Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

Карамзин с умилением сообщает, что после смерти Вячеслава в 1057 году братья сообща решили участь его наследства, и видит в этом положительное явление. Но правда была глубже: не произойди таковой раздел, сын Владимира Ярославича Ростислав не оказался бы без своей земли – Вячеслав был смоленским князем, но его сына лишили Смоленска, а с Волыни в Смоленск перевели Игоря, в то же время на Волынь отправили племянника Ростислава, ростовского князя.

Через какое-то время умер Игорь, но Смоленск не получили ни дети Игоря, ни Ростислав. Ростислав, ожидавший, что его переведут с Волыни в Смоленск, оскорбился и… отправился в Тьмутаракань собирать войска.

Между тем раздоры поселились и между тремя старшими братьями. Святослав столкнулся мало что с Ростиславом Владимировичем, которого пришлось устранять трудно и с неприятностями, но и с полоцким князем Всеславом. «Сей правнук Рогнедин ненавидел детей Ярославовых и считал себя законным наследником престола Великокняжеского: ибо дед его, Изяслав, был старшим сыном Св. Владимира. Современный Летописец называет Всеслава злым и кровожадным, суеверно приписывая сию жестокость какой-то волшебной повязке, носимой сим Князем для закрытия природной на голове язвины. Всеслав, без успеха осаждав Псков, неожидаемо завоевал Новгород; пленил многих жителей; не пощадил и святыни церквей, ограбив Софийскую. Оскорбленные такою наглостию, Ярославичи соединили силы свои и, несмотря на жестокую зиму, осадили Минск в Княжестве Полоцком; взяли его, умертвили граждан, а жен и детей отдали в плен воинам.

Всеслав сошелся с неприятелями на берегах Немана, покрытых глубоким снегом. Множество Россиян с обеих сторон легло на месте. Великий Князь победил; но, еще страшась племянника, вступил с ним в мирные переговоры и звал его к себе. Всеслав, поверив клятве Ярославичей, что они не сделают ему никакого зла, переехал Днепр на лодке близ Смоленска. Великий Князь встретил его, ввел в шатер свой и отдал в руки воинам: несчастного взяли вместе с двумя сыновьями, отвезли в Киев и заключили в темницу».

Если перевести эти слова Карамзина на современный язык, исключая елей Ярославичам, то действовали те как клятвопреступники. Всеслава отделили от семьи и посадили в киевскую темницу. Чтобы родственник никуда не сбежал, тюрьма находилась прямо в великокняжеском доме. Но Ярославичи недолго радовались успеху: только они расправились с Всеславом, как налетели половцы. Князья потерпели жестокое поражение.

«Великий Князь и Всеволод ушли в Киев, а Святослав в Чернигов. Воины первого, стыдясь своего бегства, требовали Веча; собрались на торговой площади, в Киевском Подоле, и прислали сказать Изяславу, чтобы он дал им оружие и коней для вторичной битвы с Половцами. Великий Князь, оскорбленный сим своевольством, не хотел исполнить их желания. Сделался мятеж, и недовольные, обвиняя во всем главного Воеводу Изяславова, именем Коснячка, окружили дом его. Воевода скрылся.

Мятежники разделились на две толпы: одни пошли отворить городскую темницу, другие на двор Княжеский. Изяслав, сидя с дружиною в сенях, смотрел в окно, слушал укоризны народа и думал усмирить бунт словами. Бояре говорили ему, что надобно послать стражу к заточенному Всеславу; наконец, видя остервенение черни, советовали Великому Князю тайно умертвить его.

Но Изяслав не мог ни на что решиться, и бунтовщики действительно освободили Полоцкого Князя: тогда оба Ярославича в ужасе бежали из столицы, а народ объявил Всеслава Государем своим и разграбил Дом Княжеский, похитив великое множество золота, серебра, куниц и белок».

Негодование народа было так велико, что Изяслав бежал в Польшу. Но и Всеслав не смог удержаться у власти. Он тайно бежал назад, в Полоцк.

Великий князь Всеволод

1078–1093

Между тем Изяслав подошел с польским войском. Киевляне, наученные горьким опытом, поляков в город не пустили. Зато послали послов к Святославу и Всеволоду: «Врата Киева для вас отверсты, – говорили Послы, – идите спасти град великого отца своего; а ежели не исполните нашего моления, то мы, обратив в пепел столицу России, с женами и детьми уйдем в землю Греческую».

Святослав обещал за них вступиться, но требовал, чтобы они изъявили покорность Изяславу. «Когда брат мой, – сказал Черниговский Князь, – войдет в город мирно и с малочисленною дружиною, то вам нечего страшиться. Когда же он захочет предать Киев в жертву Ляхам, то мы готовы мечом отразить Изяслава, как неприятеля».

В то же самое время Святослав и Всеволод известили брата о раскаянии Киевлян, советуя, чтобы он удалил Поляков, шел в столицу и забыл мщение, если не хочет быть врагом России и братьев. Великий Князь, дав слово быть милосердым, послал в Киев сына своего, Мстислава, который, в противность торжественному договору, начал как зверь свирепствовать в столице: умертвил 70 человек, освободивших Всеслава; других ослепил и жестоко наказал множество невинных, без суда, без всякого исследования. Граждане не смели жаловаться и с покорностию встретили Изяслава, въехавшего в столицу с Болеславом и с малым числом Поляков.

Но долго Изяслав не продержался. Святослав стал распускать слух, что Изяслав сговаривается с полоцким Всеславом. Про Всеслава ходила легенда, что он чародей, так что полоцкого князя боялись.

Всеволод струхнул. Вместе с братом он отправился брать Киев. Изяслав снова вынужден был бежать и снова в Польшу. На его место сел Святослав. В свободный от князя Чернигов перешел Всеволод.

Через три года Святослав умер, на его место в Киеве сел Всеволод. Однако не усидел: из Польши с войском выдвинулся законный киевский князь Изяслав. Всеволод предпочел решить дело миром и отдал ему Киев. Но против этого возмутились племянники, началась междоусобица, в одном из боев Изяслав погиб.

Тогда в Киев снова сел Всеволод (он из сыновей Ярослава теперь остался один). Всеволод «утвердил Святополка на Княжении Новогородском: другому сыну Изяславову, Ярополку, отдал Владимир и Туров, а Мономаху Чернигов».

Но правление Всеволода было очень неспокойным. Он любил мир, как пишет Карамзин, но видел беспрестанное кровопролитие. То нападет полоцкий Всеслав и захватит Смоленск, а сын Всеволода Владимир пойдет отбивать город, но застанет одно пепелище. То Ростиславичи захватят Владимир. То Давид Игоревич вопреки всем договорам начнет грабить на южных окраинах греческих купцов. То Ярополк начнет интриговать. То нападут камские болгары. То вроде все уладится с искателями уделов, но придет голод. В 1092 году «от беспрестанных, неслыханных жаров везде иссохли поля, и леса в болотных местах сами собою воспламенялись, к ужасу сельских жителей; голод, болезни, мор свирепствовали во многих областях, и в одном Киеве умерло от 14 Ноября до 1 Февраля 7000 человек».

И не было этому конца. В последний год Всеволод стал избегать общения с князьями, бояр видеть не желал, напротив, приблизил совсем молодых людей, на управление махнул рукой, о нападениях врагов слышать не желал, то есть от дел отошел и почти впал в детство. В самом конце жизни он призвал в Киев старшего Владимира и Ростислава, у них на руках и умер.

После его смерти в 1093 году на стол претендуют уже внуки Ярослава. По правилу занять стол должен старший сын старшего сына. Всеволод не был старшим сыном, его Владимиру и Ростиславу ожидать великокняжеской власти было нечего. Стол занимает старший сын старшего сына Ярослава (Изяслава) – Святополк Изяславич, вошедший в историю как Святополк (в крещении Михаил).

Великий князь Святополк-Михаил

1093–1112

Святополк был князем Туровским. Прежде он сидел в Новгороде, но горожане были им недовольны и прогнали его. Ладить с народом этот князь не умел.

Перебравшись из Турова в Киев, он обрадовался власти, его хорошо встретили и ожидали от него улучшения жизни, но князь надежд не оправдал. Первое, что он сделал, будучи нрава горячего, – принял половецких послов, выслушал и тут же отправил их в поруб. Половцы обиделись, Святополк одумался – но дело было сделано. Кочевники пошли на Русь.