Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

— Главное? — дружески насмешливо повторил брат.

— Разумеется, главное, — значительно и серьезно продолжала Наташа. — А ежели ты забудешь про свое обещание, то никто тебе не мешает полюбить ее.

— Так стало быть она уже отказывается от меня, — с притворною обиженностию, но с радостию в душе сказал Nicolas.

— Да, да, — радостно повторила сестра, [довольная], что найдена была та дипломатическая тонкость, которая уничтожала последнее затруднение.

— Ну, коли так, — сказал Nicolas, слегка поворачиваясь в санях, — то и говорить нечего. Однако, как ты это с куклами выучилась всему этому? — прибавил он. — И детские обещания и главное, чтоб она знала, что ее любят, — сказал он, повторяя ее слова. — Ай да Наташа. Ах, как я тебе рад.> Ну, а что же ты [2615] Борису не изменила? — спросил Nicolas.

2615

Зач.:и на свои обещания Борису так же смотришь? — спросил он и оглянулся на сестру.

Разногласие двух друзей детства, так очевидно выразившееся в свидании во время их похода, покровительственный, поучающий тон, который принимал Борис с своим приятелем, и немного может быть то, что Борис, только один раз бывши в деле, получил наград больше, чем Ростов, и обогнал его по службе, делали то, что Ростов, не признаваясь в том, не любил Бориса, тем с большей силой, чем больше прежде он с ним был дружен. Кроме того, ежели Наташа разойдется с Борисом, это будет для него как бы оправданием в изменении его в отношении с Соней, которые тяготили его тем, что это были обещания и отнимали свободу. Он, улыбаясь, как бы шутя, но внимательно следил за выражением лица сестры в то время, как сделал ей этот вопрос. Но Наташе до сих пор в жизни ничто еще не казалось запутанным и трудным, особенно из того, что касалось ее лично.

— Борис — другое дело, — сказала она. — Он — твердый, но всё-таки про него я скажу, что это было детское. И он может еще влюбиться, и я... — она промолчала, — и я могу влюбиться, — <сказала она смело. — Ты не думай, что оттого что вы за границей были и у тебя сабля и крест, что вы — большие, а мы все маленькие. Мне пятнадцатый год, уж бабушка в мою пору замуж вышла.

Найдя требуемого цыгана в белом кафтане, Nicolas с Наташей вернулся домой и Наташа, не снимая шубу, со всего разбега бросилась в комнату к Соне и утешила ее тем, что она уже всё переговорила с братом и что всё теперь будет хорошо, [2616] что лучше его нет никого на свете и что он всё-таки женится на ней, потому что лучше ее [2617] нет на свете.

2616

На полях:Соня — преданная приживалка.

2617

Зачеркнуто:он никого не найдет, хоть даже и в Петербург поедет.

— Да, коли бы он это думал, — вздыхая сказала Соня.>

[ Далее со слов:Вернувшись в Москву из армии, Н. Ростов был принят... кончая:...и на утро забывая себя даже об этом спрашивать. — почти совпадает с вариантом № 83.]

<Из всех обществ, которые он посещал, любимым было общество артистов, с которыми он часто проводил ночи, удивляя их своей необычайной музыкальной способностью. И эти ночи, в которые тратилось им много денег и выставлялось много вина, он чувствовал себя всегда возбужденнее. Он не был счастлив, но чувствовал себя готовым в эти ночи на великое счастие. В эти ночи он чувствовал себя влюбленным, но не в кого нибудь, а в самого себя, в свое прекрасное чувство, в свою способность к высокой любви к кому то и к чему то.>

* № 82 (рук. № 85. T. II, ч. 1, гл. V, X).

Ростов, после несчастной дуэли, в которой он участвовал, повез [2618] раненного Долохова на его квартиру. Ростов знал Долохова по холостой жизни у цыган, на попойках, но никогда не бывал у него и даже никогда не думал о том, какой может быть дом у Долохова. Ежели был дом у Долохова, то вероятно это была, по предположениям Ростова, какая нибудь накуренная, загрязненная комнатка с [2619] бутылками, трубками и собаками, в которой он держал свои чемоданы и ночевал изредка. [2620] Но Долохов сказал ему, что он живет в собственном доме у Николы Явленного с старушкой матерью и двумя незамужними сестрами. [2621] Во время переезда Долохов [2622] молчал, видимо делая над собой усилия, чтобы не стонать, но перед домом, узнав Арбат, он приподнялся и взял за руку Ростова. На лице его выразилось страстное, восторженное отчаяние, которого никак не ожидал от него Nicolas.

2618

Зач.:умирающего

2619

Зач.:кроватью и

2620

Зач.:Но у Долохова был не только дом, но дорогой, уважаемый семейный очаг, к которому он не любил никого подпускать из своих <светских> друзей и приятелей. Долохов жил в маленьком, чистом, деревянном доме у Николы Явленного в переулке, купленном им на выигранные деньги на имя своей матери.

2621

Зач.:которых он один содержал своими деньгами.

2622

Зач.:несколько раз терял сознание.

— Ради бога, не к матери, она не перенесет... [2623] Ростов, брось меня, беги к ней, приготовь ее... [2624] Этот ангел не перенесет.

Ростов поскакал на извощике исполнять [2625] поручение. [2626] Домик был хорошенький, чистенький с цветами и полосушками. Марья Ивановна Долохова была почтенная на вид старушка. [2627] Она испуганно выбежала в переднюю навстречу Ростову.

2623

Зач.:Обожаемая, бесценная матушка. Что я сделал...

2624

Зач.:бог мой, что я сделал!

2625

Зач.:тяжелое

2626

Зач.:возложенное на него его новым другом

2627

Зачеркнуто:которой все силы души, казалось, были сосредоточены на любовь к сыну. Она перенесла

— Федя? Что с Федей? — вскрикнула она, как только Ростов сказал, что Долохов прислал его и что [он] не совсем здоров.

— Он умер! Где он? [2628]

Сестры, некрасивые девушки, выбежали и окружили мать. [2629] Одна из них шопотом спросила у Ростова, что с Федей, и он, сказав ей, что Долохов легко ранен, вышел и под предлогом поездки за доктором уволил себя от вида свидания матери с сыном. Когда Ростов вернулся с доктором, Долохов уже был уложен в своем, коврами и дорогим оружием увешанном кабинете, на полу, на медвежьей шкуре и мать на низенькой скамеечке, более бледная, чем ее сын, сидела у его изголовья. Сестры хлопотали по задним комнатам и коридору, но не смели входить в комнату.

2628

Зач.:и она упала без чувств.

2629

Зач.:<Он ранен, он имел несчастье...> <Были крики, слезы, истерика, но всякое горе пере> <После криков, отчаяния истерик> Ростов не мог перенести раздирающего душу вида отчаяния матери и сестер, когда выносили Долохова. Он уехал за доктором и вернулся уже, когда Долохов был уложен на турецких коврах в своем кабинете. Мать, сестры, N. Ростов и доктор, не отходя, чередовались у его постели. Мать не впускали первые дни, боясь слишком сильного волнения для раненного. Nicolas присутствовал при первом свидании матери с сыном и, глядя на них, плакал и рыдал так, что должен был выбежать из комнаты. Через две недели Долохову стало лучше. Доктор вынул пулю и объявил, что он будет жив. Ростов еще прежде, с шенграбенского костра, чувствовавший необъяснимое влечение к этому странному, мужественному, решительному и привлекательному человеку, теперь, увидав его в его семье, узнав его неожиданную восторженно-страстную нежность и любовь к матери, полюбил Долохова всей силой своего пылкого и ничем незанятого сердца.

Долохов перенес боль зондирования раны и вынимания пули так же, как и самую рану. Он даже не морщился и улыбался, как только в комнату входила его мать. Все усилия его видно были устремлены на то, чтобы успокоить старушку.

Чем ближе узнавал Ростов Долохова, тем более он чувствовал себя к нему привязанным. Всё в нем было, начиная от его привычки лежать на полу и до его тщеславия своими дурными наклонностями и скрытности в хороших — всё было необыкновенно, не так как у других людей, и всё было решительно и ясно. Первое время Марья Ивановна враждебно смотрела на Ростова, связывая его с несчастием сына, но когда Долохов, заметив это, прямо сказал ей:

— Ростов — мой друг и прошу вас, обожаемая матушка, любить его, — Марья Ивановна действительно полюбила Nicolas, и Nicolas ежедневно стал бывать в домике у Николы Явленного. Несмотря на шутки домашних, на упреки светских знакомых, он целые дни проводил у выздоравливающего, то разговаривая с ним, слушая его рассказы, ловя каждое его слово и движенье, улыбку и безусловно во всем соглашаясь с ним, то с Марьей Ивановной Долоховой, разговаривая с ней о ее сыне. От нее он узнал, что Федя содержал ее и сестер, что это был лучший сын и брат в мире. Марья Ивановна была искренно убеждена, что ее Федя был образец всех совершенств мира (мнение это разделял Ростов, особенно, когда ее слушал или видел самого Долохова). Она даже не допускала, чтобы возможно было иметь сколько нибудь другое мнение о ее сыне.

[ Далее со слов: Да, он слишком... кончая:...высокая, небесная душа. — близко к печатному тексту.T. II, ч. 1, гл. X.]

Долохов сам во время своего выздоровления и в своем доме был [2630] часто особенно кроток и восторжен. Ростов бывал почти влюблен в него, когда этот мужественный [2631] человек, обессиленный теперь раной, обращал к нему свои ярко голубые глаза и прекрасное лицо, слегка улыбался и говорил, [2632] выказывая ему свою дружбу.

2630

Зачеркнуто:необыкновенно тих.

2631

Зач.:железный

2632

Зач.:высказывая ему свои самые задушевные мысли

— Верь мне, мой друг, — говорил он, — на свете есть четыре сорта людей: одни никого не любят, никого не ненавидят, эти самые счастливые; другие, которые всех ненавидят — это Картуши, злодеи; третьи любят, кто на глаза попадется, а к другим равнодушны, этих до Москвы не перевешаешь, это все дураки; и такие есть, как я. Я люблю кого, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли мне на дороге, или на дороге любимых людей. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, сестры, два, три друга, ты в том числе, а остальных я всех ненавижу, изо всех окрошку сделаю для того, чтобы моим избранным было хорошо. — И он, улыбаясь, пожал руку Ростову.