Помолись за нас...

***

Он очнулся на полу, голова трещала по швам.

Что случилось?

Почему так пахнет кровью?

Дымка перед глазами стала рассеиваться, и первое, что он увидел – бордовые разводы на нежно-фиолетовых тканях, которыми был украшен зал.

Он вскочил со своего места, слишком быстро и ничего не видя, ориентируясь на запах и непонятно откуда взявшееся шестое чувство, помчался вперед, к обеденному столу. Но замер, так и не дойдя, увидев кроваво-бордовое платье, которое некогда было бледно-сиреневым.

– Нет!

Колени подкосились - он упал на пол, несколько секунд смотрел вниз, на перепачканный кровью ковер.

Это сон…Это не может быть правдой!

И он пополз к лоскутку ткани, надеясь, что это лишь ведение…Но увы, Захария Блэкмор ошибся.

На полу, среди цветов шафрана, лежала женщина, растрёпанные черные волосы обрамляли бледное лицо, а совсем пустые серые глаза смотрели в потолок.

Он бережно приподнял бездыханное тело, прижал к себе, пачкаясь в крови, что все еще шла из разодранного горла, бледные, уже начавшие синеть губы были сложены во все тоже подобие нежной улыбки.

– Мама.

Он уткнулся носом в ее волосы, зарываясь, но не пытаясь спрятать слезы.

– Мама.

От нее пахло шафранами, долбанными, ненавистными ему цветами и кровью…

– Мама! Нет…

Он отказывался верить, что она ему не ответит, он ждал, надеялся, но рана на шеи была смертельной.

– Посмотри на меня! – он обхватил мертвое лицо руками. – Слышишь?! Мама! Просто посмотри! Ну же! Давай! Смотри на меня!

– Эй, – раздалось откуда-то со стороны, и Захария выпрямился, перехватил тело матери и крепче прижал к себе, словно таким нелепым образом защитит ее.

К нему подошел мужчина, с темно - синими глазами и волосами цвета зрелой пшеницы, аккуратно завязанными в хвост.

– Ты слышишь меня, неофит?

– Что? – Блэкмор непонимающе вглядывался в лицо незнакомца.

– Как давно ты переродился?

– Что? – все так же изумленно повторил лорд, продолжая прижимать тело матери.

– Как давно ты стал вампиром?

– Вампиром? – Захария ощетинился. – Вы больны? Какие к черту вампиры?! Кто вы такой? Что вы делаете в моем поместье?

– Ты не знаешь? – мужчина удивленно моргнул.

– Не знаю, чего? Слушайте, мне не до вас! Мы должны найти того странника! В черном! Он точно знает, что произошло! Он знает, как помочь моей маме!

– Странника? – незнакомец нахмурился. – Как давно ты встречался со странником?

– Мы тратим время на ерунду!
– Блэкмор попытался встать, но ноги подкосились, он глупо распластался на полу, по-прежнему сжимая тело женщины.

– Мальчик, когда ты встретил этого странника?

– Сегодня! – огрызнулся Захария. – Днем! До свадьбы! Я вырубился и проспал около шести часов, едва не опоздал на свадьба! Послушайте, помогите мне найти его! Он знает, как помочь моей маме!

– Шесть часов? – незнакомец с недоверием смотрел на сидящего перед ним темноволосого лорда, а после перевел взгляд на мертвую женщину. Юный глупец зачем-то пытался зажать рану на шеи.
– Он не поможет ей, никто не поможет…

– Лжете! – Захария оскалился и странный мужчина отпрянул назад, рассматривая заострившиеся клыки и мерцающие зеленым глаза, которые сам Блэкмор, видимо, еще не успел заметить.

– Мое имя Семенхара, я один из сынов Ламеха*, восьмого потомка в поколении Сифа.

– Мне плевать как вас зовут и на вашу родословную плевать! – шипит в ответ молодой лорд. – Вы знаете что тут произошло? Кто это сделал? Знаете?!

– Да. – незнакомец сложил руки на груди и отвел взгляд.

– Ииии?

– Ты…Тебя поглотила жажда, как и любого неофита.

– Вы рехнулись?! Хотите сказать, я убил собственную мать?!

– Мать? – Саменхара как-то странно и неестественно вздохнул. – Оглянись, мальчик, здесь мертвы все…Все, включая нас с тобой.

– Да вы больны! – Захария бережно убрал спутавшуюся прядь волос с лица Аннелисы.
– Если бы мы были мертвы, то вряд ли могли бы разговаривать!

– Прислушайся, – незнакомец присел на одно колено заглядывая в пылающие зеленым глаза молодого Блэкмора, – слышишь? Вот и я не слышу…Твое сердце остановилось, как и мое когда-то - ты мертв.

Он прав…Этот мужчина был прав, Захария не ощущал своего пульса, его поглотил холод и отвратительное чувство жажды, оно засасывало его, уничтожало все мысли, делало обоняние острее, заставляя втягивать воздух в надежде уловить хотя бы намек на приевшийся аромат крови.

И от этого тошнило, выворачивала наизнанку, ведь где-то глубоко внутри он понимал, что наслаждается запахом крови собственной матери. И если он хотя бы на секунду позволит себе выслушать этого человека, вникнуть в его слова - все случившееся окажется явью, и тогда, Захария Блэкмор окончательно лишиться рассудка.

Он крепче сжал ледяные плечи Аннелисы, и, борясь с невыносимой болью, поднялся на ноги.

Он спасет ее.

Должен спасти.

Захария делает шаг, еще один и еще…Он словно пьян, идет по лезвию ножа, коим сейчас казался окровавленный пол огромного зала, и не дай Бог он оступится, соскользнет с тоненькой дорожки, его тело в ту же секунду поглотит бездна, и он навсегда потеряет ее…Ту, что любил больше жизни, ту, что бросила его ради чертовых шафранов, ту, которую он никогда не простит, ту, которую он не сможет ненавидеть.

Кажется, он шел целую вечность, шаг за шагом преодолевал бесконечный путь до выхода. На деле же, едва отдалился от Саеменхары, который, молча наблюдал за происходящим.

Запнувшись об очередное лежащие в крови тело, лорд полетел на пол, прикрыв глаза, готовясь к боли, крепче прижимая тело Аннелисы, дабы прикрыть ее от удара.

– Нам нужно уходить, ты ничем ей не поможешь. – незнакомец протянул лежащему на полу руку, но тот не ответил, отвернулся и забубнил что-то странное и несуразное.

Он молился, глупый, наивный Захария Блэкмор, полагал, что Бог услышит его и придет ему на помощь, смешной мальчишка.

Ночь близилась к концу, Семенхара понимал, если они вовремя не уберутся отсюда, неофита вырубит, и он уснет до вечера, а у них не было столько времени. Не церемонясь, он схватил лорда за шкирку и приподнял:

– Мы должны уходить! Сейчас!

– Нет! – мальчишка начал отбиваться, но куда ему против столь старого вампира?

На глаза Захарии попался объект, об который он запнулся и ужас мгновенно сковал все тело. Там лежала девушка в некогда белоснежном, теперь грязно-красном свадебном платье, вокруг головы ореолом лежала покрытая алыми разводами вуаль.