Поляк с поплавками

— Казимир Львович, — заныл Лешка, — вы же меня ещё на Волгу не посадили, я же обещал оболванится, когда на водительскую поставите.

— Подстрижёшься, поставлю, — погрозил дед, — стригитесь и поехали Анджа выкатывать!

Ураа!!! Подстриг я Лёшку площадкой с выбритыми висками. Волосы коротким ёжиком стояли, как на параде. Лёха покрутился перед зеркалом и хмыкнул.

— О, блин, а ты могёшь!

— Ну а хули хотел, я ж прям стилист, — хмыкнул я.

Мы с Лёшкой поржали и пошли за дедом, нежившимся со стаканом сэма с газировкой и мороженым виноградом. Дед пялился в видике на клипы Сандры и довольно хмыкал. Похвалив Лёшку за военную стрижку, дед прихватил одну из бутылок настоянного сэма (вот же гад старый, высмотрел нычку). И мы выехали за станичку на заброшенную и недостроенную трассу. Лёшка оказался отличным учителем. Я быстро восстановил навыки вождения, переключения скоростей и прочего. На этом мотоцикле всё как-то по игрушечному и без дёргания рычагов получалось. На «Чиже» у Воробья посложнее и понервознее было. Тем более, тут мотик заводился с ключа и не надо было «дрочить» стартер. Под контролем деда я выехал на трассу. Дошёл до шестидесяти, больше не стал. Дед свалит, вот тогда прокачусь с ветерком по станичке. Развернулся, поехал обратно к станице.

«Мерседес», лихо крутанулся на трассе и, порыкивая, обскакал меня в две секунды. Дед крикнул из пассажирского окна:

— Анджей, ну ты и тошнишь. Как бабка твоя на москвиче! Давай до дома, я по делам! — и он, отдав указания Лёшке, уже сидевшему на водительском месте, умчал в сторону Краснодара. Как только дед скрылся, я дал копоти и на шестидесяти влетел в родную станицу. Ага, и перед кем тут выделываться? Никого! Даже собаки не бродят. На брёвнах, где обычно сидит и болтает молодняк, никого! Подкатил к дому. Загнал «Кавас» в гараж. Обтёр его тряпочкой, сходил за зубной пастой и наполировал квадратную фару. Достал из ящика красивый шлем с «забралом». Черный такой с жёлтыми полосками и надписью «Ниндзя» на английском. Надо пораньше выехать, а то я всё-таки боюсь больше шестидесяти гонять. Ну, думаю, это пройдёт. Со временем.

Как же охота повыделываться. Но народ как будто вымер. Я повыёбывался перед Тихоном. Однако кот всей моей крутости и красоты, в особенности мотоциклетного шлема, не осознал. Сперва пошипел, потом принюхался и принялся тереться о ноги.

Ладно, время только пять часов вечера, пойду панаму батину вываривать. Намешал хлорного раствора, попробовал на небольшом кусочке полей изнутри. Неплохо. Проварил, а потом прополоскал в растворе крепко заваренного чая.

Повесил сушиться. Класс! Цвет чая с молоком. Изнутри ещё пристрочил белую подкладку из подшивочного военного материала. Нашёл красный флажок, пристрочил сбоку. Вообще красота. Только место, где висела офицерская кокарда, осталось чуть темнее. Да ничего страшного. Собрал в пакет парикмахерские принадлежности и положил пару бутылок выстоянного самогона. Провёл ревизию сигарет и конфет. Маловато осталось. Надо Мадонне через её тетку заказывать. Позвонил в ателье. Машки на месте не было. Шлялась где-то по индивидуальным заказам. Ладно, успеется. На улице стало чуть попрохладнее.

Прошла стайка молодняка. Нет, не мой контингент. Хотя смотрю, вон знакомая морда. Костыма Воронцов идёт под ручку с девчонкой. Светка, по-моему, уже не помню. Спросить у него, куда делись мои родственницы по бабкиной линии, Каринка и Маринка?

— Воронцов, остановитесь и примите вправо! — заорал я, выходя из ворот со стаканом холодного газированного сэма, прихлебывая по чуть-чуть. Тут я смешал очень маленькую пропорцию, боялся, что меня выхлестнет. А ведь с утра мне ехать.

Самому! На мотоцикле!

Костя, подпрыгнув на месте, развернулся. Пацаны и девчонки из его компании начали оглядываться, не понимая, кто это такой наглый!

— Костян, ты арестован! — продолжал я ломать комедию.

Воронцов нихрена не понял. Из-за солнца, слепившего ему прямо в глаза, он не мог меня толком рассмотреть:

— За что? — чутка с вызовом спросил он.

— За уебанскую прическу и за то, что не здороваешься! — с хохотом ответил я.

— Да ты охренел, — тут же быканул Воронцов и решительно направился в мою сторону. Девчата зашептались. Пацаны направились за Костымой. По мере приближения, шаг Воронцова делался всё короче, и он, наконец-то, меня рассмотрел.

— Оуу, пОляк! Здарова, Андж! — сменил он тут же тон и, ускорившись, протянул лапу.

Мы поручкались.

— Андж, а где ты вечно пропадаешь? — затараторил Костя, — С весны тебя не видно.

— Да так, дела были, — махнул я, — не при всех.

Воронцов понятливо помахал головой.

Ну давай, спроси про стрижку или сэм! Ради чего я тебя останавливал. Самому как-то искать одноклассников и корешей вроде бы не по статусу. Но ведь скучно же. А из образа выходить никак нельзя.

Однако подружка Костымы была куда как сообразительней его самого.

— Анджей, а ты не подстрижёшь Костика? А то зарос, как псина рыжая, а в город ехать не хочет, говорит дорого, — вклинилась в разговор Светка Терье и как можно очаровательнее улыбнулась.

— Да чё сразу, как псина? Свет, — начал канючить Костыма, при этом выжидательно посмотрел на меня, — у меня сейчас денег-то особо и нет.

— Да ладно, брату одноклассницы чего не помочь, — якобы нехотя протянул я.

Костыма гордо посмотрел на свою компанию и махнул им рукой:

— Я, карочь, к пОляку, дела тут есть, давайте...

Остальные пацаны и девчата, переговариваясь и оглядываясь на нас, побрели дальше. Им наверняка тоже хотелось потусоваться у парикмахера, у которого, говорят, и видик есть, и сэм хороший, откуда-то достаёт. Но не судьба. Пришлось тащить Светку с собой.

Девчонки, они в некоторых вопросах понаблюдательнее будут. А эта Светка, смотрю, распиздяя Костыму быстро приручила.

Я отдал стакан с «газировкой» Светке, докинув туда виноградин из морозилки и чуть плеснув сэма. Сам усадил Костыму. Помимо информации, решил ещё попробовать на нём прическу, которую придумал (на самом деле подсмотрел на пляже) для обгоревшей головы Олеськи.

Ассиметрия, со стороны пробора ёжик, сзади ступенька, под угол с переходом в хвостик. Пока стриг, Костыма рассказал много интересного. Наши классные «королевы» уехали на отработку в пионерские лагеря на побережье. Это Воронцова, Дианцева и ещё пару девчонок. Класс уехал на «школьную отработку» в какой-то плодовый совхоз. Две недели распиздяйства под присмотром классного руководителя и её мужа, плюс ещё военрук и трудовик.

Хотя с другой стороны, работал я в садах, ничего интересного. Особых вестей с полей, как говорится, нет. Светка, выдувшая стакан, с покрасневшими щёчками рассказала, что Каря, Маринка и их две подружки Катька и Светка и ещё добрая половина класса уехали в туристическую поездку куда-то в Москву с училками. Светка в Москву ехать отказалась. Ибо чего она там не видела. Походу Костину подружку «вставило», и она начала пританцовывать под магнитофон.

Воронцов рассказал, что Воробей сейчас работает в гараже в Краснодаре на полную ставку автослесарем, а ночью тусит в Краснодаре с «рокерами», гоняют по трассам, жгут костры и пытаются пиздить металлистов. Не сидится Воробью на месте. Хотя, ему в этом году в армию. Наверное, отрывается по полной.

Костыма остался причёской доволен. Получил инструкции, как зачесывать ёжик на проборе. Светка, окончательно «окосевшая», повисла у Коси на шее и потребовала вести её к брёвнам. Я, проводив довольную парочку, пошёл дальше собираться в дорогу. Надо было ещё продумать, как шмотьё к багажнику крепить.

Пятая серия «Как успокоить грусть»

Оказалось никак не надо — в ящике с запчастями был небольшой красный прицепной закрывающийся чемодан. Такой пластиковый, угловатых форм. Разобравшись с креплениями и пристегнув чемодан, пошёл в летницу собирать манатки. Ну его нахрен, поеду-ка я лучше сейчас. Выеду часов в девять вечера, думаю, к пол-одиннадцатого буду. Остановиться есть где, мотоцикл куда поставить найду. Позвонил в Архипку. Тёть Шура была на работе, скороговоркой сказала, что мотоцикл можно загнать в санаторский гараж, ключ есть у охранника, попросила бутылку «наливочки» (как-то передавали ей настой на розах). Той самой не было, поэтому пришлось взять ещё пару бутылок «настоянного на дубу».