Полуночный поцелуй

— Ничего особенного, — чуть пожал плечами Стоктон. — Сегодня я привел с собой подругу. Я ведь знаю, дополнительные руки здесь не помешают, — добавил он и с изумлением увидел, как отец Михаэль заключает Дженну в объятия.

— Отец Михаэль! Я так давно вас не видела.

— Хорошо, что ты пришла, — широко улыбнулся он. — Давно тебя не было видно. Как ты?

— Все хорошо.

— Рад это слышать. Пойдемте, нужно отнести еду вниз и начинать подавать завтрак.

Через незаметную дверь они вышли в пристройку, оборудованную под кухню и обеденный зал.

— Откуда ты знаешь отца Михаэля? — удивленно спросил Стоктон.

Насколько он знал, Дженна никогда не проявляла особого интереса к католичеству и не посещала церковных служб.

— Я уже бывала здесь раньше.

— В церкви?

— Нет, здесь, в обеденном зале, — смущенно пояснила она. — Ты ведь знаешь, что моя семья была очень бедной.

Стоктон кивнул:

— У фермы твоего отца тогда было непростое время.

— «Непростое» — это не то слово, — вздохнула Дженна. — Когда я была маленькой, мы часто здесь ужинали, а потом отец Михаэль отводил моих родителей в сторону и расспрашивал о том, как идут дела на ферме. И если вдруг им было что-то очень нужно, это появлялось словно по волшебству.

— Я рад, что мог хоть чем-то помочь вам, Дженна, — мягко улыбнулся отец Михаэль. — Твои родители очень много работали, но, к сожалению, фермерство не гарантирует постоянный успех. Иногда земля дает богатый урожай, а иногда нет.

Дженна мысленно вернулась в старый дом, окруженный кукурузными полями. Ее отец работал столько, что она его почти не видела, а мать, которая от жизненных тягот поседела, не дожив до тридцати, с каждым днем становилась все печальнее. Бывали дни, когда на ужин у них не было ничего, кроме овощного супа, а на завтрак Дженне доставалась оставшаяся с вечера горбушка хлеба. Дженна была слишком мала, чтобы понимать, насколько тяжело приходилось родителям, но она помнила частые слезы матери и долгие дни, проведенные без отца.

Может, именно эта постоянная необходимость бороться за выживание толкнула ее мать в объятия другого мужчины? Но неужели этого было достаточно, чтобы отвернуться от семьи?

Судя по удивленному лицу Стоктона, он думал, что знает все о ее детстве. На самом деле это было недалеко от правды, просто о некоторых вещах Дженна и сама пыталась забыть. Зайдя в обеденный зал, Дженна увидела целую толпу людей в поношенной одежде. На всех лицах читалась надежда и благодарность.

— Здесь все по-прежнему, — улыбнулась она.

— Да, но теперь у нас новая мебель и кухня побольше, — кивнул отец Михаэль. — Мы делаем все, что можем, но, к сожалению, и число нуждающихся в нашей помощи пока только растет, несмотря на все мои старания и правительственные программы для бедных.

Стоктон направился на кухню, чтобы выложить еду на подносы и убрать в холодильник продукты для следующего раза. Остальные волонтеры были заняты, накрывая столы для завтрака. За длинным столом уже сидели несколько детей, остальные пока стеснительно жались к родителям. Несмотря на то что здесь собрались люди, находящиеся в непростом жизненном положении, было видно, что они не унывают. Вокруг то и дело раздавался смех. Дженна когда-то тоже была одной из них. Она сидела на лавке между родителями такая маленькая, что ее ножки не доставали до пола, прислушиваясь к тому, что говорил ее отцу еще молодой тогда отец Михаэль, и рассматривая горожан, которые пришли, чтобы помочь нуждающимся. Если Стоктон хотел доказать ей, что в Ривербенде есть хорошие и даже очень хорошие люди, он выбрал наиболее подходящее для этого место.

Оглядевшись, Дженна поняла, что знает почти всех присутствующих здесь волонтеров: тетю Саманты, часто работавшую в булочной вместе с племянницей, миссис Ричардсон, в третьем классе преподававшую Дженне математику, семейную пару, жившую в аккуратном голубом коттедже напротив дома тетушки Мейбел. Столько знакомых лиц, объединенных желанием помочь тем, кому меньше повезло в жизни. Через пару минут Дженна обратила внимание на еще одну важную деталь — никто здесь не шептался за ее спиной. Ее воспринимали не как дочь Мери Пирсон, а просто как еще одного волонтера и, исходя из этого восприятия, тут же приставили к работе. Через минуту Дженна, вооруженная металлическими щипцами, уже стояла у подноса с горячими тостами. Слева от нее оказался Стоктон, раскладывающий по тарелкам проходящих мимо него людей фаршированные яйца.

Люди выстроились в очередь, держа перед собой тарелки. Когда они проходили мимо нее, Дженна клала каждому по паре тостов. Некоторые люди казались ей смутно знакомыми. Они приветствовали ее и спрашивали, почему она в городе. Дженна улыбалась им и коротко отвечала, стараясь не задерживать очередь.

Это место было настоящим спасением для тех, у кого не было денег на еду. Здесь ее семью поддержали, когда она больше всего в этом нуждалась. Как она могла забыть об этом? Неужели Стоктон прав и она была так занята, лелея свою боль и обиду, что забыла все то хорошее, что есть в Ривербенде?

— Спасибо, — сказала ей малышка в розовом, чуть великоватом для нее джемпере, когда Дженна положила на ее пластиковую тарелку тосты. — Я очень люблю тосты.

— Я тоже, — улыбнулась Дженна и добавила ей еще пару поджаристых хлебцев.

Мать девочки потрепала ее по темным вьющимся волосам и с улыбкой подтолкнула вперед, попросив не задерживать очередь. Она была примерно ее возраста, возможно, они даже вместе учились в школе. В очереди мелькнули еще несколько молодых, смутно знакомых лиц, и это привело Дженну в настоящее смятение. Она столько лет концентрировалась только на проблемах своего бизнеса, что совершенно забыла о тех, кому приходится куда тяжелее, чем ей.

Вообще забыла о том, что вокруг существует огромный мир, который однажды поддержал ее и ее семью, не осуждая и ничего не требуя взамен. И тут раздался еще один голос из прошлого:

— О господи, Дженна Пирсон, это ты?

Перед ней стояла женщина с забранными в хвост русыми волосами в поношенном свитере и джинсах. Ее широкая улыбка и голубые глаза показались Дженне знакомыми.

— Тамми? — неуверенно спросила она.

— Привет, — смущенно улыбнулась она. — Как видишь, сейчас у меня не лучшие времена. Остается радоваться, что это место существует.

— Да, — кивнула Дженна.

— Но похоже, дела идут на лад, — продолжала Тамми, протягивая Стоктону тарелку, на которую он тут же положил несколько фаршированных яиц. — В следующий четверг у меня собеседование.

— Да? — искренне обрадовалась Дженна. — На какую работу?

— На ту, на которую меня возьмут, — вздохнула Тамми. — Пока мне не из чего выбирать.

Дженна не понимала, почему Тамми оказалась в таком затруднительном положении. В старшей школе она состояла в студенческом совете, была членом команды поддержки и дискуссионного клуба, и Дженна не сомневалась в том, что ее разнообразные таланты все еще при ней.

— Уверена, у тебя все получится, — сказала она. — Ты ведь была звездой дискуссионного клуба, а значит, сразишь их с первой же фразы.

— Ты это помнишь. — Было видно, что Тамми приятно удивлена, но через мгновение на ее лице вновь появилось обеспокоенное выражение. — Все было бы замечательно, если бы я еще нашла, что надеть. Церковь помогает и с одеждой, но в Ривербенде не так-то много деловых женщин, которые могли бы пожертвовать костюм. — Обернувшись, Тамми увидела, что за ее спиной уже собралась изрядная очередь, и поспешила откланяться. — Я лучше пойду. Поговорим потом.