Полное собрание сочинений. Том 73. Письма 1901-1902 гг.

По-моему, войны не прекратятся до тех пор, пока каждый не проникнется до такой степени религиозным требованием не делать другому того, чего он не желал бы, чтобы ему делали, что никто не в состоянии будет принять на себя обязательства итти на военную службу, которая есть не что иное, как приготовление к убийству, акт, наиболее противоречащий закону взаимной любви, так как каждый человек дорожит больше всего жизнью, и потому желание лишить его этого и значит — делать то, чего не желали бы, чтобы делали вам.

Я верю, что везде, как и у вас в Персии бабиды,¹ есть люди, исповедующие истинную религию, и, несмотря на все преследования, которым подвергаются эти люди везде и всегда, их идеи будут распространяться всё больше и больше, и, наконец, восторжествуют над варварством и жестокостью правительств и в особенности над теми обманами, в которых правительства стараются держать свои народы. Не правительствами будут уничтожены войны. Напротив, правительства всегда будут стараться вызывать национальную ненависть, чтобы сделать необходимым войско, которое одно только и составляет их силу и смысл их существования.

Войны могут быть уничтожены только отдельными личностями, которые от них страдают. Войны будут уничтожены только тогда, когда истинная религия будет настолько распространена, что большинство людей готово будет скорее пострадать от насилия, чем употреблять его, и, отказываясь поступать на военную службу, сделает войну совершенно невозможной.

Благодаря вас еще раз за ваше письмо и за вашу поэму, прошу вас, князь, принять уверение в моем совершенном уважении и лучших чувствах.

Не пишу своей рукой, потому что, будучи больным, прикован к постели.

Лев Толстой.

Июля 10/23.

1901.

Тула. Россия.

Написано и датировано рукой Т. Л. Сухотиной, подпись собственноручная. Отрывок, без указания фамилии адресата и точной даты, в переводе на русский язык впервые опубликован в журнале «Россия» 1924, 3 (12), стр. 179—180.

Князь Мирза Риза Хан — иранский сановник, дипломат, занимал пост иранского посланника при Александре III и Николае II. Иранский поэт (псевдоним Даниш).

При письме от 29 июня 1901 г. Мирза Риза Хан прислал перевод своей оды «Мир», посвященной Гаагской конференции 1899 г. (он был делегатом на этой конференции).

¹ Бабизм — магометанская секта.

* 114. Ж. А. Пети (J. A. Petit).

1901 г. Июля 13. Я. П.

Cher fr`ere,

Vous m'excuserez de ce que je n’emploie pas le titre eccl'esiastique qui n’a aucun sens pour moi, mais que j’emploie celui de fr`ere qui a la m^eme signification et importance pour vous comme pour moi.

Je vous suis tr`es reconnaissant pour l’envoi de votre livre. J’ai lu et relu la d'eclaration que j’admire beaucoup et n’ai fait que feuilleter le reste qui n’a pas d’int'er^et pour moi. Votre belle exposition des vrais principes chr'etiens m’est une nouvelle preuve de ce que l’^ame humaine est chr'etienne par naissance, comme le disait un des p`eres de l’'eglise¹ ou plut^ot le vrai christianisme correspond parfaitement aux besoins spirituels de l’homme.

Les id'ees que vous 'emettez dans votre d'eclaration sont les m^emes que celles auxquelles je suis arriv'e en 'etudiant l’'evangile et en y cherchant la solution du probl`eme de ma vie. La m^eme solution est donn'ee presque dans toutes les religions en leur essence et le plus clairement dans celle des brahmanes. Je dis que je n’ai fait que feuilleter le reste du livre parceque j’y trouve le vain effort, si souvent r'ep'et'e, de concilier les superstitions eccl'esiastiques avec la v'eritable doctrine de J'esus. Je crois que nous servirions Dieu plus conform'ement `a sa volont'e en abandonnant compl`etement tous les dogmes et toutes les traditions contraires `a notre notion de la v'erit'e plut^ot que de concilier ces dogmes et traditions avec la v'eritable doctrine chr'etienne une fois qu’elle nous est r'ev'el'ee. Je vous prie, cher fr`ere, de m’excuser pour la sinc'erit'e peut-^etre trop rude de ma lettre et d’accepter l’assurance de la parfaite consid'eration de

Дорогой брат,

Простите меня, что я не употребляю церковного обращения, которое не имеет для меня ни малейшего смысла, а употребляю обращение «брат», которое имеет те же самые смысл и значение для вас, как и для меня.

Очень вам признателен за присылку вашей книги. Я читал и перечитывал декларацию, которой восхищаюсь, и лишь перелистал остальное, не представляющее для меня интереса. Ваше прекрасное изложение истинных христианских принципов является для меня новым доказательством того, что человеческая душа по природе своей христианка, как это говорил один из отцов церкви,¹ или, скорее, что истинное христианство вполне согласуется с духовными потребностями человека.

Положения, которые вы излагаете в своей декларации, те же самые, к которым я пришел, изучая евангелие и стараясь найти в нем решение задачи моей жизни. То же решение дано почти во всех религиях в их основной сущности и наиболее ясно в браманизме. Я говорю, что лишь перелистал остальную часть книги, потому, что я нахожу в ней тщетную попытку, так часто повторяемую, примирить церковные предрассудки с истинным учением Христа. Мне думается, что мы служили бы богу более согласно его воле, отбросив совершенно все догматы и все традиции, противоречащие нашему пониманию истины, чем пытаясь примирить эти догматы и традиции с открывшимся нам истинным христианским учением. Простите мне, дорогой брат, быть может, слишком резкую искренность моего письма и примите уверение в совершенном уважении

Печатается по копировальной книге № 3, лл. 155—156. Текст написан рукой М. Л. Оболенской, подписи нет. Помеченная в копировальной книге дата (13 июля) — старого стиля, что подтверждается ответным письмом.

Французский аббат Ж. А. Пети в письмах от 27 мая и 7 июня н. ст. 1901 г. выражал Толстому сочувствие по поводу его отлучения от церкви. Кроме того, Пети прислал свою книгу «La R'enovation religieuse» [«Религиозное обновление»] (в яснополянской библиотеке не сохранилась).

¹ Тертулиан (160—230).

* 115. C. H. Толстому.

1901 г. Июля 13. Я. П.

Еще ехавши из Москвы два месяца тому назад,¹ я всё радовался мысли, что, приехав в Ясную, съезжу к тебе и повидаюсь. Но вышло так, что не совсем здоровилось, началось леченье, потом болезнь.² Так что, живя близко, чувствую себя дальше от тебя, чем в Москве. Хорошо, что есть Maшa, кот[орая] мне всё хорошо и подробно о тебе рассказывает. Я думаю, что у вас теперь с приездом Веры,³ кот[орую] целую, всё так хорошо, как может быть при существующих условиях. Прошедшего не вернешь и не переделаешь, а настоящее при всех возможных условиях может быть хорошо, если мы только употребляем то средство доброты, неосуждения и смирения, кот[орое] всё исправляет и даже часто пользуется дурными условиями, чтобы сделать жизнь лучше. Судя по рассказам Маши, ты это самое и делаешь, и я очень радуюсь этому. Когда, как мы с тобой, так близки к переезду через главный перевал, все отношения в этом мире теряют свою задорность, и важны только всё более и более устанавливающиеся отношения с богом. Так, по крайней мере, у меня и особенно сильно было во время болезни. И того же желаю очень тебе. Верно, оно и есть. Мне во время всей моей болезни было очень, очень хорошо. Одно смущало и смущает меня, что так ли это было бы, если бы за мной не было такого облегчающего болезнь — боли — ухода. Если бы я лежал во вшах на печи с тараканами под крик детей, баб, и некому бы было подать напиться. Теперь мне совсем хорошо, только слабость — хожу, но не схожу вниз и продолжаю писать то, что кажется нужным. Прощай пока, целую тебя, Марью Мих[айловну], Веру.

Л. Т.

У меня теперь чувство, как будто на последней станции от того места, куда я еду не без удовольствия, по крайней мере, наверное без неудовольствия, нет лошадей, и надо дожидаться, пока приедут обратные или выкормят. И на станции недурно, и я стараюсь с пользой и приятностью провести время. Кстати отдохнешь, почистишься, и веселее будет ехать последний перегон.

Печатается по копии, сделанной М. JI. Оболенской и тогда же отпечатанной в копировальной книге № 3, лл. 153—154. Дата копии. Отрывок, без указания даты, впервые опубликован в Б, IV, стр. 40.