Полшанса 2
Шрифт:
Представляю какой сейчас у кушанов демографический кризис за столетия непрерывной резни всех со всеми.
Впрочем, он тоже об этом упоминал. Сто сорок лет назад, в момент короткого перемирия, для уменьшения масштабов непрекращающейся войны и сведения её хотя бы до локальных конфликтов, была создана великая династия, путём объединения представителей двух великих родов, из тех что остались. Так из горсти стран появилась одна единая держава, правда лишь на бумаге. Территории сразу распилили на те самые королевства с княжествами, а кто был недоволен своим куском, мог объявлять войну соседу и отжимать его землю себе. Заключительный период являл собой феодальную раздробленность, которая имеет место быть и по сей день лишь с тем отличием, что сражения
Последнее меня заинтересовало. Оказывается, что господа «бывшие хозяева» рассматривают вариант сотрудничества с людьми вовсе не из-за гуманистических замашек, а из-за того, что они отчаянно нуждаются в союзниках. Фокус в том, что шурды по своей натуре трусливы. Чтобы переступить через свою природу и дерзнуть первыми напасть на кушанов им требовалось время. Время, которое они проводили в лесах и болотах, где для них были комфортные условия для жизни и размножения. Их плодовитость, неприхотливость в еде и непритязательность в удобствах утроило их популяцию всего за пятьдесят лет. В дальнейшем тенденция сохранилась. И хоть трудно говорить о конкретных цифрах без статистических данных, предположительно шурдав в шесть-восемь раз больше, чем кушанов. А так как это данные солдата, с которым поделилось информацией начальство, то на деле всё ещё хуже.
Шурдские племена контролируют долины крупных рек, под их контролем находится до половины кушанских городов, стоящих на исконных торговых путях. Особенно они любят селится недалеко от гор в пещерах. Тем самым перекрывая огромную часть добычи полезных ископаемых.
Кушаны хоть и занимают пока ещё доминирующую позицию, но от теснины вынуждено уходя вглубь прерий, в холмистые земли и к границам не самых благоприятных территорий для жизни. Да, шурды ничего не могут противопоставить кушанской армии в открытом бою. Даже десятикратный перевес вряд ли им поможет одержать победу. Но они и не вступают в открытое сражение. Набегают на дальние селения, грабят караваны, устраивают засады на дорогах. И да, похищают кушанских женщин для дальнейших развлечений и размножения, само собой. Ведь самих уродцев не было тысячелетий естественного отбора, в котором продолжали свой род только лучшие представители. Чтобы последующие поколения были сильнее они должны скрещиваться с теми, у кого был этот самый отбор. Ну и ещё, они испытывают особый кайф, определяя в рабы своих бывших хозяев. Пускай и похищенные являются за частую представителями низших каст.
На вопрос зачем нужно было давать фактически скоту возможность не только спариваться, но и быть совместимыми с другими видами, пленный лишь помотал головой.
Сначала сделали, потом спохватились. К слову, подобное работает и в обратную сторону. Шурдская самка легко может понести от кушана, вероятно, как и от человека. Другое дело, что подобное мало кого интересует. Только при таком союзе рождённые полукровки в большинстве своём будут дефектными, не способными на самостоятельное существование. А те что окажутся дееспособными, будут уступать в физическом и умственном развитии относительно своего родителя. При этом они очень ценятся в шурдском обществе так как всё равно будут на голову превосходить своих не скрещенных родичей.
Так вот и выходит, кушаны находятся в состоянии перманентной войны с шурдами и друг с другом. Сидят закрывшись в своих городах страдая от голода и тотальной нехватки всего. Из-за невозможности банально привести требуемое. Ато что удаётся доставить — в дефиците или баснословно дорого. Полноценный патруль дорог слабо реализуем. Не только из-за оборзевших шурдав, то и дело выползающих со своих болот, но и из-за тут и там появляющихся странствующих аномалий. Отголоски бушующей великой войны.
Какова их природа, неизвестно. Ограничить их передвижение или предсказать где они появятся и на что будут способны, невозможно. Не мало веселья доставляют потомки прибывших в этот мир существ. Всё это конечно со слов пленного, который сам владеет только общеизвестной
информацией.— Я его, или ты? — Молчавший до самого конца допроса Уда обратился ко мне, впрочем, плотоядно смотря на пленного.
Я узнал всё что нужно. Вполне возможно, даже почти наверняка, что-то упустил. Избавляться от ставшего сговорчивым языка неразумно, но и тащить собой — глупо. Прикончить его, поднявшись ещё на одну ступеньку к цели? За прошлую ночь я перескочил сразу пол сотни таких ступенек. Вряд ли мне так ещё раз повезёт.
Активный счётчик задания «Верни меня»: 71 из 100
Скинув с плеча вещмешок, я запустил в него руку доставая небольшую, круглую, деревянную коробочку. Поднеся её к самому лицу кушана медленно открыл, демонстрируя содержимое.
Внутри несколько игл, пара прямых для штопки одежды и пара изогнутых как рыболовный крючок для штопки ран. Там же лежит толстая сплетённая косичка длинной с большой палец.
Система не пропускает в этот мир предметы, несуществующие в этом самом мире. Это касается так же и простейших предметов на подобии синтетических ниток. Из-за чего обеспечение себя простейшими предметами весьма затруднительно. Одних иголок я взял с собой два десятка из разных материалов и лишь четыре из них система пропустила. Но если брать с собой натуральные предметы или компоненты для сборки уже на этой стороне, то никаких трудностей с их транспортировкой не возникнет. И всё же приходится немного поломать голову, чтобы подобрать правильную замену самому обыденному предмету.
Взяв в пальцы косичку, поставил коробочку на землю, посмотрев прямо в тёмные глаза кушана.
— Это конский волос, несмотря на свою толщину по прочности он не уступает медной проволоке. За что заслужил уважение и в хозяйстве, и в медицине, и в… пыточном деле. Одна из самых жестоких казней моего мира предполагает использование конского волоса. Жертве отрезают нос, затем через оголившийся носовой хрящ пропускают волос и начинают его медленный пропил. До тех пор, пока жертва не умрёт от боли, а милостивая смерть далеко не быстро приходит. — Я наклонился к заострённому уху пленного. — Выкинешь хоть что-то и не сомневайся — испытаешь описанное на себе. Кивни если осознал.
*Один очень медленный кивок.
— Хорошо, хорошо. — Я похлопал кушана по холодной бледной щеке. — У вас только два лагеря? Тот что в городе и тот что на изгибе.
— Д-д-да.
— Они находятся на одной стороне?
— На одной. — Кивнул пленный. Теперь он это делал после каждого слова.
— Что находится дальше вниз по реке?
— Примерно лиг через десять-двенадцать отсюда давно был основательный каменный мост. Во время войны его обрушили с частью берега, из-за чего там образовалась запруда и река, разбившись на множество потоков, разошлась по долине, где раньше находились поля. Сейчас там одна большая топь на многие-многие лиги вокруг. Где она заканчивается и что за ней находятся — я не знаю. Клянусь!
Пленник скосил глаза на коробочку, затем на нож в моей руке. Не дожидаясь моего вопроса ответил.
— Есть речной рукав, он идёт параллельно основному течению. Начинается на одном из изгибов. А заканчивается где-то ниже. Точно не знаю где.
— Его начало после вашего лагеря?
— Да, на пару лиг. Мы им не пользуемся, так что там никого нет.
— Ты чё нам лапшу на уши вешаешь, падаль!!! Смотри-ка как удобно получается, случайно вспомнил про второй путь и он, по удачному совпаденью, пуст. — Уда уже вставил пленному в рот напильник, чтобы врать неповадно было.
Я положил ему руку на плечо, впрочем, не делая попытки отстранить его от пленного.
— Почему не пользуетесь тем путём?
— Вавафф лорфф тераафф…
— Не хрена не понял, по любому пиздит!!!
— Так ты напильник то у него изо рта вынь.
— Рукав маленький, со слабым течением, он зарос весь. Там даже ладье не пройти, не говоря о нормальном судне, да и идёт он в стороне от города, впадая в быстрое течение за ним, а там уже не развернутся будет. Поэтому и не пользуемся.