Полярный конвой. пушки острова наварон. (сборник)

— Я все понимаю. Виновата моя странная манера шутить. Почему ты? Особые качества, мой мальчик. Ты говоришь по-гречески, как грек, по-немецки — как немец. У тебя за плечами восемнадцать месяцев безукоризненной работы в Белых горах на Крите — убедительное доказательство способности выжить на занятой врагом территории, — Дженсен хмыкнул. — Ты даже не представляешь, какое подробное досье на тебя в моих руках.

— Меня это не удивляет, — с чувством заметил Мэллори, — но я знаю по крайней мере трех офицеров, отвечающих таким требованиям.

— Да, есть и другие, — согласился Дженсен. — Но другого Кейта Мэллори не найти. Кейт Мэллори! — патетически воскликнул он. — Кто не слыхал о Кейте Мэллори в добрые предвоенные годы! Лучший альпинист, лучший скалолаз, когда-либо появлявшийся в Новой Зеландии. Разумеется, для новозеландца лучший альпинист Новой Зеландии — лучший альпинист в мире. Человек-муха, покоритель неприступных вершин, победитель отвесных утесов и немыслимых пропастей. Все южное побережье Наварона, — весело продолжал Дженсен, — состоит из одного немыслимого обрыва. Ни единого выступа, решительно не за что зацепиться.

— Понимаю, теперь понимаю, — пробормотал Мэллори. — Попасть в Наварон самым трудным путем.

— Именно, — подтвердил Дженсен, — вы должны забраться туда. Ты и твои парни. Их четверо. Веселые альпинисты Мэллори! Отобраны чрезвычайно тщательно. Каждый — мастер своего дела.

Минут с десять они ехали молча. От порта повернули направо, к центру, прогрохотали по булыжной мостовой Рю-Сёр, выкатили на площадь Мохаммеда, потом мимо биржи — вниз, на улицу Шериф-паши. Светало.

— Куда мы едем, сэр?

— К единственному человеку на Ближнем Востоке, который может вам чем-нибудь помочь, к месье Эжену Влакосу из Наварона.

— Вы храбрый человек, капитан Мэллори. — Эжен Влакос нервно покрутил длинные тонкие концы черных усов. — Я бы сказал, храбрый и глупый, но считаю, что нельзя называть человека глупым, если он всего лишь выполняет приказ. — Он взглянул в бесстрастное лицо Дженсена. — Другого пути нет, капитан?

— Это наша последняя надежда, сэр.

Влакос понимающе кивнул и улыбнулся Мэллори.

— Он называет меня сэром. Я простой грек, управляющий крохотной гостиницей. А капитан королевского флота Дженсен называет меня сэром. Для старика это приятно. — Некоторое время он молчал. — Да, теперь я старик, капитан Мэллори. Теперь я бедный и скучный старик. Но когда-то я был человеком средних лет, богатым и довольным жизнью. Когда-то у меня был свой прекрасный участок земли. Сто квадратных километров в самой прекрасной стране, которую Господь Бог ниспослал земным существам. И как же я любил свою землю! — Он рассмеялся и провел рукой по густым седеющим волосам. — Конечно, скажете вы, каждому владельцу свое кажется лучшим на земле. «Чертовым утесом» назвал эту землю капитан Дженсен. Но мы зовем эту землю Наварон.

Мэллори удивленно посмотрел на Дженсена, тот утвердительно кивнул.

— Многие поколения Влакосов владели островом. Восемнадцать месяцев назад мы спешно вывезли месье Влакоса. Немцам не понравилась деятельность, которую Влакос развил на острове.

— Да, трудно сказать, как оно могло обернуться. Немцы уже приготовили мне и двум моим сыновьям специальные камеры в тюрьме. Но довольно о семье Влакосов. Просто я хотел бы сообщить вам, что прожил на Навароне сорок лет и провел четыре дня за составлением карты, — он указал на стол. — Вы вполне можете положиться на информацию, которую дают вам я и эта карта. Конечно, кое-что изменилось, но существуют вещи, никогда не меняющиеся. Горы, заливы, перевалы, пещеры, дороги, дома и, самое главное, форт остались такими же, как несколько веков назад, капитан Мэллори.

— Понимаю, сэр, — Мэллори аккуратно свернул карту. — Большое спасибо.

Влакос побарабанил пальцами по столу и взглянул на Мэллори.

— Капитан Дженсен сказал мне, что ваши парни говорят по-гречески, что вы будете одеты в платье греческих крестьян. Вы будете… как это по-английски… вполне самостоятельной группой. Будете действовать на свой страх и риск. Пожалуйста, старайтесь не прибегать к помощи жителей Наварона. Немцы беспощадны. Если пронюхают, что вам кто-нибудь помог, уничтожат не только этого человека, но и всю деревню: мужчин, женщин, детей. Такое уже случалось. И может повториться снова.

— На Крите тоже такое было, — согласился Мэллори. — Я сам видел.

— Вот-вот, — кивнул Влакос. — Немцы в нашей стране особенно жестоки.

— Обещаю вам, сэр… — начал Мэллори.

— Минутку, — жестом остановил его Влакос. — Если вы окажетесь в отчаянном положении, можете обратиться к двум людям. На деревенской площади Маргариты, что у входа в долину, милях в трех от форта, под первым оливковым деревом вы найдете человека по имени Лука. Луке можете доверить даже собственную жизнь. У него есть друг Панаис.

— Благодарю вас, сэр. Я запомню. Лука и Панаис, а также деревня Маргарита, первое оливковое дерево на площади.

— Лука и Панаис, только эти двое, — повторил Влакос с мольбой в голосе.

— Даю вам слово, сэр. Чем меньше участников, тем лучше и для нас, и для ваших соотечественников. — Мэллори удивился настойчивости старика.

— Надеюсь, надеюсь, — произнес Влакос.

Мэллори поднялся и протянул руку.

— Вы напрасно волнуетесь, сэр. Никто не увидит нас, и мы никого не увидим. Нас интересуют только пушки.

— Да, пушки… Это ужасные пушки, — Влакос покачал головой. — А вдруг…

— Пожалуйста.. Не волнуйтесь. Все будет хорошо, — мягко, но настойчиво сказал Мэллори.

— Да поможет вам Бог! Мне остается только жалеть, что я не могу пойти вместе с вами.

ГЛАВА 2

Воскресенье — понедельник.

19.00-02.00

— Чашку кофе, сэр?

Мэллори замычал, шевельнулся и с трудом открыл глаза. Он раздраженно подумал, что военно-воздушные силы никогда не соберутся обить эти дьявольские железные кресла, последнюю новинку: тело ныло, как после тяжелой работы. Привычно взглянул на светящийся циферблат. Только семь! Значит, он спал меньше двух часов! Зачем его разбудили?

— Чашку кофе, сэр? — молодой стрелок-радист с импровизированным подносом в руках терпеливо ожидал его пробуждения: несколько чашек кофе дымилось на крышке патронного ящика.

— Извини, парень, извини. — Мэллори приподнялся, взял чашку и понюхал кофе с видом знатока. — Спасибо. Честное слово, запах совсем как у настоящего.

— Так оно и есть. Настоящий кофе, — довольно улыбнулся стрелок-радист. — У нас на камбузе свой кофейник с ситечком.

— Да вы просто волшебник! — недоверчиво покачал головой Мэллори. — Вот тебе и ограничения военного времени в королевской авиации! — Он откинулся на спинку кресла и стал смаковать кофе. Случайно глянул в иллюминатор, вскочил, обернулся к стрелку-радисту и с сомнением указал на неясный горный пейзаж, проплывающий внизу: — Что за черт! Мы должны быть здесь через два часа после наступления темноты. А сейчас едва стемнело… Как это понять?