Полное собрание сочинений. Том 4

Священникъ показался съ крестомъ въ царскихъ дверяхъ.

Господа Михайловы и за ними люди позначительн е — прикащики, однодворцы, дворовые, дворники — подвинулись ближе къ амвону, чтобы, какъ водится, приложиться къ кресту однимъ прежде другихъ. Молодой челов къ вм ст съ толпой тоже невольно придвинулся къ амвону. Отецъ Поликарпій обратился съ крестомъ къ нему, какъ будто не зам чая Г-жу Михайлову, которая уже крестилась, быстро пододвинувшись къ нему такъ близко, что касалась его ризы.

Молодой челов къ, зам тивъ ея движеніе и краску досады, которая покрыла ея лицо, вспыхнулъ и не трогался съ м ста, но отецъ Поликарпій упорствовалъ. — Нечего было д лать: онъ торопливо подошелъ къ кресту и, совершенно растерявшись, не отв чая на поздравленіе съ праздникомъ Священника, не оглядываясь, прот снился сквозь толпу и вышелъ на паперть.

Хабаровскій Князь, котораго родные звали Николинькой, и котораго я впредь буду называть также, былъ еще очень, очень молодъ: ему было 22 года, пушокъ такой-же св тлый, какъ волосы мальчика, на котораго онъ загляд лся въ церкви, покрывалъ его подбородокъ, и трудно даже было предположить, чтобы пушокъ этотъ когда-нибудь превратился въ щетину. Онъ былъ выше обыкновеннаго роста, сильно и пріятно сложенъ. (Въ сложеніи, какъ и въ лиц , есть неуловимыя, неопред лимыя черты красоты, которыя отталкиваютъ или привлекаютъ насъ.) Но, не смотря на этотъ ростъ, на н сколько горделивую походку и осанку (онъ высоко носилъ голову) и на выраженіе твердости или упрямства, которое зам тно было въ его небольшихъ, но живыхъ и с рыхъ глазахъ, только издалека и съ перваго взгляда его можно было принять за мужа; ясно было, что онъ еще почти ребенокъ, но милый ребенокъ. Это зам тно было и по плоскости груди и по длин рукъ и по слишкомъ н жнымъ очертаніямъ около глазъ и по св тло-красному недавнему загару, покрывавшему его лицо, и по н жности кожи на ше , а въ особенности по неутвердившейся и совершенно д тской добродушной улыбк . Въ одежд его, какъ ни мало употребила времени для наблюденій Г-жа Михайлова, она зам тила непростительное неряшество. Пальто въ пятнахъ, шейный платокъ, Богъ знаетъ, какъ повязанъ, на панталонахъ пятна: ясно, что запачкано дегтемъ и не отмыто. Сапоги съ заплатками. А руки-то? Красныя, загор лыя, безъ перчатокъ. И Г-жа Михайлова р шила, что въ молодомъ княз есть что-то очень, очень странное.

Глава2. Шкаликъ. [86]

Сойдя съ паперти Николинька набожно перекрестился и, над въ шляпу, собирался было отправиться домой, какъ въ толп выходящаго народа зам тилъ маленькаго плотнаго краснорожаго мужичка въ синемъ кафтан . Это былъ дворникъ съ большой дороги, занимающійся лугами, скотиной, хл бомъ, отчасти и рощами, но преимущественно всякаго рода плутовствомъ, как-то: кормчествомъ [?], даваніемъ денегъ и хл ба въ ростъ б днымъ мужичкамъ, кляузничествомъ и т. п. Когда можно, грубіянъ, когда нужно, маленькій, ничтожный челов къ, иногда пьяный и распутный, иног[да] притворно набожный и смирный, но всегда сколдырникъ и кляузникъ. — Дворникъ съ большой дороги всегда челов къ опытный въ житейскомъ д л и говорить мастеръ. Онъ отъ другихъ всегда получаетъ деньжонки,а платитъ деньги,онъ пріятель со вс ми сус дскими прикащиками, со вс ми мужичками зажиточными и съ Становымъ ладитъ, но б дный мужикъ — это природный врагъ его. Ужъ попадись онъ только ему въ перед лъ. «Народъ оголт лый, необузданный, неотесанный». Онъ ц лый в къ или дома всыпаетъ и пересыпаетъ разный хл бъ у амбара, и, перетянувшись ремнемъ, разъ зжаетъ верхомъ на гн дой мохнатой лошади, которую купилъ у гуртовщиковъ, по разнымъ д лишкамъ въ околотк . Часто лошадь эту можно вид ть безъ с дока, привязанной у крыльца домика съ выв ской.

86

Позднейшая помета Толстого.

Прокутился-ли пом щикъ, онъ скачетъ къ нему и торгуетъ 10,000-ный л съ, а вс хъ денегъ у него тысячи не наберется. Однако онъ за весь предлагаетъ 2,000; его гонятъ въ шею, онъ скачетъ къ купцамъ, уговариваетъ, чтобы ц ны не надбавляли, а онъ для нихъ купитъ, только-бъ ему за хлопоты магарычи были: онъ всемъ доволенъ, онъ челов къ ничтожный! и опять детъ къ пом щику и опять; потомъ ужъ пом щику до зар зу: купцы не дутъ, за нимъ присылаютъ, глядишь, а за 10,000-ный л съ онъ 500 рубликовъ задатку даетъ, да по выручк 2,000 приплатитъ, и л съ его.

Неурожай-ли случился, ему мужичокъ за осьмину четверть на другой годъ всыпаетъ. Другой за с мяны ему годъ, почитай, ц лый работаетъ. Онъ привыкъ по 2 гривны пудъ с на брать, да по рублю про зжимъ спускать, другой торговли онъ и не знаетъ. 10 процентовъ въ годъ получить онъ и пачкаться не станетъ, а торговля ему всякая открыта. — Платитъ м щанскія подати и за д тей солдатчины не боится, потому что въ разные города приписанъ, а въ гильдію записаться — онъ не дуракъ. Да и что? «Куда ему? — онъ челов къ ничтожный». Онъ любитъ чай, муку, въ которой в чно пачкается, лошадокъ, водку и донское пивалъ съ писаремъ, который ему кляузы пишетъ; очень любитъ трактиры и половыхъ, а когда говорятъ о д вкахъ, то со см ху помираетъ. Но грамот не знаетъ, только ум етъ имя писать да «цифиры». Прозвище его Шкаликъ, но вс зовутъ его Алешка, исключая б дныхъ мужиковъ, которые, низко кланяясь, говорятъ ему «Алекс й Тарасычь, батюшка».

Когда Ал[ешка] «прогоритъ» или «вылетитъ въ трубу» то это обстоятельство всегда возбуждаетъ истинную радость во вс хъ его знакомыхъ, и тогда онъ, погибшій челов къ, или попадаетъ въ острогъ или спивается съ кругу. Къ несчастію Алешки, Липатки и Купріяшки изобилуютъ не въ одномъ N у зд , а ихъ по всей Руси много найдется.

И досадно то, что они вс носятъ на себ самый чистый русскій характеръ, въ которомъ привыкъ вид ть много добраго и роднаго. Больно смотр ть, какъ иностранные артисты, д вки, магазинщики, художники за вещи, не им ющія никакой положительной ц нности, получаютъ черезъ руки нашихъ пом щиковъ трудомъ и потомъ добытыя кровныя деньги русскаго народа, и, самодовольно посм иваясь, увозятъ ихъ за море, къ своимъ соотечественникамъ. Но, по крайней м р , тутъ можемъ мы обвинять европейское вліяніе, можемъ ут шать себя мыслью, что люди эти спекулировали на счетъ нашихъ маленькихъ страстишекъ, въ особенности на счетъ подл йшей и обыкновенн йшей изъ нихъ — на счетъ тщеславія. Мы можемъ ут шать себя мыслью, что, разрабатывая тщеславіе, они наказываютъ его. Но каково же вид ть Алешекъ и Купріяшекъ, усп шно разрабатывающихъ незаслуженную нищету и невинную простоту народа, которыя одн причиною удачи ихъ спекуляцій. <Алешки и Купріяшки, не въ томъ, такъ въ другомъ вид всегда будутъ существовать, но разв не отъ пом щиковъ зависитъ ограничить кругъ ихъ преступной д ятельности?>

— Шкаликъ, поди-ка сюда, — сказалъ Николинька, подзывая его и отходя въ сторону. — Что жъ, братецъ? — над нь шапку — когда ты нам ренъ кончить д ло съ Болхой? Над нь-же, я теб говорю, — я теб сказалъ, что, ежели ты до нын шняго дня съ нимъ не помиришься, я подамъ на тебя въ судъ, и ужъ не прогн вайся.

— Помилуйте, Васясо, я готовъ для вашей милости все прекратить и съ Болхой готовъ мировую исд лать и все, что вамъ будетъ угодно, только не обидно ли будетъ-съ, говорилъ Алешка, опять снимая шляпу.

— Ахъ, скука какая! Над нь, 20 разъ теб говорю, мн не въ шляп д ло, а въ томъ, чтобы ты говорилъ толкомъ, а не болталъ всякій вздоръ; хочешь ты или н тъ кончить д ло мировой? Ежели хочешь, ступай сейчасъ къ Болх и отдай ему по уговору 50 р.; ты вспомни, что ужъ вотъ 2-ая нед ля; ежели не хочешь, такъ скажи прямо, что не хочешь.

— Оно точно, Васясо, — отв чалъ Шкаликъ, над вая шляпу и мутно глядя черезъ плечо Князю, деньги отдать нечто, да больно обидно будетъ: наше с но разломали, наши веревки растащили, да чуть до смерти не убили, а вы съ меня же изволите деньги требовать, да судомъ изволите стращать. Сами изволите знать, мы за деньгами не постоимъ, да д ло-то незаконное, а по судамъ, слава Богу, намъ не въ первой ходить, насъ и Матв й Иванычь знаютъ.

— Что?

— Впрочемъ на то есть воля Вашего Сіятельства, только насчетъ денежекъ-то извольте ужъ лучше оставить, — прибавилъ онъ, поглаживая бородку.

— Не понимаю! Такъ ты говоришь, что ты ни въ чемъ не виноватъ, что ты бабу не билъ?

— Никакъ н тъ-съ, — отв чалъ Шкаликъ, съ выраженіемъ совершеннаго равнодушія поднимая брови.

— И денегъ платить не хочешь?

— За что-жъ намъ платить? сами извольте посудить, Васясо, — отв чалъ онъ съ улыбкой, добродушно потряхивая головой.

— Ахъ, ка-кой — плутъ!!! — вскричалъ Князь, отвернувшись отъ него съ видомъ чрезвычайнаго изумленія и отвращенія. — Хорошо же негодяй! — прибавилъ онъ, вспыхнувъ и быстро подходя къ нему.

— Помилуйте, Васясо, — отв чалъ Шкаликъ, снимая шляпу и отступая, — мы люди маленькіе, темные.

Минутное волненіе изобразилось на лиц Шкалика при вид большихъ рукъ Николиньки, которыя, выскочивъ изъ кармановъ и сд лавъ грозный жестъ, энергически сложились за спиной. Казалось, руки эти напрашивались на другое употребленіе.

— Послушай, Шкаликъ, я сов тую теб обдуматься, — продолжалъ онъ спокойн е, но въ это время кто-то сзади довольно грубо толкнулъ его, прибавивъ: «позвольте». Онъ отодвинулся и, не перем няя суроваго выраженія лица, оглянулся. — Г-жа Михайлова, сопутствуемая своимъ супругомъ и выд лывая головой и глазами самыя, по ея мн нію, завлекательныя маневры съ явнымъ нам реніемъ обратить на себя чье-то вниманіе, вертлявой походочкой проходила къ экипажу.

— Сов тую теб обдуматься, — продолжалъ Князь къ Шкалику тотчасъ же отвернувшись. — Ты самъ в рно чувствуешь, что поступаешь безчестно и безсов стно. Помяни же мое слово, что, ежели не я, то Богъ жестоко накажетъ тебя за такіе гнусные д ла. А тогда ужъ будетъ поздно. Лучше обдумайся.