Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

Дат.: 25 декабря / 7 января 1908 г. — авторская датировка.

Письмо вложено в конверт с пометой: «Заказное. Отправитель: Н. Гумилев, Франция, Париж», адресованный: «Russie. Moscou, monsieur Valer Brussov. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». На конверте следующие пометки: «recommandee 316», «Заказное», «Expedie par N. Goumileff, Paris, rue Bara, 1. Отправитель: Н. Гумилев, Франция, Париж». Штемпель почтового отделения Парижа — 07.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты — 29.12.07. Ответ Гумилева — наряду с письмом № 30 — на письмо Брюсова от 20 декабря 1907 / 2 января 1908 г. (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Стр. 3–4. — См. комментарий к стр. 13–14 № 21 наст. тома. Стр. 4–6 — Речь идет о статье А. Белого «Поэт мрамора и бронзы» (Раннее утро. 19 декабря 1907 (№ 27)), которую Брюсов послал Гумилеву в письме от 20 декабря 1907 г. Ее «первая часть» представляет собой выпад против эпигонов модернизма («Куда деваться от модернизма? Все стали декадентами»), модным претензиям которых Белый во «второй части» противопоставляет одинокий образ автора «Путей и перепутий», целеустремленно идущего, как все истинные поэты, «к вечным ценностям»: «Брюсов действительно нов: но как он несовременен! До какой степени стоит одиноко в толпе современных модернистов! Они заимствовали у него все, что могли заимствовать: он проанализировал стих, разложил его на составные части, вдохнул жизнь в слова, даже в знаки препинания, а они воспользовались его работой, оделись в его одеяние и все-таки ни на йоту не приблизились к Брюсову, потому что своеобразные законы брюсовского стиха только у Брюсова живут: последователи Брюсова часто слишком рахитичны, чтобы облечься в доспехи его формы. Они проваливаются в форму, как провалился бы неврастеник XX века в железном панцире средневекового рыцаря. <...> рыцарский меч, может быть, не по рукам современникам; оттого-то они поскорей стараются его прибрать в музей. Этим мечом высекает Валерий Брюсов свои образы на мраморе и на бронзе». В заключение своей статьи А. Белый с пророческим пафосом коснулся проблемы отсутствия на настоящий момент «действительных учеников» Брюсова: «Валерий Брюсов, поэт хаоса и бесформенности, закрыл свою проповедь железным щитом формы, и об этот щит бессильно разобьются модернистические волны поэтов, пока не придут к Брюсову его действительные ученики. Их еще нет, но они будут». Мотивы этой статьи Белого Гумилев использовал в своей рецензии на книгу А. Тинякова «Navis nigra»: «Александр Тиняков — ученик Брюсова, но как прав был Андрей Белый, говоря, что брюсовские доспехи раздавят хилых интеллигентов, пожелавших их надеть. Тиняков — один из раздавленных» (стр. 29–32 № 50 в т. VII наст. изд.). Стр. 6–9. — Это заявление Гумилева не соответствует действительности. «Зависимость» его от «мэтра» ощущалась «современниками» так отчетливо, что молодого царскосельского поэта прямо числили «литературным детищем Брюсова, который руководит им» (В. И. Анненский-Кривич). Рецензируя РЦ 1908 А. Левинсон отметил «огромное влияние В. Брюсова» (см.: Современный мир. 1909. № 7. С. 38–41), а С. М. Городецкий язвительно объяснил преобладание тематики «блуда» в стихах этого сборника «литературным преемством от одного из главных наших декадентов» (Утро. 29 сентября 1908. № 18). С тех пор указания на влияние Брюсова (как положительные, так и отрицательные) стали на долгое время «общим местом» критической рецепции Гумилева. Тем не менее гумилевское посвящение «моему учителю Валерию Яковлевичу Брюсову» лишь «образцовых» Ж 1910 должно быть воспринимаемо с учетом настоящего письма. Только в момент выхода третьей книги Гумилев почувствовал себя вправе публично заявить о своем «ученичестве» у «мэтра». Стр. 9–10. — Отзыв Гумилева о «молодых поэтах» «Весов» см. в № 19 наст. тома. Стр. 13–17. — К письму приложен (стр. 74–171) рассказ «Золотой рыцарь» (№ 5 в т. VI наст. изд., автограф). Брюсов не взял этот рассказ ни для «Весов», ни для «Раннего утра» и летом 1908 г., еще раз переработав его, Гумилев отдал его в «Русскую мысль», где он был напечатан в 8-й, августовской книжке (подробнее см. комментарий к № 5 в т. VI наст. изд., а также № 43 наст. тома и комментарий к нему). Стр. 18–22. — В № 31 наст. тома Гумилев сообщает, что «обещанный рассказ для “Раннего утра”» он «бросил в печь» самостоятельно (стр. 11–12). О каком замысле идет здесь речь — неизвестно. Стр. 22–23. — Имеется в виду РЦ 1908. Стр. 23–25. — Ко времени написания настоящего письма в «Раннем утре» уже было напечатано и ст-ние «Самоубийство» («Улыбнулась и вздохнула», № 76 в т. I наст. изд.; см. комментарий к № 21 наст. тома). К письму были снова приложены стихотворения «От кормы, изукрашенной красным...» (№ 83 в т. I наст. изд., автограф 1), ранее посланное в № 22 наст. тома, и «Под землей есть тайная пещера...» (№ 78 в т. I наст. изд., автограф 2), ранее посланное в № 18 наст. тома (первое было отмечено в письме Брюсова от 20 декабря 1907 г. в числе тех ст-ний ученика, которые он намеревался «отдать в то или иное издание» (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома); второе в письме Брюсова не упоминалось и могло поэтому считаться «затерянным»). Впрочем, никакого продолжения гумилевских публикаций в «Раннем утре» не последовало, и оба стихотворения впервые увидели свет в составе РЦ 1908.

30

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19.

Дат.: 9 января 1908 г. — авторская датировка.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Moscou. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа — Paris Claud Bernar 09.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты — 30.12.07. Ответ Гумилева — наряду с письмом № 29 — на письмо Брюсова от 20 декабря 1907 / 2 января 1908 г. (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Стр. 3–5. — «Это стихотворение, несколько раз упоминаемое в письмах Гумилева за этот год, было напечатано в «Весах» (1908. № 6), а потом вошло в «Жемчуга», как первое стихотворение в разделе «Жемчуг черный». И там и тут без посвящения Брюсову, которое появилось только в издании «Жемчугов» 1918 г.» (Неизд 1980. С. 172). Стр. 5–8. — О судьбе этих двух ст-ний см. комментарий к стр. 23–25 № 29 наст. тома). Стр. 8–9. — Названные ст-ния (№№ 54, 82 в т. I наст. изд.) были впервые опубликованы, соответственно, в журналах «Весна» (1908. № 2) и «Образование» (1908. № 7), причем скорее всего без посредничества Брюсова. Стр. 11. — Имеется в виду статья «Выставка нового русского искусства в Париже» (№ 3 в т. VII наст. изд.). Стр. 13–16. — Об истории с несостоявшейся публикацией в журнале «Золотое руно» см. №№ 19, 20 наст. тома и комментарии к ним. «В письме <№ 20 наст. тома> Гумилев сообщает, что в “Золотое руно” в начале сентября 1907 г. было отправлено три стихотворения. Если указание настоящего письма верно, т. е. все они включены в парижские “Романтические цветы”, то легко установить их названия. В первое издание сборника вошло 32 стихотворения. 12 из них, как видно из примечаний, были до выхода книги опубликованы в разных периодических изданиях, 16 стихотворений были посланы Брюсову для возможной передачи в “Столичное утро”, “Весы”, “Раннее утро” и другие редакции, а из четырех оставшихся — стихотворение “Одиноко-незрячее солнце...”, посланное в <№ 28>, написано было значительно позднее момента отсылки Гумилевым своих стихов в “Золотое руно”. Таким образом получается, что три стихотворения, о которых шла речь, это: 1) “На руке моей перчатка...”, 2) “Мне снилось, мы умерли оба...”, 3) “Японской артистке Садо-Якко, которую я видел в Париже”» (ЛН. С. 463). Стр. 17–18. — Как уже было указано, новеллы «Радости земной любви» на самом деле, хотя и с опозданием, «прошли» и были напечатаны в «Весах» (1908. № 4). Стр. 19–20. — См. об этом комментарии к стр. 26–31 № 14 наст. тома и комментарий к нему. Стр. 31–32. — См. стр. 18–22 № 29 и стр. 11–12 № 31 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 32–33. — Р. Д. Тименчик и Р. Л. Щербаков связывают это признание Гумилева с денежными расходами при печатании РЦ 1908 (ЛН. С. 463; ср. № 33 наст. тома).

31

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19.

Дат.: 9/22 января 1908 г. — по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Moscou. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа — Paris XIV av d’Orleans 22.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты — 12.01.08.

Стр. 4–9. — О «Путях и Перепутьях» см. № 28 наст. тома и комментарии к нему. В сознании современников имя Брюсова часто ассоциировалось с именем Пушкина, — в настоящем контексте особенно примечательны слова А. Белого в статье-рецензии на сборник «????????»: «Валерий Брюсов — первый из современных русских поэтов. Его имя можно поставить наряду только с Пушкиным, Лермонтовым, Тютчевым, Фетом, Некрасовым и Баратынским. <...> Изучение поэзии Брюсова, помимо художественного наслаждения, которое сопровождает это изучение, еще и полезно: оно открывает нам верную тропу к лучезарным высотам пушкинской цельности. И в то же время тайна Пушкина, о которой говорил нам Достоевский, разгадана Брюсовым. <...> Открывается новый ряд борений и противоречий в Пушкине, доселе неведомых нам. Пушкин оказывается не только поэтом, но и священным трагическим героем, укрывшим священство свое под ризою поэзии. Все это узнаем мы о Пушкине потому, что видим в поэзии Брюсова несомненную цельность; но от нас не укрыто в Брюсове и то, откуда получается эта цельность или, вернее, эта видимость цельности. То, что укрыл Пушкин, выдал Брюсов. Брюсов и Пушкин дополняют друг друга. И если в Брюсове мы подчас угадываем Пушкина, то в Пушкине с равным правом мы начинаем видеть ряд новых брюсовских черт» (Белый А. Венец лавровый // Золотое руно. 1906. № 5. С. 43–44). Ср. в рецензии Б. Кремнева (Г. И. Чулкова) на Ж 1910: «Валерий Брюсов <...> сумел научить своих последователей изящной точности стиля и крепкому и тугому ямбическому стиху, которому он сам учился у Пушкина и у Баратынского. Среди учеников Брюсова выделяется даровитый Н. Гумилев. Он не хуже мэтра умеет пользоваться сокровищами пушкинской речи...» (Новый журнал для всех. 1910. С. 191–192). Сходные заявления о «переломном» изменении «приемов творчества» в №№ 8, 11, 45 наст. тома. Что же касается «карамзиновского» построения фразы, то ее иронично-пародийную природу следует сопоставить с упоминанием о «стилистической патоке» «Писем русского путешественника» Н. М. Карамзина в рецензии на альманах «Северные цветы» за 1911 г. (см. стр. 25–27 № 36 в т. VII наст. изд. и комментарии к ним). Стр. 11–12. — См. стр. 18–22 № 29 и стр. 31–32 № 30 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 12–13. — О И. И. Щукине см. комментарии к стр. 28–30 № 8 и стр. 44–46 № 10 наст. тома. По сообщению Р. Д. Тименчика и Р. Л. Щербакова: «Щукин покончил с собой 4/17 января 1908 г., так как купленные им картины старых испанских мастеров оказались фальшивыми, что потрясло его морально и привело к разорению (см.: Белов Е. Самоубийство И. И. Щукина // Русское слово. 1908. № 6. 8 января)» (ЛН. С. 464). Ср. также воспоминания 3. Н. Гиппиус: «В самом начале этого года (1908) Д. С. <Мережковский> несколько раз читал отрывки из своего «Павла» у молодого мецената Щукина, который часто бывал у нас. Д. Ф<илософов> говорил иногда, что завидует ему: «простая жизнь простого человека», без запросов, довольного немногим. И нас, — от неожиданности, вероятно, — очень поразило, что он вдруг отравился цианистым калием. Да и гражданские похороны на автомобиле мы видели в первый раз. Д. Ф. был, кажется, и в крематории, что произвело на него особенно угнетающее впечатление» (Гиппиус З. Н. Дмитрий Мережковский // Живые лица. Воспоминания. Кн. 2. Тбилиси, 1991. С. 274). Стр. 14. — Поездка Гумилева в Италию в 1908 г. не состоялась. Стр. 16–28. — № 101 в т. I наст. изд., автограф 2 (в вариантах к данному ст-нию перепутана нумерация автографов 1 и 2 — см. варианты к № 101 в т. I наст. изд.). О реминисцентной перекличке стр. 19–20 с мыслями пушкинского Петра во «Вступлении» к «Медному всаднику» см. комментарий к № 101 в т. I наст. изд., ср. также вышеприведенные слова А. Белого о трагизме Пушкина. Однако «пушкинский» элемент приложенных к данному письму ст-ний, вероятно, следует прежде всего искать в новой лаконичности поэтических и словесных средств. Стр. 29–52. — № 102 в т. I наст. изд., автограф 1. Стр. 53–68. — № 103 в т. I наст. изд.

32

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19. В стр. 7 после «печатаньем и» ранее было «облож».

Дат.: 13/26 января 1908 г. — по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа — Paris 115 Soperes 26.01.08. Штемпель московской экспедиции городской почты — 16.01.08. Ответом на это письмо является письмо В. Я. Брюсова от 20 января / 2 февраля 1908 г. (№ 6 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).

Стр. 3–4. — В составе библиотеки Брюсова сохранился один экземпляр РЦ 1908 с его пометами, приведенными в комментариях ко многим из предыдущих писем (см.: Пуришева К. Библиотека Брюсова. Сообщение // Литературное наследство. Т. 27–28. М., 1937. С. 661–674 (673–674)). Стр. 11–12. — Ср. мотив «освобождения от старых приемов» в стр. 7–8 № 31 наст. тома; ср. также сходное отношение Гумилева к своей прозе в № 45 наст. тома. Стр. 12–15. — См. заявление Брюсова в ответном письме: «В «Весах» о Вашей книге буду писать непременно я» (№ 6 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Его рецензия на РЦ 1908 появилась в № 3 «Весов» за 1908 г. (в статье под общим названием «Дебютанты», где также разбирались «Смешная любовь» П. Потемкина, «Молодость» Вл. Ходасевича, «Зажженные бездны» Г. Новицкого и — более коротко — сборники Л. Зарянского и Alexander’а [А. Я. Брюсова, брата рецензента]). Рецензия на РЦ 1908 позднее вошла в сборник критических статей Брюсова «Далекие и близкие» (М.: Скорпион, 1912). Отвечая на просьбу «ученика», Брюсов, в частности, писал: «Лучше удается Н. Гумилеву лирика «объективная», где сам поэт исчезает за нарисованными им образами, где больше дано глазу, чем слуху. В стихах же, где надо передать внутренние переживания музыкой стиха и очарованием слов, Н. Гумилеву часто не достает силы непосредственного внушения» (Весы. 1908. № 3. С. 77–78). Стр. 18–20. — В письме от 20 декабря 1907 г. Брюсов послал Гумилеву номер «Раннего утра» с рецензией А. Белого на «Пути и перепутья»; однако через неделю после настоящего письма, в письме от 20 января 1908 г., он сообщил, что «“Раннее утро” для нас закрылось, ибо в нем изменилась редакция» (см. №№ 5 и 6 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома, и также № 29 наст. тома).

33

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19.

Дат.: 24 января / 6 февраля 1908 г. — по датировке письма № 34, в котором данное письмо упоминается как «вчерашнее».

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Moscou. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа — Paris Depart 07.02.08. Штемпель московской экспедиции городской почты — 28.01.08. По всей вероятности, письмо было отправлено утром 7 января (н. ст.), до получения ответа В. Я. Брюсова на письмо № 32 (см. № 6 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома и комментарии к нему). Это подтверждает и время получения на московском штемпеле — 2 часа. Письмо № 34 пришло в Москву в тот же день, но в 9 часов.

Стр. 4. — Возможно, Гумилев имеет в виду ожидание «внешнего толчка», стимулирующего его поэтическое вдохновение (см. №№ 32 и 34 наст. тома) (см.: ЛН. С. 467). Стр. 5–6. — Согласно сообщению П. Н. Лукницкого (основанному, по-видимому, на данном письме, а также на личных свидетельствах А. Ахматовой и М. В. Фармаковского): «В декабре <1907 года> Андрей Андреевич Горенко уехал в Россию. Уехал в Россию Мст<ислав> Фармаковский. С их отъездом в Париже у Гумилева не осталось русских знакомых, интересующихся поэзией» (Труды и дни. С. 176). К своей заметке Лукницкий также сделал следующее примечание: «Н. Г. в Севастополе (подразумевается — летом 1907 г.: см. № 14 наст. тома — Ред.) уговаривал Андрея Андреевича Горенко приехать учиться в Париж, утверждал, что тех денег, какими Андрей Андреевич Горенко может располагать, будет достаточно для жизни и учения в Париже. Андрей Андреевич Горенко, следуя совету Н. Г., переехал в Париж. Здесь выяснилось, однако, что средств для жизни в Париже у него недостаточно, и в декабре 1907 г. он вернулся в Россию» (Там же). Ср. письмо А. Ахматовой С. В. фон Штейну (сентябрь 1907 г.): «Андрей с 5 сентября в Париже, в Сорбонне» (Новый мир. С. 206)). Однако следует также иметь в виду, что известный портрет Гумилева М. В. Фармаковского датирован «Paris 1908» (см. комментарий к № 11 наст. тома), так что отъезд Фармаковского, очевидно, пришелся на канун написания данного письма. Мотив «отсутствия компетентных слушателей» присутствует в №№ 2, 3, 17 наст. тома. Стр. 10–12. — Гумилев должен был получить гонорар за три стихотворения (см. комментарий к № 21 наст. тома); ср. письмо № 30, в котором Гумилев просит пересылать гонорары «только начиная с 20 р. (50 fr.)», и № 17 (письмо от 10/23 сентября 1907 г.), в котором он еще мог попросить присылки книг вместо гонорара. По сведениям П. Н. Лукницкого: «Во время жизни в Париже у Н. Г. неоднократно бывали периоды острого безденежья и полуголодного существования. Были случаи, когда в течение нескольких дней Н. Г. питался только каштанами» (Труды и дни. С. 180). Стр. 12–15. — В то время в распоряжении Брюсова было только два гумилевских рассказа: «Радости земной любви» и «Золотой рыцарь» (см. №№ 23 и 29 наст. тома). Стр. 20–60. — № 104 в т. I наст. изд., автограф. Ср. в «пушкинском контексте» № 31 наст. тома слова Алеко о кровавой мести в «Цыганах»: «И долго мне его паденья / Смешон и сладок был бы гул» со стр. 51–52.

34

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19. В стр. 23 после «писать и» ранее было «как».

Дат.: 25 января / 7 февраля 1908 г. — по почтовому штемпелю.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Москва. Moscou. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа — Paris 25 R. Danton 07.02.08. Штемпель московской экспедиции городской почты — 28.01.08. Ответ на письмо Брюсова от 20 января / 2 февраля 1908 г. (№ 6 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).