Польша и евреи

В-третьих, антисемитизм намеренно избирает евреев и только евреев в качестве своей единственной мишени. Он исключает всех других, которые могут быть «виноваты» в преступлениях, приписываемых евреям. Антиеврейские действия зачастую же являются побочным продуктом общей волны насилия.

Наконец, антисемитизм не ищет решения. Он не предусматривает никакого выхода для евреев, он не предлагает им никакой альтернативы.

Антиеврейские действия прошлого были зачастую направлены на обращение евреев из одной религии в другую.

Для подлинного антисемита «преступлением» евреев является уже то, что они евреи. Это «преступление» не может быть искуплено или прощено, даже если еврей откажется от своей религии. Антисемитизм – это психологическая проблема. Ее источник находится не в реальности, а в мозгу антисемита.

Превращение антиеврейских настроений в воинственный антисемитизм происходило постепенно, главным образом – на протяжении XIX века. Почвой для антисемитизма являются антиеврейские настроения в обществе вкупе с воинствующим национализмом.

Очевидные причины антиеврейских настроений принято делить на экономические и религиозные.

Евреи стали первыми торговцами в Европе и без их участия было бы невозможно становление европейской экономики. Со временем возник конфликт интересов еврейских купцов и местной буржуазии, появились законы, ограничивающие экономические возможности евреев, но это меры не были всеобъемлющими.

К началу нового времени евреи успешно занимались кредитными операциями, банковской и биржевой деятельностью, но причиной еврейской экспансии в экономике является вовсе не мифическая любовь к деньгам и якобы патологическая жадность евреев. В XIV веке католическая церковь запретила христианам давать взаймы деньги под процент, евреи же оказались свободны от этого запрещения. Поскольку торговцы, которых становилось все больше и больше, всегда нуждались в получении денег для своей деятельности, то евреи стали заниматься кредитованием бизнеса, или, в прежней терминологии, - ростовщичеством. Впоследствии в литературе распространился отрицательный образ еврея-ростовщика, который не способствовал установлению теплых отношений евреев с народами, среди которых они жили. Но говорить о том, что евреев не любили потому, что они давали деньги под процент так же неверно, как и утверждать, что в наше время народ ненавидит банки за то, что банки выдают кредиты. Банки сегодня, как и евреи много лет назад, делают то, без чего были бы невозможны экономические отношения.

Ростовщичеством евреи в той или иной степени занимались во всей Европе. Но в Польше специфической хозяйственной деятельностью евреев стали винокурение и управление имуществом шляхты, аренда шляхетских имений.

Ю.Гессен писал: «Арендатор-еврей, становясь на место пана, получал,– конечно, лишь в известной мере,– ту власть над крестьянином, которая принадлежала землевладельцу, и так как еврей-арендатор… старался извлечь из крестьянина возможно больший доход, то злоба крестьянина… направлялась и на католика-пана, и на еврея-арендатора. И вот почему, когда в 1648 году разразилось страшное восстание казаков под предводительством Хмельницкого, евреи, наравне с поляками, пали жертвой» [6] .

6

Ю. Гессен. История еврейского народа в России: В 2-х т., т. 1, Л., 1925, с. 8 т. 1, с. 32.

А.И.Солженицын цитирует в своем капитальном труде «Двести лет вместе»: «К восемнадцатому столетию винное дело стало почти главным занятием евреев… Этот промысел часто создавал столкновения между евреем и мужиком, этим бесправным «хлопом», который шёл в шинок не от достатка, а от крайней бедности и горя».

Накануне раздела Польши более обеспеченные в своей массе евреи могли вызывать зависть. Зависть могла быть причиной антиеврейских настроений, но зависть должна пройти, если завидовать становится нечему.

После раздела Польши, когда большая часть её жителей вошла в состав Российской империи, евреям запретили заниматься винокурением, содержать шинки, жить в деревнях и евреи лишились существенной части своего былого экономического благополучия. Еврейское население увеличивалось очень быстро, а границы черты оседлости, созданной в России, предопределили скученность и, как следствие, обнищание еврейского населения.

Во время второй мировой войны массовая гибель евреев могла породить только сочувствие к гонимому народу. Десятки тысяч человек принимали участие в спасении евреев в оккупированных странах, несмотря на то, что нацисты угрожали смертью за любую помощь евреям. В Нидерландах, Норвегии, Бельгии и Франции подпольные организации, участвовавшие в сопротивлении, помогали евреям, главным образом в поиске убежища. А Дания стала единственной оккупированной страной, из которой в лагеря смерти нацистами не было отправлено ни одного эшелона.

В Польше от рук нацистов погибло 2,8 миллиона евреев. Их тоже пытались спасать простые поляки, но большинство поляков – нет.

Поляки не так уж далеко живут от датчан и различия в их экономическом положении к началу второй мировой войны не кажутся слишком существенными. Поэтому, некогда существовавшее экономическое превосходство евреев над поляками, очевидно, не является причиной польского антисемитизма.

Как произошло превращение антиеврейских чувств в антисемитскую предубежденность?

Эта трансформация совершилась в три этапа, которые следовали один за другим, друг на друга налагаясь. Питательной средой современного антисемитизма стал новый социально неустойчивый класс, порожденный изменившимися экономическими условиями. Этот класс советская коммунистическая пропаганда называла мелкобуржуазным, Макс Даймонт называет «потертыми белыми воротничками», а Ханна Арендт в своей книге «Происхождение тоталитаризма» называет «деклассированной группой». Эта деклассированная социальная прослойка дает наибольшее число приверженцев современного антисемитизма. Именно из этой группы Гитлер вербовал наиболее страстных своих приверженцев.

В Польше естественным источником для формирования мелкобуржуазной группы являлась многочисленная шляхта, которая в эпоху становления капитализма была источником роста численности «потертых белых воротничков». Польская шляхта не могла быть довольна своим экономическим положением в эпоху бурного развития капитализма, в то же время «шляхетская гордость» требовала найти выход из зависимого положения.

Не только в Германии и Польше, но и повсеместно в Европе недовольство этих мелких-мелких буржуа, деклассированной группы, было умело направлено в русло антисемитизма, где появившиеся расовые теории обеспечивали деклассированных чувством своего превосходства.

Середина прошлого века была периодом повсеместного распространения революционных идей в Европе, периодом зарождения коммунизма и социализма. Именно в это время политики открыли новое применение для деклассированных, а также для евреев. Деклассированных можно было использовать как ударную силу. Правые политические деятели двинули их в контрнаступление против левых. Нестабильность положения деклассированных они начали объяснять не экономическими или социальными причинами, а существованием «еврейского засилья». Если деклассированные страшились капитализма, то евреев выставляли в образе капиталистических эксплуататоров. Если деклассированные опасались коммунизма, то евреев представляли в образе коммунистических заговорщиков. Все зло объявлялось делом рук евреев. Мол, если бы не они, деклассированные нашли бы свое место в обществе.

Это было началом антисемитизма. Он был не столько политическим движением, сколько политическим орудием. Антиеврейские чувства, сохранившиеся со средних веков, исподволь направлялись по новому руслу. Мало-помалу они трансформировались в антисемитские предрассудки. Религиозные деятели средних веков требовали изгнания евреев, чтобы те не оскверняли своим присутствием христианскую веру. Светские политики новейшего времени не требовали изгнания евреев. Это не принесло бы им никакой пользы. Стоило изгнать евреев, и деклассированные элементы немедленно увидели бы, что их положение нисколько не изменилось. Евреев нужно было сохранять в обществе в роли постоянных козлов отпущения.