Полное собрание стихотворений

III

23

Печаль моих стихов я посвятил давноГлазам задумчивым, глазам печальным вашим.Им было, помнится, в моих читать дано:Они поэтому еще мне были краше.Теперь вы далеко… Я знаю, вы ужеЗабыли обо мне. А я… – сознаться больно, —Но сердце новым снам и новой госпожеМолилося не раз, хотя бы и невольно.– Быть может, как-нибудь случайно к вам дойдетТа книга, где мои заставлю вянуть песни,И ваш забывший взор с досадою прочтет,Что кто-то для меня был даже вас прелестней.И будет странно вам. Среди знакомых строкВам что-то станет вдруг безумно незнакомо;И вы прошепчете: «Он так писать не мог!Я вместе никогда с ним не жила на Комо!Я говорила «Вы»! Мои не те меха!Фиалок никогда я не ношу весною!»Но что-то вдруг блеснет сквозь диссонанс стихаКакой-то ласкою знакомою, родною…И это чуждое для вас по временамВам так покажется на прежнее похоже, —И не поймете вы… Поймите же, что все жеПечаль моих стихов я посвящаю вам!..

24

У Музы моей золотистые кудри,Небрежный и ласковый взгляд;Туманные слезы плененных жемчужинНа пальцах усталых горят.Она не одета в прозрачные тканиИль в ярких материй узор;На ней, как в простом современном романе,От Ворта закрытый tailler.Какой-нибудь камень, чудесный и редкий,В ее не играет кудрях.Черты закрывает густая вуалетка,Перчатки на тонких руках.Весенних фиалок букет ароматныйПриколот к ее шеншила; —Она непослушна… она непонятна…Она бесконечно мила…По целым неделям порою, быть может,Ко мне не заходит она;Тогда мое сердце почти не тревожитМираж мимолетного сна.Бесцельно проходят часы за часами,Мой вечер мучительно тих,И я разрываю, листы за листами,Начало элегий моих.Но часто, в часы одиноких мечтаний.Когда за рабочим столомЯ жду невозможных и странных свиданий.Скучаю, не зная о ком;Когда в моем сердце сильнее рыдаетПечаль непонятного сна, —Я слышу, как двери она отворяет,Я вижу, как входит она.С небрежной улыбкой, с насмешливым взглядом,Она, – и я это хочу! —Садится со мною доверчиво рядом,Плечом прикасаясь к плечу.Упрямые кудри лениво отводит,Снимает перчатку свою,По белой бумаге внимательно водитПослушную руку мою.И я отдаюсь мимолетным миражам,И долго, близка и нужна,Слова за словами, за фразами фразыМне тихо диктует она…И вечер проходит, и сказкою хмуройИграет метель за окном.Высокая лампа в плену абажураГорит одиноким пятном.Неясною лаской, истомой невнятнойКасается дрема чела,И легких фиалок букет ароматныйГрустит на ее шеншила…

25-26. В Финляндии Зимние акварели

1. На воздухе

Пусть колокольчик пел под красною дугойТак недогадливо и так немузыкально.Но в медленном плену дороги снеговойМне было без него достаточно печально.Лошадка шла сама, не тронута вожжой.В вечерней тишине уже тускнели дали.И я не мог простить, зачем я слишком твой,Когда твои глаза в мои глядеть – устали.Ты, кажется, спала. Под шляпкой меховойЯ смутно различал лица изгиб овальный,А колокольчик пел под красною дугойТак необдуманно и так немузыкально!

2. В комнате

Тюльпаны желтые в березовом горшкеПоставлю я к себе на узкое оконце.Сосульки длинные висят на желобке:В них ночью спит луна, а днем гуляет солнце.В веселой комнатке один я целый день.Смотрю на яркий снег, на сосны, на дорогу,Читаю, если мне писать бывает лень,И ночью, перед сном, молюсь немного Богу.Но не приходишь ты… А если б и пришла,То будут ли тебе достаточно понятныУпреки в комнате, которая светла,Где солнцем зажжены ликующие пятна?

27

Осень близко. Желтый лист мелькает.И опять до утренней зариРанний вечер тихо зажигаетВдоль пустынных улиц фонари.Облака так низко над землею.В тихом зале скучно и темно.И дожди минутные пороюТяжело и резко бьют в окно.Осень близко… В парке, на озера.На пруды заросшие кругом.Тихо рея, листья лягут скороЗолотым и трепетным ковром.Зашуршат аллеи под ногами,Белых астр поблекнет красота,В серой дымке, в ласковом туманеДальний лес потонет, как мечта.Новых грез вернется мне ошибка,И опять, – и это мне не жаль, —Опьянит меня своей улыбкойСтарый друг, осенняя печаль…

28. Маленькую маркизу отвозят в монастырь

Ее всю ночь баюкало в дормезе,А рано утром кучер и лакей,С поклоном низким, подарили ейПо самой яркой, самой красной розе.Еще прохладой веяло в лесу;Из-под колес спасалися гурьбоюЛягушки; длинный хлыст сбивал пороюС прозрачных листьев яркую росу.В жеманной речке отражались ивы;Цвели луга; неслось жужжанье пчел;Спала деревня; у стены оселЖевал репейник и смотрел лениво…Чтоб вылезти и чтоб нарвать цветовНа ярко синей, радостной полянке.Она щекочет шею гувернанткеПрикосновеньем легких лепестков.Но та строга, неумолима даже:«Нам надо быть к семи в монастыре!Он там, ты видишь, – слева, на горе».И поправляет ленты на корсаже.Ах да, она забыла! – ночью ейВиконт приснился, – что за сон чудесный!Он говорил: «маркиза, вы прелестны!»И руки целовал ей до локтей.А тут ее на много лет запрячутОт этих всех загадочных вещей,Оденут скверно и прикажут ейВесь день молиться… – и маркиза плачет…А в гору медленно ползет дормез;Фруктовый сад, стена, фонтан, ворота…Подножка щелкнула; развеяна дремота,И падают из рук стебли увядших роз…И мать-игуменья встречает на дорожкеТу, что с собой Мадонне принесетТри тысячи французских ливров в год.Вопрос в глазах и две прелестных ножки…

29

Прозрачное раннее утро дышало весенней прохладой.Вершины деревьев горели под лаской луча золотого.Он шел по заглохшим аллеям забытого старого садаЛюбимую женщину с грустью увидеть в объятьях другого.Он знал ту аллею, в которой они назначали свиданья:Там гуще сплеталися ветви, теснее ложилися тени,И так безотчетно дарили неясное благоуханьеАкации желтые грозди и белые ветки сирени.И он их увидел, где думал. Они говорили, и внятноВесеннее утро будили их юные, смелые речи:А утро уже просыпалось, и ветер ласкал ароматныйЕе непослушные кудри, ее обнаженные плечи.В руках ее – ветка сирени; к губам прижимая неясно,Она отдает ее после с капризной улыбкой другому.О, как он тогда ненавидел, безумно, мучительно, властно,И белую ветку сирени, и неги весенней истому!И сколько стоял он – не помнил. Когда же очнулся, то былоВсе тихо и пусто, и только порою, угрозой несмелой,Еще незаснувшая злоба послушную память будила.И белая ветка сирени на старой скамейке белела.Душистым, проснувшимся ветром пахнуло; листва зашептал;По гравию узкой аллеи, мелькая, забегали тени.Он тихо нагнулся и поднял и, чтобы она не завяла,С собою унес он с улыбкой забытую ветку сирени…

30. Летом

Георгины на круглом столеПобледнели с потухшим закатом…Вы зайти обещали ко мнеС сен-бернаром и маленьким братом.Я велел принести на балконСтаромодные синие чашки.Мой заброшенный сад напоенАроматом некошеной кашки.Этот милый минутный визитБудет все же почти не визитом!У меня шоколад и бисквит:Двое младших займутся бисквитом!А для вас… а для вас у меняЕсть цветы небольшого букета.Тихий вечер июльского дняИ четыре неясных сонета…Будет тихо… Сквозь ветви березДолетят монотонные стуки…Сен-бернара обиженный носНам уткнется в сплетенные руки…Головенка с большим хохолкомОторвется на миг от бисквита:«Расскажи-ка еще мне, как гномОт колдуньи забрался в корыто!»Шелест листьев… Спадает жара…Я забыл все рассказы про гнома!..Но куда вы? – «Домой. Нам пора.Я давно обещала быть дома».Сен-бернар от восторга хвостомОпрокинет забытые чашки.Торопясь, мы пойдем вчетверомПо ковру темно-розовой кашки.Мальчуган на изглоданном пнеСнимет домик со скользкой улитки.– О, позвольте, пожалуйста, мнеПроводить вас до старой калитки!Я открою… закрою… мелькнетВдалеке ваша шаль голубая…Эта ночь, – она скоро придет…Добрый вечер, моя дорогая!

31

В саду, где май сверкал и где цвели цветы,В аллее, где сирень горела сказкой белой,Моей любви мучительно несмелойЯ вам сказал желанья и мечты.И вы ответили… уже не «вы», а ты…Но все прошло так быстро, так нежданно…Мы разошлись уже, когда в саду туманномКружились первые осенние листы…Когда-то, чтоб еще безумней было счастье,Весна коснулась нас своей волшебной властью;Теперь же осень грустно убралаЛиствой увядшею, эмблемой страсти дальней,Аллею, по которой ты ушла, —Чтобы разлука нам была еще печальней…

32

А. А. Таскину

Закат был золотым, а ночь потом пришлаТакою медленной, такою странно синей…И синяя печаль мне на душу легла,Как на душу пчелы умершей меж глициний.Почти что хорошо. Не закрывая глаз,Живу как будто бы с закрытыми глазами.Я знаю, я вплету в узор певучих фразСлова, которые нельзя назвать словами.Почти что хорошо. Почти. И только жаль,Что завтра будет то, чего сейчас не надо,Что эта синяя, бездонная печальУйдет из глаз моих, как эта ночь из сада;Что завтра буду я опять, опять собой,Что солнце медленно зажжет цветы глициний,И сердце вырвется разбуженной пчелойНавстречу золоту из этой сказки синей!И хочется, чтоб все окончилось не тем,Чем кончиться должно, а новой, долгой тайной,И чтоб в моих глазах осталась бы совсемПечаль, которая пока еще случайна…

33

Я боюсь: не такими мечтами,Как мои небольшие мечты,В своем сердце, предутреннем храме,Засветишь незажженное ты.Я пришел для неясного счастья.Я одной только сказки хочу.Я хочу мимолетно, не властью.Прикасаться к душе и плечу.Мне казалось в часы моей скуки.Что о том же скучаешь и ты.Что твои запрокинуты рукиВ октябре, когда вянут листы.Мне казалось, что мягкого тонаТишина твоих платий и снов,Что ты любишь утят, анемоныИ печаль моих длинных стихов.Мне казалось… Мне только казалось…Мне, вернее, хотелось, чтоб ты,Как безоблачный день, отражаласьВ синеве моей первой мечты.Но потом я подумал: «А еслиТолько грезам усталым моимСилуэт в темно-розовом креслеПоказался родным и больным?Может быть, ты безмерно чужая?Может быть, ты печальна не тем?»И с тех пор я боюсь… я не знаю…Я моих не кончаю поэм…И с тех пор начало мне казаться,Что ты стала иной, чем вчера:Разучилась цветам улыбаться,Забываешь грустить до утра.Что ты хочешь чего-то другого,Чем мои небольшие мечты,Что обману красивого словаОтдаешься зачем-то и ты.И пока я враждую с собоюИ гадаю, ты та иль не та, —Ты моею усталой рукоюМной самим от меня заперта.И я знаю теперь безвозвратно,Что я больше не буду твоим:Я мечтал о слегка непонятном,О желаньи, скользящем, как дым;Я мечтал о простых разговорах,О букетах фиалок, – не роз,Об одном только жесте, которымПоправляют изгибы волос;Об улыбках, как в старом романе,В позабытом, наивном саду…– Я найду! В этом русском туманеЯ себе небольшое – найду!