Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Мой часовой
С часов по всякий день вдовицу посещает
И вдовушку груститься унимает.
И в истину, моя вдовица начинает
Помалу в чувство приходить,
То есть уж менее отчаянною быть;
А если прямо говорить,
Так воина уже хотя и не любить,
Однако же к нему и не противной быть,
Которого сперва и видеть не
Как в первый раз он к ней пришел
И от отчаянья ее унять хотел.
Такую стража речь власть над вдовой имела.
Когда же воин сей вдовицу посещал
И, должность позабыв, ее лишь утешал
И плакать унимать старался,
В беду было мой часовой попался:
На виселице вор повешенный пропал:
Какой-то вор подкрался
И вора с виселицы снял.
Мой часовой встужился и взметался,
Почти в удавку лезет сам.
И в истину бы быть великим хлопотам,
Когда б со вдовушкой да ты не подружился.
Без памяти к вдове мой часовой бежит.
«Погиб я и пропал! — вдове он говорит. —
Подумай, грешника ведь у меня стащили!
Пропала голова моя!
Куды гожуся я?
Навек теперь меня злодеи погубили!
Куды теперь, куды несчастный я поспел?
А всё, что я унять твою тоску хотел...»
И дело в истину на шутку не походит,
А до того доходит,
Чтоб часовому самому на виселице быть
За то, что допустил он грешника стащить.
Мой воин выть,
Грустить...
Вдова о сем его несчастии встужилась;
Да как помочь и что начать?
А помощи нельзя служивому не дать:
Добро добром и надлежит воздать.
Да как? кто может отгадать
И в деле том совет какой-нибудь подать,
Чтобы хлопот всех миновать?
Читатель, знать, тебе того не отгадать.
Так слушай же, что я хочу тебе сказать
(Когда читатель сам того не отгадает).
Вдове мой воин так вещает:
«Позволь мне мужа ты покойного отрыть
На место грешника его чтоб поместить,
Когда хоть мало ты да обо мне жалеешь
И искру нежности к несчастному имеешь;
За что тебя
В знак благодарности возьму я за себя».
—
«Что мне ты говорить, жестокий, смеешь?Мне ль тень покойного толико оскорбить
И до ругательства такого допустить?
Что станут люди говорить?
Нет, не ласкайся тем: тому не можно быть».
— «Так хочешь ты меня, я вижу, погубить!»
— «Нет, и того-та я никак бы не желала, —
Вдова сказала. —
Ну а другим уж чем иным переменить?»
— «Еще тебя, еще хочу тебя просить,
Ужли то ты меня желаешь погубить?
Ах, сжалься, сжалься надо мною
И над жестокою моей судьбою!
Я буду ввек твоим тебя благодарить».
Вдова, другого тут не видя средства,
Сказала воину: «К спасению от бедства,
Ин быть тебе помочь, что делать мне с тобой?
Твори что хочешь ты с покойным и со мной,
Да только лишь его скоряе ты отрой;
Но чтоб глаза мои того бы не видали
И люди бы тебя при том да не застали!»
На виселицу муж из гроба лезет вон...
«ЛЕГКО ЛИ НА ЛЮДЕЙ, ЧТОБЫ ИСПРАВИТЬ ИХ...»{*}
<1>
Легко ли на людей, чтобы исправить их,
И пишут, и писали книг
И прозой, и стихами,
И колкими, и гладкими словами;
Да полно, даром всё; ничто их не берет <...>
Напрасно и трудиться:
Они же станут лишь сердиться.
<2>
Испорчен, право, здешний свет.
Хоть что ни говори, так в прок ничто нейдет.
И прозой, и стихами,
И колкими, и гладкими словами
Довольно, кажется, насказано для всех:
Вот это дурно, это грех —
Однако, как на смех <…>
Чтобы поправить <...>
И некоторые описать лицы и пороки...
Не раз, а часто я слыхал,
Как некто эдак рассуждал,
А сам, как случай показался,
Забыл всю проповедь, которую сказал,
И первый в ту же слабость впал,
Которой он, в других приметя, насмехался.
<