Полшанса 2

— Господин Распутин, я не расположен вести с вами светские беседы и любоваться закатом.

— От чего же? Ваша сегодняшняя речь перед комиссией меня впечатлила. Вы яро продемонстрировали свой патриотичный дух. Видя и слыша такую пылкую речь, я был бы последним глупцом, попытавшись склонить вас к измене родины. Вижу мои слова вас не убеждают. Что ж, тогда давайте перейдём к официальной части. — Распутин оставил кружку, сложив руки на столе. — Полагаю вы не в курсе, что сейчас происходит при императорском дворце.

— В услужении Великого Дракона множество достойных и умудрённых мужей. Так что, это не моего ума дело.

— На счёт мудрости, ровно, как и их достоинства, я бы поспорил.

— Я не потерплю оскорбления благородных Хань! — Привстал из-за стола закипающий Фей Тин.

— Вам нравится вид на озеро? — Распутин откинулся на спинку, смотря на бликующую гладь воды. — Это простой вопрос. В нём нет подвоха.

— Да. Вид прекрасный. — Посмотрев в ту же сторону, чуть спокойнее не понимающе произнёс Фей.

— Жалко, наверное, отдавать такую красоту колонистам, лишая ханьцев столь прекрасного вида.

— О чем вы?

— Я не из праздного любопытства спросил знаете ли Вы, о происходящем при дворе. Хань нуждаются, в достойных людях вроде вас.

Фей честолюбив, но отнюдь не глуп. Как и любому честолюбцу ему приятна лесть, однако её явно недостаточно, чтобы затуманить ему разум. Он остался холоден к сказанным словам.

— Ваш император велик, в этом нет не каких сомнений, но возраст… Увы, старость не щадит никого. — Распутин с искренним сожалением покачал головой. — А значит, большую часть ноши правителя он перекладывает на приближённых, лишь поддерживая или не поддерживая уже принятые ими решения. Мне это не приятно говорить, но Великий Дракон сейчас больше озабочен своим посмертием и размышлениями кому из восьмидесяти двух сыновей передать власть. Менее заботясь о благополучии империи. Вверив эту обязанность советникам, приближённым и придворным евнухам. Которые в свою очередь заботятся более о своём кармане, нежели о стране. Двор наводнили чужестранцы, щедро насыпающие монеты в жадные лапы тех, кто только рад отдать колонистам кусок Ханьской земли пожирнее.

— Если Вы пытаетесь убедить меня в том, что вас заботит судьба Хань, то зря. Вы такой же чужеземец как, и Галлы, и Нортунбрийцы, и Американцы. Русланд лишь один из.

— Ошибаетесь. Русланду не нужны колонии. У моей страны земель в достатке. Увеличение территории лишь создаст ненужные проблемы. — Русландец тяжело вздохнул, вновь смотря на воду. — Наслаждайтесь видом, господин Фей. Ведь вскоре вы, как и все хань будите лишены этой возможности.

— Объяснитесь. — Фею послышалась угроза в словах. Он коснулся пальцами прислонённой к столешнице трости со скрытым в ней клинком. Почувствовав холод металла навершия в виде оскаленной тигриной головы, Фей успокоил бушующие чувства.

— Вас не удивило, что в столь прекрасном месте в час встреч и свиданий, нет ни одного посетителя?

— С чего бы? Вы арендовали всё заведение для беседы со мной. Устроив нашу встречу.

— Я?! — Распутин коротко рассмеялся. — Простите господин Фей, но вынужден вас разочаровать. Я не стеснён в средствах. Однако мне бы было крайне трудно объяснить партии с какой целью, было потрачено целое состояние на аренду самого элитного места в вашей столице. Нашу беседу мы могли провести в более скромной обстановке. Но мне очень нравится здешний вид. Поэтому я попросил сделать исключение нового владельца и пустить сюда меня и вас в последний день перед реставрацией. Хотя у меня на родине подобное называется сносом.

— Это место решили снести? — Фей потерял нить разговора, обведя взглядом безупречно выполненное строение.

— Да. Новый владелиц желает видеть здесь западные здания. Уж не знаю, что он хочет построить, но знаю точно само озеро и окрестности будут отныне являться территорией Нортумбрии и вход хань будет строго воспрещён.

— Я вам не верю! Озеро Лао Дао священное место, в нём омывался первый император Хань, после того как отразил нашествие северных варваров и здесь же он произнёс свои семь клятв «Неба» о том, что он и его потомки будут едины с землёй и людьми, живущими на ней.

— Ваше право. Прочтёте о передаче земель в газетах через неделю, постфактум. Я лишь сообщаю вам о решении, которое не просто принято и одобрено при дворе, но и улажено по всем правилам. Соответствующие документы уже подписаны, а плата, само собой, передана.

Фею очень хотелось плюнуть в лицо собеседнику. Но что-то внутри говорило, что тот не врёт и всё сказанное правда.

— Допустим. Это несомненно печальная весть. Больно подобное слышать. Однако, я всё ещё не понимаю, зачем вы меня позвали?

— Передача озера неприятная весть, но отнюдь не столь опасная. — Словно не услышав вопроса продолжил русландец. — Рудники у подножья Тайшань, порт Окуясу, долина Нан и Тоак на которых теперь будут разбиты опиумные поля, конечно же монополия на торговлю тем самым опиям, крупные государственные компании в том числе и ханьская железная дорога. Это более существенные утраты вашей империи и далеко не единственные. Сколько пройдёт времени, прежде чем придворные корыстолюбцы решат продать сандаловый трон?

— Да, как вы смеете!!! — Фей не выдержал упоминания в суе священной реликвии. — Быть может всё что вы говорите, чистая правда без капли лжи! В чём я не уверен. Но! Не нужно думать, что я поверю, что Русланд друг Хань и не имеет за собой корыстного интереса!

— Как уже было сказано, Русланд не интересуют земли. Зато интересуют союзники. Цинь стали нашими друзьями и избавилась от колониальных паразитов на своей земле. Не смотря на ряд бедствий, постигших их страну, сейчас они процветают, практически догнав по развитию Хань в котором не было никаких потрясений уже два десятилетия. Разве это не странно?

— Цинь лишились своей души, отринув учение предков!

— От чего же? Цинь по-прежнему империя, династия не прервалась, религиозные культы не забыты, святыни не поруганы, народ процветает. Где же тут потеря души?

— Ваши идеи подходят только вам. Хань чужда ваше виденье мира. «В основу мировоззрения кладутся не религиозно-мистические или идеалистические выводы, а выводы современного естествознания». «Новая задача — не ограничиваться объяснением мира, а выбрать методологию его преобразования, в первую очередь — преобразования общества на основе сознательной революционной деятельности» — продекламировал Фей. — Я знаком с положениями вашей страны, принятыми после революции. Я не в праве решать судьбу империи, но, по моему мнению, Хань с вами не по пути.

— Путь. Кто говорит о пути? Русланду нужны друзья, а не марионетки, в которых обращают вашу страну колонисты. Мы предлагаем направление. Принимать его или нет, как и выбирать какой дорогой вы пойдете — ваш выбор.

Фей долго смотрел в глаза русланцу. Тот спокойно смотрел в ответ, не отведя взгляда. В конце концов Фей не выдержал.

— Допустим.

— Русланд желает всем сердцем помочь Хань, но наши позиции при дворе крайне слабы. Однако всё же есть те, кто всё ещё желает лучшего будущего Хань. При их поддержке мы совместно разработали план, который позволит нашим странам возвысится над остальным миром. И в этом плане… — Распутин улыбнулся. — … Вы товарищ Фей Тин занимаете центральное место.