Полуночный поцелуй

— Ты, правда, так думаешь? — неуверенно спросила Тамми, но в ее глазах уже светилась надежда.

— Конечно, — кивнула Дженна.

— Спасибо, большое спасибо, Дженна. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Дженна с улыбкой смотрела на Тамми и думала о том, что жизнь движется по кругу. Двадцать лет назад ее семья была в том же положении, в котором сейчас оказалась эта девушка, но рядом с ними были люди, готовые помочь, теперь она была здесь, чтобы помочь ей и другим нуждающимся. И похоже, это именно то, чего не хватало в ее жизни, то, что она все это время искала.

Вот только через несколько часов ей предстояло вернуться в Нью-Йорк и оставить позади новообретенную цель в жизни.

Ее работа была закончена. Каждое украшение в зале находилось на своем месте: фотографии Эунси и маленькие детали, напоминавшие о разных эпохах в жизни Эунси и всего города, уже стояли на столах, фарфоровые тарелки сияли, а воздух был наполнен ароматами цветов в изящных вазах.

Ливия поехала в дом тетушки Мейбел приводить себя в порядок, Дженна, не отважившаяся оставить зал без присмотра, решила переодеться в дамской комнате и вернуться к работе. Она быстро сменила джинсы и рубашку на маленькое элегантное черное платье, а кроссовки на изящные лаковые лодочки на высоком каблуке. Взглянув в зеркало, она поправила прическу, чуть подкрасила губы и, довольная результатом, вернулась в зал, чтобы еще раз все проверить. Гостей ждали длинные столы, накрытые розовыми скатертями, на которых должны были расставить блюда, которые должен был привезти Стоктон. В центре уже ждал гостей большой праздничный торт, в кремовом оформлении которого преобладали розовый и желтый — любимые цвета Эунси. Наполненные гелием, розовые и желтые шары заполняли потолок и разноцветными гроздями поднимались по стенам. Через всю комнату была протянута широкая лента, на которой большими буквами было написано «С сотым днем рождения, Эунси!».

Глядя на этот зал, Дженна вспомнила о вечеринке, которую организовала для Стоктона. Канун Нового года должен был стать временем новых начинаний и надежд, но только усложнил их и без того непростые отношения.

И дело было не только в том поцелуе. За последние две недели этот мужчина с его сексуальной улыбкой и терпеливой настойчивостью возродил в ней чувства, которые, как она считала, давно исчезли. Но похоже, сам он их не испытывал, и не было ничего приятного в том, чтобы испытывать их в одиночку. Может, она и была готова признать, что любит Стоктона и готова остаться с ним, но она не видела в нем того же. Точно так же, как и восемь лет назад, Стоктон не был готов к серьезным отношениям.

Стоктон словно почувствовал, что она думает о нем. Дверь открылась, и он вошел в зал, нагруженный несколькими большими контейнерами. Неважно, сколько раз Дженна повторяла себе, что между ними все кончено. Одного взгляда было достаточно, чтобы ее сердце забилось быстрее, а это значило, что отъезд из Ривербенда будет таким же болезненным, как восемь лет назад.

— Я привез еду, — сказал ее официальный поставщик продуктов и добавил: — И если ты сейчас не занята, помоги мне, пожалуйста. Это не займет много времени.

Ничего личного, просто просьба делового партнера. Она этого и хотела, разве нет? Ведь именно она дала понять Стоктону, что уедет, несмотря ни на что. Дженна попыталась убедить себя, что их поцелуи были лишь данью общему прошлому, но это ничего не изменило. Его холодность продолжала ранить ее. Ничего. Уже завтра они будут жить в разных городах, даже в разных штатах, а все чувства и надежды, которым не суждено сбыться, останутся позади. А пока у нее есть работа.

Им пришлось несколько раз сходить до джипа Стоктона и обратно, чтобы перенести дюжину больших контейнеров, в которых он привез еду для вечеринки. За все это время они обменялись лишь парой ничего не значащих фраз вроде: «Правда, замечательная погода? Как ты думаешь, долго ли продлится тепло? Уверена, Эунси обрадуется твоей лазанье…»

Вот так. Ничего личного. Этими фразами она могла бы перебрасываться с любым другим поставщиком, а ведь перед ней стоял мужчина, с которым у нее были бесконечно долгие и сложные отношения, мужчина, с которым она должна была второй раз в жизни попрощаться навсегда.

Когда все контейнеры перекочевали на кухню, Стоктон сказал:

— Поможешь мне еще немного, ладно? Мои повара скоро приедут, но, когда дело касается горячих блюд, нельзя терять ни секунды.

Дженна могла бы отказаться, но не хотела возвращаться в зал. Она знала, что он украшен идеально, и все равно ужасно нервничала, боясь, что опять упустила нечто важное. Лучше уж она дождется возвращения Ливии на кухне, чем сходить с ума в поисках несуществующих изъянов.

— Конечно, — кивнула она, уверенная, что сможет провести со Стоктоном несколько минут и не попасть под власть его обаяния.

— Маленькое дежавю, да? — улыбнулся он, надевая фартук с эмблемой «Растики». — Всего две недели назад ты помогала мне в ресторане.

— Да, и сожгла соус, так что подумай еще раз, нужна ли тебе такая помощница. Кстати, это был не первый раз, когда мы готовили вместе.

— Да? А когда был еще один? — удивился Стоктон, перекладывавший на большое стеклянное блюдо мясные рулеты.

— В десятом классе. У меня дома. Мы вместе делали кулинарный проект.

Стоктон рассмеялся, и Дженна не смогла не присоединиться к нему. Он всегда умел мгновенно развеять ее беспокойство и заставить переключиться на что-то забавное. Его неиссякаемый оптимизм был универсальным средством против воспоминаний о ее печальном прошлом.

— Я совсем забыл об этом. Наверное, мое сознание вытеснило этот ужас из моей памяти.

— Ужас начался из-за тебя, ведь это ты сжег наше печенье, — все еще смеясь, сказала Дженна.

— Я не виноват, — покачал головой Стоктон. — Меня отвлекали. И сейчас отвлекают.

— Кто? — спросила она, набрав в одну из раковин горячую воду и поставив в нее контейнер с лазаньей, чтобы не дать ей остыть.

— Ты, — просто ответил он.

На секунду на лице Дженны мелькнуло растерянное выражение, но затем на ее лице снова появилась улыбка, словно она хотела заслониться ею, как щитом.

— Похоже, сегодня здесь соберется весь город, и не только. Кузина Эунси приедет аж из Пенсильвании…

— Дженна, может, все-таки поговорим серьезно?

— О чем?

— О твоем отъезде. Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с тобой, ты уходишь от ответа или меняешь тему.

Дженна тяжело вздохнула и повернулась к Стоктону:

— Будет лучше, если я вернусь в Нью-Йорк.

— Неужели? И ты будешь там счастлива? Уверена?

— Конечно, буду! — воскликнула Дженна и сразу поняла, что сказала это слишком быстро, чтобы это было хотя бы похоже на правду.

Стоктон покачал головой.

— Я знаю тебя почти всю твою жизнь и вижу, что ты несчастлива, — сказал он, пристально глядя на Дженну. — Ты можешь вернуться в Нью-Йорк, продолжить работать в своем агентстве и даже убедить себя в том, что именно об этом ты и мечтала, но в какой-то момент ты поймешь то же самое, что и я.

— И что же это?

— Что у тебя в жизни есть прореха, дыра, которую не заполнить ни работой, ни расстоянием, — тихо сказал он.

Стоктон словно читал ее мысли, ведь именно об этом она думала все последние дни, но тем не менее она продолжала все отрицать.