья» в своем доме на Магазейной улице. На вечерах бывали И. Ф. Анненский, поскольку хозяин дома <И. Н.> Коковцев был учителем в гимназии, гимназические учителя — Е. М. и А. А. Мухины, В. Е. Максимов-Евгеньев (литературовед, специалист по Некрасову), М. О. Меньшиков (публицист-нововременец), М. И. Туган-Барановский (историк-экономист, представитель «легального марксизма»), В. В. Ковалева (дочь Буренина), К. Случевский (поэт), Л. И. Микулич (псевдоним писательницы Веселитской), Д. Савицкий (поэт), В. И. Кривич (сын И. Ф. Анненского) и другие писатели, поэты, литературоведы. Гумилев бывал на этих «воскресеньях», несколько раз выступал с чтением своих стихов и выдерживал яростные нападки, даже издевательства некоторых из присутствующих. Особенно его критиковал молодой хозяин дома (т. е. Д. И. Коковцев — Ред.), вместе со своим другом М. Загуляевым не принимавший декадентства» (Лукницкая В. Материалы к биографии Н. Гумилева // СП (Тб). С. 26). Упомянутый здесь П. М. Загуляев — также участник «Северной речи». Откровенный «противник декадентства», он был редактором литературного раздела газеты «Царскосельское дело», публиковавшей на своих страницах язвительные отзывы о Гумилеве и И. Ф. Анненском (см.: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1981. Л., 1983. С. 62, 117). В 1909 г. в «Царскосельском деле» появился и знаменитый пасквиль «“Остов” или Академия поэтов на Глазовской улице» (см.: Неизд 1986. С. 183–193, 291), написанный П. М. Загуляевым и Д. И. Коковцевым (см.: Азадовский К. М., Тименчик Р. Д. К биографии Н. С. Гумилева (вокруг дневников и альбомов Ф. Ф. Фидлера) // Русская литература. 1988. № 2. С. 177–178; впрочем, А. Г. Терехов считает авторами пасквиля отца и сына Коковцевых, см.: Исследования и материалы. С. 325). О враждебности Гумилева царскосельской «литературной среде» см.: С. 81–82. Стр. 15–16. — Процитировав это признание Гумилева, В. Шубинский пишет: «Год —
как раз столько прошло с момента разлада с Анной Горенко. Поэтому юноша так дорожит обретенным диалогом с учителем, старшим товарищем» (Шубинский В. Николай Гумилев. Жизнь поэта. СПб., 2004. С. 103). «Момент разлада», действительно, лаконично зафиксирован поздней записью самой Ахматовой: «На Пасху 1905 — первая угроза самоубийства. Тревога Инны Эразмовны. (Андрей). Разрыв» (Записные книжки Анны Ахматовой (1958–1966). Москва; Torino, 1996. С. 528). Через несколько месяцев, в начале августа 1905 г. И. Э. Горенко с детьми уехала из Царского села в Евпаторию (см.: Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. Ч. 1. М., 1996. С. 23). О содержании «царскосельских» бесед Гумилева с Ахматовой см. записку П. Н. Лукницкого (Жизнь поэта. С. 28). Стр. 18–19. — По наблюдению В. Шубинского, «в этой фразе удивительнее всего даже не то значение, которое Гумилев придавал брюсовскому «участию», а определение своего литературного ученичества как «борьбы». Борьба с собой, накачка мускулов, суровая школа. Гумилев уже усвоил: он — не из тех, кому что бы то ни было дается даром» (Шубинский В. Николай Гумилев. Жизнь поэта. СПб., 2004. С. 103). Стр. 22–41. — № 45 в т. I наст. изд., автограф 1.3
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Graham 1983, Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин, ЛН.
Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.
Дат.: 15 мая 1906 г. — по почтовому штемпелю.
Письмо вложено в конверт, адресованный: «Москва. Театральная пл., д. Метрополь, 23. Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Царского села — 15.05.06. Штемпель московской экспедиции городской почты — 16.05.06.
Стр. 5. — Гумилев родился 3/15 апреля 1886 г. в Кронштадте («в доме Григорьевой по Екатерининской улице» — Труды и дни. С. 147). По словам его метрического свидетельства: «...в хранящейся при Кронштадтской морской военной госпитальной Александро-Невской церкви метрической книге, части первой о родившихся за 1886 год под № 41 значится следующая запись: Тысяча восемьсот восемьдесят шестого года апреля третьего дня, у старшего экипажного врача 6-го флотского экипажа коллежского советника Стефана Яковлевича Гумилева и законной его жены Анны Ивановной, обоих православного исповедания, родился сын Николай. Таинство крещения совершал того же года апреля пятнадцатого дня протоиерей Владимир Краснопольский...» (РГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61522. Л. 11; текст опубликован И. Ф. Мартыновым (Гумилевские чтения. Ежегодник 1980 // Wiener Slawistischer Almanach. 1982. Band 9. P. 382) и, почти одновременно, Е. Вагиным (Материалы для биографии Н. С. Гумилева. Публикация и комментарий Е. Вагина // Russica-81. Литературный сборник. Нью-Йорк, 1982. С. 370)). Стр. 5–6. — Аттестат зрелости по окончании Николаевской императорской Царскосельской гимназии Гумилев получил 30 мая 1906 г. (РГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61522. Л. 9; документ впервые опубликован: Материалы для биографии Н. С. Гумилева. Публикация и комментарий Е. Вагина // Russica-81. Литературный сборник. Нью-Йорк, 1982. С. 371). Стр. 6. — Степан Яковлевич Гумилев (1836–1910), отец поэта, окончил медицинский факультет Московского университета и 30 августа 1861 прибыл в Кронштадт. Плавал на различных судах — «Император Николай I», «Пересвет», «Князь Пожарский» и др. (РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. 1. №№ 8570, 9068, 10281 и др.). Самое продолжительное заграничное плавание (17 месяцев и 10 дней) совершил на фрегате «Пересвет» — с 6.05.1865 по 17.10.1866 (вахтенный журнал № 9068а). Большая часть плавания на «Пересвете», после того как он через Северное море и Атлантику обогнул Европу, проходила по Средиземному морю с заходами в Гибралтар, на Мальту, Санторин, много раз в Пирей, Порт-Саид, Александрию, Ниццу, Неаполь и др. В 1873–1874 гг. Степан Яковлевич отправился в двухгодичное заграничное плавание на фрегате «Князь Пожарский» (с аналогичным маршрутом), однако через два месяца был списан на берег по болезни. На начало 1886 года (перед рождением Николая) (РГА ВМФ. Ф. 406. Оп. З. Т. 39. № 996а) он записан так: «Коллежский советник Степан Яковлевич Гумилев, старший экипажный врач (из духовного сословия). Родился 28 июля 1836 г. Православного вероисповедания. Кавалер орденов Св. Станислава 2 и 3 ст. и Св. Анны 3 ст. Получает в год 975 р. 50 к. Столовых — 600 р. Добавочные за 4 пятилетия — 432 р. На воспитание дочери Александры — 250 р.» Стр. 6–7. — В «Послужном списке» С. Я. Гумилева указывается, что 9 февраля 1887 г. он был «произведен в Статские Советники с увольнением по болезни от службы с мундиром и пенсионом из Государственного казначейства в размере 864 руб. и из Эмеритальной кассы морского ведомства по 684 руб. 30 коп. в год...». Эти суммы были достаточно скромные (см.: Шубинский В. Николай Гумилев. Жизнь поэта. СПб., 2004. С. 26), однако, как отмечала двоюродная племянница Н. С. Гумилева Е. Б. Чернова: «Семья Гумилевых всегда жила в достатке. Глава семьи Степан Яковлевич был человеком деятельным» (Русский путь. С. 245). Показательно, что при замужестве дочери С. Я. Гумилев «обещал дать за ней 10 тысяч» (см.: Жизнь Николая Гумилева. С. 15); а мать поэта была в состоянии регулярно посылать сыну в Париж по 100 рублей в месяц (см.: Труды и дни. С. 169; Жизнь поэта. С. 37). Р. Д. Тименчик и Р. Л. Щербаков отмечают, что уже спустя много лет после выхода в отставку, в 1900–1903 гг., в Тифлисе С. Я. Гумилев некоторое время служил агентом Северного страхового общества (АН. С. 414); есть косвенное свидетельство о том, что он и раньше получал доход от этого общества (см. справочник «Весь Петербург» за 1897 г.). Стр. 7. — «Семейные» сведения были несколько иные: «На шестом году Коля выучился читать. Первые попытки литературного творчества относятся к этому времени. Мальчик сочинял басни, хотя и не умел еще их записывать. Вскоре стал сочинять и стихи. П. Н. Лукницкий записал, со слов Ахматовой, отрывок из стихотворения шестилетнего Коли Гумилева» (Жизнь поэта. С. 16). Стр. 10. — «...Языки ему давались в детстве с трудом. В ведомости за 1899/1900 учебный год стоят двойки по греческому, латинскому, немецкому и французскому языкам. (Постановление Педагогического совета: «Оставляется на второй год».) В гимназическом деле Н. С. Гумилева хранится также заявление его отца от 20 апреля 1900 года с просьбой освободить ученика 4-го класса Николая Гумилева «по малоуспешности во французском языке <...> совсем от уроков оного» (РГИА. Ф. 171. Оп. 2. Ед. хр. 972. Л. 9 и 5). Однако в последующие годы Гумилев изучал французский язык и по окончании Царскосельской гимназии имел по этому предмету четверку» (Азадовский К. М., Тименчик Р. Д. К биографии Н. С. Гумилева (вокруг дневников и альбомов Ф. Ф. Фидлера) // Русская литература. 1988. № 2. С. 173. Прим. 13). Как видно по аттестату зрелости, в Царскосельской Николаевской гимназии Гумилев не занимался немецким (этот предмет он бросил после гимназии Гуревича); по греческому и латинскому (которыми он впоследствии занимался всерьез в Санкт-Петербургском университете) он получил тройки. Стр. 11. — Бельгийский символист Морис Метерлинк (Maeterlinck, 1862–1949) начинал как поэт (сборники «Serres chaudes» («Теплицы», 1889), «Douze chansons» («Двенадцать песен», 1896)), но прославился как драматург, автор целого ряда таких пьес, как «La Princesse Maleine» («Принцесса Мален», 1889), «L’Intruse» («Непрошенная», 1890), «Les Aveugles» («Слепые», 1890), «Pelleas et Melisande» («Пеллеас и Мелизанда», 1892 (пер. Брюсова: М., 1907)), «Ariane et Barbe-Bleu» («Ариана и Синяя борода», 1901). Премьера его знаменитой «Синей птицы» в Московском художественном театре стала одной из сенсаций русской культурной жизни тех лет, однако она состоялась позднее данного письма — 30 сентября 1908 г. Метерлинк создавал туманно-символистские драмы-аллегории — театр молчания, мистических намеков и недомолвок, томительного ожидания, в котором преобладали мотивы безволия, подчинения какой-то страшной неведомой силе или Року, неспособности понять себя и свою судьбу, обреченности на страдание и т. п. С. К. Маковский увидел в позднем ст-нии Гумилева «Дева-птица» аллегорическое описание «в стиле Метерлинка» (см. комментарий к № 54 в т. IV наст. изд.). Стр. 12–13. — Пятитомное «Собрание сочинений» Э. По в переводах К. Д. Бальмонта выпускалось издательством «Скорпион» в 1901–1912 гг. В первый том («Поэмы. Сказки». М., 1901) вошли переводы 24 ст-ний. О влиянии «любимого автора» на стихи и прозу Гумилева см.: Кравцова И. Г. Н. Гумилев и Эдгар По: Сопоставительная заметка Анны Ахматовой // Н. Гумилев и Русский Парнас. СПб., 1992. С. 51–57. Стр. 15. — Гумилев уехал в Париж в июле 1906 г. и прожил там, с небольшими перерывами, меньше двух лет, вернувшись в Царское село в самом конце апреля или начале мая 1908 г. (см. комментарий к № 41 наст. тома). Стр. 15–18. — Встреча в то время не состоялась; Гумилев впервые встретился с Брюсовым в мае 1907 г.
4
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, АН.
Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19.
Дат.: 15 июня 1906 г. — по почтовому штемпелю.
Письмо вложено в конверт, адресованный: «Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель Вышгородского почтового отделения — 15.06.06. Штемпель московской экспедиции городской почты — 16.06.06.
Стр. 3–5. — Брюсов отбыл из Москвы в Швецию как раз 19-го или 20-го июня 1906 г. (см.: Брюсов Валерий, Петровская Нина. Переписка: 1904–1913. М., 2004. С. 207–208. Прим. 2). Эта поездка длилась около полутора месяцев, так что летом 1906 г. поэты буквально «разминулись во времени»: по возвращении в Россию Брюсова здесь не было уже Гумилева, — в июле он уехал в Париж, где пробыл вплоть до весны 1907 г. Стр. 9. — До весны 1901 г. семья Гумилевых проводила летние месяцы в поселке Поповка, где С. Я. Гумилеву, по-видимому, принадлежал дачный участок. По воспоминаниям Е. Б. Черновой (см.: Русский путь. С. 245), С. Я. Гумилев, выйдя в отставку, занимался мелиорацией этих земель, которые на рубеже веков были превращены в дачную зону для летнего отдыха петербуржцев (в Центральном историческом архиве Санкт-Петербурга сохранился подробный «План дачного поселка «Поповка» Николаевской ж/д, находящегося в 2, 3, 4 и 8 кварталах Виндавской лесной дачи С.-Петербургской губернии Царскосельского имения Царскосельской государственной вотчины» (Ф. 256. Оп. 27. Д. 504); любопытные воспоминания о летней жизни в Поповке оставил знакомый Гумилевых, писатель Александр Кондратьев, см.: «Последние известия». 1927. 20 февраля). После переезда семьи в Тифлис С. Я. Гумилев продал участок в Поповке и в летние сезоны 1901–1906 гг. арендовал в качестве дачи небольшую усадьбу в Рязанской губернии (отец поэта был родом из этих мест). Усадьба находилась в километре от Оки на ровном безлюдном месте, среди заливных лугов окского левобережья, почти напротив древнего большого села Вышгород. Ближайшее «сухопутное» селенье (2–3 км) — село Казарь. Вокруг много небольших озер — это старица, остатки старого русла Оки, и в сильное половодье эти места могут затопляться. В настоящее время от дома сохранились лишь остатки фундамента. Среди жителей близлежащих сел эта местность называлась «Березки». Название (локальный топоним, на картах и документах он не употреблялся) было связано с тем, что непосредственно перед домом была небольшая березовая рощица, а может даже отдельные старые березы. Сам лес, недалеко от которого располагалась усадьба — лиственный, преимущественно осиновый, берез в нем было мало. О жизни будущего поэта в этих местах упоминает его сводная сестра А. С. Сверчкова: «Живя в «Березках», он (Коля) стал вести себя совершенно непонятно: пропадал по суткам, потом оказывалось, что он вырыл себе пещеру на берегу реки и проводил там время в посте и раздумье. Он пробовал даже совершать чудеса!.. Разочаровавшись в одном, он тотчас же хватался за другое, занимался астрономией, для чего проводил ночи на крыше, делал какие-то таинственные вычисления и опыты, не посвящая никого в свои занятия. Но были у него и другие дела, не менее важные. Так, например, будучи учеником 8 класса, Коля обратился к сестре Шуре, с которой был очень дружен, и просил ее помочь его товарищу похитить девицу, ученицу 7 класса в Рязани, дочь инспектора. Сестра должна была приютить беглецов и в течение хотя бы двух недель продержать тайно в своей комнате. Много надо было употребить хитрости и тактичности, чтобы отговорить друзей от рискованного дела и настоять на том, что прежде надо всем троим выдержать переэкзаменовки. Страсть к путешествиям тоже рано начала волновать душу Коли. Ему хотелось ехать в неизведанные страны, где еще не ступала нога европейца. Для этой цели он начал тренироваться: много плавал, нырял, стрелял без промаха, но охотиться не любил: ему жаль было убивать беззащитных птиц и животных. Ходить пешком много он не мог: у него были, как он говорил, мягкие ноги, но ездить верхом мог сколько угодно, даже спал в седле...» (Жизнь Николая Гумилева. С. 17). К этому рассказу можно добавить, что эпизод с «похищением невесты» приходится, вероятно, как раз на 1906 год: по сведеньям П. Н. Лукницкого, «сразу после экзаменов по окончанию гимназии в мае 1906 г.» Гумилев поехал в «Березки» вместе со своим товарищем по гимназии Алексеем Ягубовым (Труды и дни. С. 168). Тогда же и было написано это письмо.
5
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин (без стихов), НП.
Автограф — РГАЛИ. Ф. 5. Оп. 2. Ед. хр. 2.
Дат.: 19 сентября / 2 октября 1906 г. — авторская датировка.
Валентин Иннокентиевич Анненский (литературный псевдоним В. Кривич, 1880–1936) — сын И. Ф. Анненского; поэт, прозаик, литературный критик. Выпускник Николаевской царскосельской гимназии (1899) и юридического факультета Санкт-Петербургского университета (1903) В. И. Анненский-Кривич служил в управлении Министерства путей сообщения и в управлении сберегательных касс. Как поэт он дебютировал в студенческие годы, участвовал в «Литературно-художественном сборнике» Петербургского университета (1903), в котором его стихи соседствовали со стихами молодого А. А. Блока, затем печатался в ряде журналов и газет. Его единственная книга стихов «Цветотравы» увидела свет в 1912 г. (см. также комментарий к № 48 наст. тома), вторая книга «Старые стены», составленная из стихов 1910-х гг., опубликована не была (см.: Александр Блок. Новые материалы и исследования. Литературное наследство. Т. 92. Кн. 2. М., 1981. С. 320). В историю русской литературы В. И. Анненский-Кривич вошел, прежде всего, как автор ценных воспоминаний об отце — «Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам» (Литературная мысль (Л.). № 3. 1925. С. 208–225; черновые материалы к его неосуществленной книге мемуаров см.: Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1981. Л., 1983. С. 85–116).