Полное собрание стихотворений

ХХХVII

И, увлечен потоком красноречья,Он ничего не видит, как поэт,Не слушает, не ждет противоречья,Не замечает, что ему в ответОна не говорит ни «да», ни «нет».Он был так полн самим собою в счастье,Что не подумал об ее участье.

XXXVIII

А ей на жертву весело глядеть,Как рыбаку на золотую рыбку,Что блещет, вьется, попадая в сеть.О, если б только мог он рассмотретьРумяных губ мгновенную улыбку,Лукавую, как мягкий свет луныНа влажном лоне трепетной волны!

XXXIX

«Еще одно признание, о Боже!.. —Так думала, не поднимая глаз,Кокетка наша. – Все одно и то же...Как я привыкла к звуку нежных фраз, —Мне говорили их уж столько раз, —Те – из любви, другие – по расчету...Он, кажется, пятнадцатый по счету».

XL

Сергей любил – надолго ль – все равно;Он говорил так сильно и умно,Такою музыкой и вдохновеньемВсе было в речи пламенной полно,Что даже Веру сладостным волненьемОн заразил; она гордилась им,А кем гордятся, тот почти любим.

XLI

Но на другое утро он в постелиПрипомнил все... И вдруг вскочил Сергей:«Да я в любви признался... в самом деле...Вот глупость-то!» В дали грядущих днейОн прозревал твой факел, Гименей,Уж перед ним мелькал халат супруга...И разлюбил он Веру от испуга.

XLII

Так вечером (предупреждаю вас,Для глупостей весьма удобный час)Отважен ум, душа кипит страстями,Но глянет утро бледное на насХолодными и строгими очами, —Мы потухаем, мы полны стыдомПеред его насмешливым судом.

XLIII

В тот вечер на балу она была.Забелин Веру не узнал сначала:Как эта ясность милого челаНежданной, дерзкой прелестью дышала!Она ему чужда и весела,И с видом легкомысленно-беспечнымКокетничать готова с первым встречным.

XLIV

Она задела кружевом его...Сергей был в бешенстве: «Нет, каково!Прошла – и хоть бы взором подарила!Как будто бы меж нами ничегоИ не было!» В нем гордость говорилаСильней любви. Угрюмый на балу,Нахмурив брови, он сидел в углу.

XLV

«Постой же, – думал, – глупенькой девчонкеЯ отомщу!» Не прав был наш герой:В ней резвая веселость, как в ребенке,Была избытком жизни молодой;Но он не мог бы, мелочный и злой, —Так ум его тщеславье ослепило, —Понять, как это плотское в ней мило.

XLVI

Чтоб слабой воле разумом помочь,Он рассуждает: «Прочь отсюда, прочь!Какая пошлость!» Но зачем без мукиНе в силах он припомнить, как в ту ночьЛюбил ее? Зачем же о разлукеТак больно думать? Или с гневом вновьВоскресла в нем угасшая любовь?

XLVII

Они сидели в парке утром рано.Он наставленья, важный вид храня,Читал ей: «Вы не любите меня;Но я не понимаю цель обмана...К чему? Ужель кокетство? Здесь ни дняЯ не пробуду; жалкую победуОставив вам, я завтра же уеду».

XLVIII

Она в ответ: «Недобрый вы!» В тоскеПоникла головой и замолчала,Лишь зонтиком чертила на песке.Слезинка на конце ресниц блистала,Как дождевая капля на цветке.«И уезжайте, пусть я, пусть такая,Кокетка, нехорошая и злая,

XLIX

Одна останусь... что ж, и все равно,И пусть одна, – мне никого не надо;Я – лгунья, гадкая – и очень рада!»И слезы, накипевшие давно,Дрожали в голосе; потрясеноВсе существо обидой нестерпимой...А он... он встал, глухой, неумолимый.

L

«Прощайте». И мертва и холодна,Непобедимой гордости полна,С презрительной улыбкой – как ни больно —Хотела руку протянуть она...«И вам меня не жaлко?» – вдруг невольноУ Веры вырвалось… и он упалПред ней и молча, горько зарыдал.

LI

Когда уйти хотел он, полюбилаОна его, быть может, в первый раз.Так недоступное для женщин мило,Так сердцу дорого в последний часРазлуки то, что покидает нас.Счастливым быть одно страданье учит;Мы любим тех, кто нас сильнее мучит.

LII

Он говорил, послушен, робок, тих:«Я помню, как сердился; вдруг увиделЯ ваши ручки, – гнев в душе затих,И я почувствовал, что вас обидел,Что я жесток, когда взглянул на них.Как не любить мне этих ручек бедных,Почти что детских, тоненьких и бледных!..

LIII

Но Вера не глядела на него,Стыдливая от счастья своего,С улыбкой утомленной и спокойной.Он ей твердил: «Прости мне!» – «Ничего,Уж я простила…» Тополь нежный, стройныйЛиствой в лазури утренней звенел,Как будто песнь любви над ними пел.

LIV

«Вчера, – промолвил он, – как это странно,Вчера мне горько было не любить,А между тем не мог я победитьВ душе какой-то радости нежданной,Что нет любви, что стало легче жить,Что вновь свободен я, как птица в поле...Я рад был одиночеству и воле.

LV

Себя мы слишком любим; не хотимИной любви, боимся, как недуга...Но если мы тщеславья не смирим,Но если только оттолкнем друг друга,Потом всю жизнь себе мы не простим.Кто много любит, тот страдает много;Верь, это крест, нам посланный от Бога».

LVI

Она молчала. Сердце сжалось в нейПредчувствием неведомых скорбей.Во взорах – отблеск грусти непонятной;Меж тем, под лаской утренних лучейВсе так дышало жизнью благодатной,В лазури тополь листьями звенел,Как будто песнь любви над ними пел.

LVII

Ночь; спит Боржом; шумит один поток...Уж утро близко. Открывает взорыРосой умытая звезда Авроры;На выси гор потухший месяц лег.Лишь в комнатке у Веры огонек.Открыв окно, она прохладой дышитИ в дневнике заветном что-то пишет.

LVIII

«Сергей влюблен; успеху своемуДивлюсь я, право; неужель такая,Как я, могла понравиться ему,Капризная, ленивая, пустая?..Я даже некрасива; почемуЯ нравлюсь людям? Рада этой честиЯ от души, но будь на их я месте...