Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Шрифт:
Иванъ Михайловичъ.
Поду, государь мой, когда выскажу все.
Венеровскій.
А что вамъ это сказать нужно, нельзя ли узнать? Я послушаю, хотя знаю все, что вы скажете, и знаю, что ничего ни новаго, ни остроумнаго....
Иванъ Михайловичъ.
Многое мн вамъ сказать нужно, да не стану говорить при вашей жен, сударь, и при моей дочери. Вы считаете честнымъ возстановлять дочь противъ отца, а я стараго вка, да знаю, что коли жена отца не уважаетъ, такъ ей грошъ цна, а коли мужа не уважаетъ, — еще того хуже.
Венеровскій (къ Катерин Матвевн).
Этотъ господинъ, кажется, хочетъ учить меня честности; это довольно комично. —
Катерина Матвевна.
Онъ правъ, онъ совершенно правъ, не говорите со мной.... (Отварачивается.)
Венеровскій (пожимаетъ
Староста, велите давать лошадей. — А вы, Иванъ Михайловичъ, для меня забавны, только забавны.
Иванъ Михайловичъ (кричитъ).
Я вамъ сказалъ довольно, оставимте это. [360] Позжайте съ Богомъ. Я теб привезъ Дуняшу, Люба, возьми ее. Грустно намъ было, очень грустно.... ну, да Богъ съ тобой. У тебя будутъ дти, тогда ты поймешь. (Обнимаетъ ее, она плачетъ.)
360
Зачеркнуто: Ну, Люба. (Къ дочери.) Мало ты любишь отца съ матерью.
Венеровскій.
Комедія разыгрывается недурно, но и наскучить можетъ. Подемте, Любинька! Пойдемте, посидимъ въ той комнат. А вы одни комедію поиграйте. —
Любочка.
Я не хочу, папа! <Я не поду съ нимъ....> Побудь со мной. (Къ Венеровскому.)Оставьте меня.
<Иванъ Михайловичъ.
Ты съ ума сошла! Анатолій Дмитріевичъ, любезный другъ, вы меня извините, ежели я погорячился. Мы останемся....>
Венеровскій (беретъ Любу зa руку).
Люба, пойдемте, родитель можетъ одинъ поломаться, и съ Катериной Матвевной.
Любочка.
Папаша, чт`o я сдлала! Я боюсь его, я ненавижу его. (Люба прячетъ лицо на грудь отцу.)
Иванъ Михайловичъ.
Ты съ ума сошла! Что ты говоришь, Люба! Это нельзя!
Катерина Матвевна (выступаетъ впередъ торжественно, откидывая волоса).
Теперь я все скажу, что я думаю. Слушайте меня, Иванъ Михайловичъ, слушайте меня, Венеровскій. Любовь должна оставить этаго человка. Этотъ человкъ — дрянный и низкой индивидуумъ. —
Венеровскій (старается перекричать ее).
Вы глупая, неразвитая и развратная женщина! Молчите или я...
Катерина Матвевна.
Нтъ, Венеровскій, вы меня не испугаете! Я свободная натура. Вы меня не перекричите, я сама все намрена высказать. Венеровскій, вы подлецъ и это говоритъ вамъ не женщина, а свободный человкъ..... [361] Онъ погубитъ Любу, ежели она останется съ нимъ, также какъ онъ погубилъ меня и оттолкнулъ. Полчаса тому назадъ я считала себя выше всхъ въ мір, а теперь я несчастное, жалкое и презрнное существо.
361
Зачеркнуто: Иванъ Михайловичъ, Люба, я гадкая, жалкая женщина, я отдалась вся этому человку и онъ обманулъ меня; я была горда, я узнала его, онъ никого не любитъ кром себя, онъ ничему не вритъ кр...
Венеровскій.
Вы глупы и больше ничего. И вашъ поступокъ нисколько не удивляетъ меня; это прямо вытекаетъ изъ вашей глупости. Любовь Ивановна, я предлагаю вамъ хать со мной.
Любочка.
Я ни за что не поду. Я умру лучше! —
Иванъ Михайловичъ.
Бдная моя двочка. Что я съ тобой надлалъ! Подемъ. Прощайте, сударь. — Теперь я могу все сказать вамъ. — Вы хотли жениться на состояніи. Любочку вы не любили и не уважали. Вамъ нужно было одно: деньги; вы ихъ и взяли. И за то, что вамъ все дали и дали при томъ существо, котораго вы ногтя не стоите, вы сдлали ея несчастье и наплевали въ лицо людямъ, которые ничего кром добра вамъ не желали. Ничтожество и гордость! — Я во всемъ виноватъ.
Венеровскій (стараясь перекричать, хватаетъ за руку Любу).
Мн жалко было Любу, которая погибала въ вашемъ гнусномъ семейств, я спасъ ее отъ вашего разврата. — Люба, подемъ! Я никому не дамъ смяться надъ собой. Я посмюсь надъ вами. Подемте! (Дергаетъ за руку.)
Любочка.
Вы мн больно длаете, я не поду, я не хочу быть вашей женой, я ненавижу васъ...
Катерина Матвевна.
И это адептъ новаго ученья! Нашего!
Иванъ Михайловичъ (наступаетъ).
Оставить ее! Ну, я говорю. (Становится передъ Любочкой, Венеровскій хочетъ двинуться впередъ.)Еще шагъ — въ дребезги расшибу! —
Венеровскій.
Хе, хе! (Отступая и копотливо доставая револьверъ изъ кармана.)Вы думали, что я не предвидлъ этаго? Я предвидлъ все, имя дло съ такими людьми, какъ вы. Предвидлъ и оскорбленія и драки. Только мы — люди дла и не дадимъ надъ собой смяться, — хе, хе! Попробуйте оскорбить меня! (Уставляетъ пистолетъ.)
Иванъ Михайловичъ (останавливается передъ нимъ и качаетъ головой).
Дуракъ! Въ кого стрлять! Ну, стрляйте! Пойдемъ, Любa! (Уходятъ.)—
ЯВЛЕНИЕ 10.
Венеровскій (одинъ).
Что, посмялись надо мной?.. хе-хе! Нтъ, мы не Твердынской, [362] чтобъ гонять ихъ вонъ. Правду говорилъ Беклешовъ, что для дла съ этими людьми надо отречься отъ всхъ [363] принциповъ. Я слишкомъ былъ честенъ съ ними. Но впрочемъ, женщина свободна, и я не признаю никакихъ правъ на нее. Да, вотъ еще дарственная запись на ея имнье. (Входитъ лакей зa шалью.)Подите сюда, отнесите эту бумагу вашему барину. — Имъ непонятно, что я возвратилъ эту бумагу, хе-хе! Да, еще слишкомъ дики и грубы отношенія въ этой закоснлой сред! Или мы слишкомъ далеко ушли, родились лтъ 100 слишкомъ рано для того, чтобы возможны были между нами какіе нибудь компромиссы.
362
В подлиннике: Чертковскій
363
Зачеркнуто: всего честнаго
ВАРИАНТЫ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ РЕДАКЦИЙ КОМЕДИИ «ЗАРАЖЕННОЕ СЕМЕЙСТВО»
* I.ВАРИАНТ ИЗ РУКОПИСИ № 5.
ДЙСТВІЕ I.
Зала помщичьяго дома. Утренній чай. Самоваръ на стол, ребенокъ на высокомъ стульц и няня. Помщица Марья Васильевна 38 лтъ. —
ЯВЛЕНІЕ I.
Л[юбочка] напилась чаю, уже гуляла, пошла играть на фортепьянахъ. — Анночка...
Няня стоитъ за стуломъ. М[арья] В[асильевна] разливаетъ. —
М. В.Право, наскучило даже, второй самоваръ подогрваютъ, нейдутъ никто. Хоть ты бы, няня, посмотрла, что они, скоро ли?
Няня.Что смотрть то, матушка, разв сами не знаете. Дти съ стюдентомъ съ новымъ по полямъ башмаки бить пошли, <травки собираютъ, для ученья все>. Бывало, у стараго барина учитель такъ учитель — учитъ по книжк, <посчетъ и все>, а теперь по новому баклуши бьютъ да всякіе пустяки длаютъ. Это мы, говорятъ, няня, учимся. Такъ мн Мишенька жалокъ даже, сударыня. — Какой мальчикъ былъ — краса, умникъ, — теперь совсмъ избалуется. Врьте вы мн, матушка Марья Васильевна, я какъ къ вашему дому привыкла и люблю, душой люблю и дтей, и васъ все таки люблю. Хоть и веллъ насъ, дворовыхъ, царь прогнать за наши заслуги, а преданность моя все осталась. Кому жъ вамъ и правду сказать, какъ не мн! Мн все равно, вотъ выхожу [364] еще этаго; коли сгоните, я на мосту пойду просить Христа ради. —
364
Ударение автора.