Помолись за нас...

– Ч-что?!

– И Неистовый попал под твою магию, я знаю, что все это твоих рук дело!
– изумрудные заплаканные глаза смотрят слишком уверено. Он что серьезно?
– И я единственный кто может помочь тебе! Послушай, лисица, тебе нужны союзники в Кремено, те кому ты сможешь доверять, совсем скоро слухи о тебе расползаться по всему миру, и я единственный, кто способен помочь тебе и обеспечить не только убежище, но и безопасность!

– Что за бред ты несешь?

– Хватит, лисица, давай сбросим маски, я раскрыл тебя, мы можем стать прекрасным дуэтом!
– холодные пальцы как бы случайно задевают бедро, кинжал поворачивается еще на миллиметр, срывая с губ вампира жалостливый всхлип.

– Ты больной на голову извращенец!

– Сказала подстилка Неистового!
– мгновенно оскалился мальчишка, видимо, поняв, что его слова не произвели желаемого эффекта.

– Я не знаю, что за бред ты несешь и как вообще додумался до этого, но я лучше сдохну, чем стану с тобой сотрудничать.

– Ты пожалеешь!
– шипит вампир.

– Как знать.
– разговор зашел в тупик, чтобы не нес этот недоумок, оставлять его в живых нельзя.

Лезвие в сердце делает оборот, крик вампира нарушает тишину, замолкая слишком резко. На моих глазах на идеальном подростковом лице начинают выступать морщины, зеленые волосы выцветают, становясь седыми, тело меняется, глаза закатываются и буквально за пару минут мальчишка превращается в скелет, а после рассыпается, оставляя после себя лишь горстку праха.

Вот и все, мой мир последний раз содрогнулся и рухнул, обращая в руины все то, что когда-то было привычным, пришло время на его обломках воздвигать новый, иной, местами кривой, мрачный, но позволяющий сосуществовать с тем, что называют Кремено.

Проклятая лисица, да?

Губы против воли расползаются в наверняка сумасшедшей улыбке, и смех разрушает тишину ночи. Остановиться не выходит, ах, если бы Микаэль был прав, если бы я действительно обладала приписанной мне властью, но черта-с-два, обломись и распишись, детка, ты не больше, чем пешка.

Кожа чуть выше локтей неприятно саднит, пару дней там продержаться синяки, напоминая о том, как близко я была к очередному проигрышу и как сладка оказалась победа.

========== Глава 26 “Безликий зверь”. ==========

Уже поздно возвращаться назад, чтобы все правильно начать, но еще не поздно устремиться вперед, чтобы правильно закончить. (с) Ошо.

– Лисенок!
– дверь с треском слетела с петель, и в комнату, подобно смерчу, как кара темных богов, влетел Кай.

Пожалуй, происходящее дальше описать словами невозможно: взъерошенный, перепачканный в крови, с заострившимися клыками и мерцающими зелёным глазами, вампир замер в проходе, глупо хлопая ресницами и осматривая помещение. Ошарашенный взгляд остановился на кучке праха, некогда Микаэле, а после переместился на истерически ржущую меня.

– Эм…Пушистик?
– кременианец неуверенно приблизился.

– Я в порядке!
– сквозь смех и слезы.
– Я в полном порядке!

– Не уверен… -Кай поднял с пола халат и протянул его мне.

Мягкая ткань обволакивает тело, истерический хохот перерастает в тихие всхлипывания.

– Я чуть не проиграла, Кай, я так испугалась, когда он сказал, что ты не выживешь, - поднимаю глаза и улавливаю на его лице замешательство, -но я знала, что он врет, знала, что ты справишься, ты же, черт тебя побери, Неистовый.

– Прости, -он опускается на корточки рядом со мной, -я должен был прийти раньше, я недооценил оборону Бессмертного.

Зеленые глаза с отголосками опаски изучают меня, и в них, кажется, уже знакомая мне борьба. Руки тянутся к вампиру, в надежде прижаться к холодному, но родному телу, чтобы его запах заполнил легкие, пинками вышвыривая мысли о Микаэле и стирая невидимые следы от его прикосновений.

Но кременианец вздрагивает, ловко ускользает от протянутых рук, и отрицательно качает головой.

– Плохая идея.

Слова отзывают эхом в голове, невольно ежусь:

– Ты голоден?

Молчание в знак согласия, неловко отведенный взгляд.

– Сам возьмешь или снова заставишь меня настаивать?
– улыбка выходит уставшей. Что ты выберешь, пиявка? Продолжишь меня уничтожать или дашь шанс на спасение?

Кай хмурится, садится на пол рядом и, облокотившись на кровать, прикрывает глаза:

– Ты окончательно рехнулась, да?

– Звучит так, словно тебе жаль.

С его губ слетает усмешка, он, кажется, хочет что-то съязвить, но вместо этого устало потирает переносицу и так опрометчиво демонстрирует истинные чувства: удрученность с легкой потерянностью.

– На этом все, - поворачиваю голову и слежу за тем, как расслабленные мышцы на его лице напрягаются, -я ведь больше тебе не нужно, так что можешь не запариваться.

– Это то, чего ты хочешь? Сдохнуть под клыками вампира?
– в ставших голубыми глазах мелькает незнакомая мне ранее серьезность с отголосками строгости и раздражения.
– Ради этого ты боролась и выживала?

– Посмотри на меня, Кай, я уничтожена, я уже не знаю кто я и на что способна, я не могу контролировать даже собственные мысли! Так что хватит строить из себя заботливого папашу, эта роль уже занята Матиасом и возьми кровь, пока я предлагаю!

Вампир ухмыляется куда-то в пустоту, устало качает головой и как-то странно, слишком осторожно берет мою руку, пробегается ледяными пальцами по венам, а после повторяет прикосновение, но уже губами, улыбается, уловив ускорившийся пульс, и обнажает клыки.

– Тонко, - свободная рука сжимается в кулак, -очень тонко, Кай!
– внутри так холодно и так темно, или же просто пусто?

Вампир поднимает на меня глаза, в которых, подобно светлячкам в ночи, поблескивают зеленые искры, словно не понимает к чему я, будто я так глупа, что до меня не дошел смысл его жеста.

– Ты мог бы просто сказать, что я вызываю у тебя отвращение, незачем играть мученика!
– пытаюсь вырвать запястье из рук кременианца, но он сжимает его сильнее и немного прищуривается, вопросительно приподнимая бровь.

– Я не дура, Кай, я прекрасно поняла, почему ты стал пить из запястья! Взял, что хотел и все? Я тебя не…

– Идиотка.
– Кай смеется, тянет меня за руку, подхватывает за бедра и усаживает себе на колени, заставляя щеки покрыться румянцем от ощущения псевдавласти. Ледяные пальцы скользят по позвоночнику, вынуждая меня изогнуться и оказаться слишком близко к его лицу. И правильнее было бы сопротивляться, оттолкнуть его, вспомнить о гордости, но злость и адреналин, подобно вирусу, поражают мозг, забирая воздух из легких, делая мое дыхание сбивчивым и через чур шумным.

– Мое состояние сейчас слишком нестабильно, - он немного приподнимается, сокращая столь незначительные сантиметры между нами, - и, начни я пить из шеи, боюсь, не смогу удержаться.
– уголки губ приподнимаются, демонстрируя острые клыки.
– Я понятия не имею, как много у Бессмертного было соратников, и как скоро они узнают о произошедшем. Согласись, будет немного неловко, если орда вампиров ворвется в тот момент, когда я буду трахать тебя фактически на его прахе.

– Извращенец!
– я попыталась отстраниться, но руки кременианца сомкнулись на талии тугим кольцом.