Полтора дракона для травницы, или Таверна «С любовью»
Шрифт:
– Есть что-то острое, металлическое? – осмотрела на женщину с факелом.
– А зачем? – полюбопытствовала та. – Думаешь, дуры мы тут? Вдруг пырнешь кого?
– Надо нарыв вскрыть и зуб вырвать, - пояснила, соображая, как это сделать, когда ничего под рукой нет. – Я умею, не бойтесь.
– Дай ей заточку, - раздалось из глубины камеры, с нижнего яруса кровати. – А то задолбало уже всю ночь вопли Дрыськины слушать!
– На, - женщина задрала юбку и вынула маленькое, завернутое в тряпку лезвие из-за веревки, что держала на бедре чулок. – Пойдет? Пика эта завсегда
Я прокалила лезвие на огне и провела «операцию», удалив зуб и прочистив, прижигая все, что смогла. Ей бы примочки из нужных травок. Мазь мамину зубную. Глядишь, и обошлось бы. А так… Даже не знаю. Но хоть шанс есть.
– Спасибо, - прошептала девушка, стойко вытерпевшая то, что и взрослому дюжему мужчине тяжело бы далось.
– Пожалуйста, - вытерев «пику», вернула ее хозяйке.
– Так ты, стал быть, лекарка? – спросила, судя по всему, главная, встав с кровати.
– Да, мама научила всему.
– Ясненько, - женщина хлопнула себя по ляжкам и потянулась. – Эй, чего встали-то, вороны щипаные? Костерок разводите, котелок кипятите, почаевничаем. Надо ж девоньке добром отплатить. Не погнушалась ведь, помогла одной из нас. Живо, живо!
Все забегали. Откуда-то появились дрова, в центре камеры запылал костер. Дым убежал в окошко с решеткой под потолком. В чане, повешенным над огнем, закипела вода. Меня усадили рядом, дали в руки глиняную чашку с заваркой и плеснули туда кипятку.
– Слышь, а у меня вот шишка тут какая-то, - шепнула соседка и задрала платье. – Глянь, коли разбираешься, чего такое?
– Грыжа, - пощупав, определила я. – Вправлять надо. Но не здесь, только наврежу.
– А родинку посмотри, - подошла вторая. – Кровит и растет.
– И вот с моей напастью помоги, - пристроилась в очередь третья. – На заду вот у меня…
Чай уже остыл, когда я закончила осмотр всех болящих. Здоровых не нашлось. При такой жизни немудрено.
– Уважила, спасибо, - степенно кивнула главная. – А за что хоть взяли-то тебя, девонька?
– Ну, - смущенно улыбнулась, - за незаконное целительство, - призналась тем, кого только что лечила в нарушение всех законов.
Камера дружно грохнула хохотом. Не выдержав, рассмеялась и сама. Да уж, судьба порой та еще шутница!
Глава 43 Григорио
– Просыпайся, лекарка, - кто-то толкнул меня в бок.
Тяжелая голова спросонок думать не хотела вовсе. Приподнявшись, я вгляделась в серый свет, наполнивший камеру, с трудом вспоминая события вчерашнего дня. Как почетной гостье мне уступили кровать внизу. Главная, кряхтя, перебралась наверх, откуда и похрапывала сейчас.
– Жандармы тебя требуют, - шепнула одна из женщин и ткнула пальцем в решетку.
– Леди Тагерт-Хойт, пройдите на выход, пожалуйста, - донеслось оттуда.
Это явно не брат мадам Лорье. Может, меня выпускают? Поняли, что это недоразумение и… Подскочив и даже забыв попрощаться, я поспешила к открываемой двери. Сердечко стучало
бешено, пока шли по темному коридору. Потом распахнулась дверь, свет ослепил меня, а следом оглушило знакомое рычание.– Алина!
Сильные руки стиснули меня, покружили в воздухе, поставили на ноги.
– Ты в порядке, тебя не обижали? – Рэйчэр хмурился, разглядывая меня.
– Все в порядке, обзавелась новыми друзьями, - улыбнулась ему.
– Лорд Тагерт-Хойт, подписать нужно, - отвек его жандарм. – Тут и тут, - ткнул пальцем в бумагу на столе.
Муж быстро поставил роспись и взял меня за руку, потянул к выходу.
– Неужели меня отпустили? – выдохнула, когда вышли на улицу.
Как тут светло и просторно после маленькой камеры с закопченными стенами и окном с решеткой под потолком!
– Прости, Нимфея моя, но это не так, - сказал Рэйчэр, помрачнев. – Тебя отпустили лишь на время.
– Как это? – нахмурилась, вглядываясь в его лицо.
– Дело в том, что епископ Палау занедужил снова, куда сильнее прежнего. И послал за тобой, чтобы ты стала его лекарем. Как понимаешь, жандармерии пришлось пойти навстречу и удовлетворить просьбу епископа. А потом…
– Это неважно, - перебила его. – Потом будет потом. А сейчас надо поскорее ехать к Григорио. И домой заглянуть, забрать все необходимое.
– Как скажешь, - дракон нежно улыбнулся.
И не забыть бы потом еще в темницу бедной девушке с флюсом прислать лекарства. Но главное, как же там наш епископ?..
В доме Григорио толпились люди. Он был будто нашпигован ими. Людская масса растеклась по комнатам, гудела, шуршала дорогими тканями, переговариваясь вполголоса, покашливала и горестно вздыхала. Но все стихло, когда появились мы с супругом.
– Зачем она здесь? – пополз взволнованный шепоток.
Осуждающие, цепко ощупывающие взгляды устремились ко мне.
– Что здесь делает эта женщина? – осуждающе раздавалось со всех сторон.
– Слышал, что ее арестовали за незаконное целительство, - змеей вползло в уши. – Епископ совсем плох, видимо, раз позвал такую особу!
– Не обращай внимания, - Рэйчэр сжал мою руку.
– Алина! – Джанет выбежала из распахнувшейся двери спальни и бросилась ко мне.
Бледная и заплаканная, она совсем не была похожа на мою всегда уверенную в себе красавицу крестную.
– Идем, быстрее, - схватив за руку, тетка увлекла за собой, к лестнице.
– Кто это? – спросила ее, когда свернули в коридор.
– Стервятники, - ответила она. – Слетелись в надежде на наследство. И знать любопытная. Пыталась выгнать, так нет, шипят, как кошки. Цирк им тут будто!
Она остановилась, кивнула на дверь и понизила голос:
– А вот там те, что похуже, собрались. Уже разбились на группки, договариваются друг с другом, чтобы на должность дядюшки претендовать.
Джанет распахнула дверь, и мы увидели несколько десятков мужчин в сутанах. Из-за них даже кровать с больным была не видна. Одни для видимости прикрыв глаза делали вид, что молятся. Другие, не стесняясь, попросту дремали в креслах и на лавках. А воздух… Да тут дышать нечем!