Помощница лорда-архивариуса

Мы обогнули жертвенный алтарь, и подошли к лазу, который вел в пещеру под корнями Ирминсула.

– Нам туда.

– Камилла, – прорычал Джаспер, – немедленно рассказывай все. Зачем ты забиралась в сток для крови?

– Это сток для крови с алтаря? – я поежилась. – Хорошо, что я этого не знала, когда попала сюда в первый раз почти два месяца назад.

Джаспер застонал.

– В первый раз? Был еще и второй? И третий? Сколько всего?

– Я расскажу, – торопливо пообещала я, – но сначала спустимся. Хочу кое-что показать.

– Мне будет сложно пролезть туда.

– Да, лаз для вас тесен, – признала я. – Тогда ждите здесь.

– Еще чего!

Джаспер вернулся в мастерскую, принес ломик и сумел убрать каменную кладку в верхней, самой узкой части стока, затем принялся осторожно спускаться. Я последовала за ним в черноту пещеры; Джаспер подхватил меня за талию. Отпустил не сразу: прижал к себе и зловеще прошептал на ухо:

– Какие еще маленькие тайны ты скрываешь? Не удивлюсь, если ты на досуге решила сразиться с самыми страшными порождениями магии Темного Века, наподобие «костяного ежа».

– Почти угадали, – я вырвалась из его рук, – может, не с самыми страшными, но самыми противными. Тут было гнездо диплур. Я их прогнала.

– Что? – Джаспер навис надо мной, но я торопливо отошла к расщелине в дереве, вытащила шкатулку и вручила ему. Он покачал головой, открыл крышку, достал ключ, повертел его в руке, затем угрюмо потребовал:

– Выкладывай. И не вздумай ничего утаить, не то запру здесь на пару недель на хлебе и воде.

Я принялась рассказывать. Джаспер прислонился к стволу и слушал, не перебивая.

Когда поведала о ящиках в виварии и голосах неизвестных людей, он крякнул и выругался вполголоса. Я разобрала две фразы: «беспечный старый олух» и «наглые бездельники». Джаспер был раздосадован, но не удивлен, из чего я сделала вывод, что о проделках Убийц магии в собственном доме он знал.

Когда рассказывала о дереве и том, что пережила в подвале и в своих странных снах, он на миг прикрыл лицо ладонью и отчетливо скрипнул зубами. Когда закончила, Джаспер произнес преувеличенно спокойно:

– Ты знала, когда диплуры защищают гнездо, они смелеют настолько, что могут разорвать человека?

– Нет, господин Дрейкорн.

– Помнишь, я говорил, что дерево Ирминсул может быть опасно?

– Да, господин Дрейкорн. Но я узнала это от вас лишь после того, как...

– Ты видела мою парадную флотскую форму? К ней прилагается отличный ремень из толстой телячьей кожи.

– Что? – растерялась я.

Джаспер рявкнул:

– Хочу выпороть тебя, чтобы неделю сидеть не могла и навсегда забыла, как лезть, куда не следует!

Я возмутилась.

– Не перегибайте палку, господин Дрейкорн. Ничего страшного не произошло. Зато теперь у нас есть ключ!

Он промолчал и пошел к лазу, что-то бормоча. Я различила несколько ругательств, которые, как я подозревала, относились ко мне. Когда поднялись в мастерскую, он в сердцах произнес:

– Беру свои слова обратно. Оказывается, в то утро после нашей встречи я на редкость хорошо соображал. Незрелое существо с непредсказуемым поведением. Точнее подметить нельзя.

Я сильно обиделась и насупилась. Джаспер вздохнул и принялся отряхивать древесную труху и землю, которая осталась на моих волосах и одежде после путешествия по узкому лазу. Я покорно стояла, опустив голову, пока его ладони небрежно скользили по моему телу, и вздрогнула, когда они крепко сжали мои плечи. Джаспер примирительно проговорил:

– Прости. Последние недели я беспокоюсь о тебе постоянно. Когда ты не рядом, каждую минуту думаю, что ты делаешь в этот момент и не навлекла ли на себя новую беду. Ты умудряешься находить опасность на свою голову везде. Сколько раз ты могла пострадать из-за своего любопытства и безрассудства! Обещай, что никогда в жизни не будешь действовать наобум, не посоветовавшись со мной.

Его голос был полон сожаления и тревоги. Я воспрянула духом: уже дважды он просил у меня прощения за один день.

– Обещаю, – легко согласилась я.

Джаспер уже шел к выходу; ликуя, я поспешила следом.

Ключ легко вошел в скважину, после одного оборота замок щелкнул. Джаспер открыл дверь и нетерпеливо заглянул в скрывающийся за ней мрак.

– Пойду туда один. Жди здесь.

Я фыркнула, взяла со стола фонарь и решительно двинулась к проходу. Джаспер нагнал меня и отобрал фонарь.

– Как понимаю, ты останешься, только если тебя привязать. Впрочем, это вряд ли поможет: полагаю, ты освободишься от пут так же легко, как и от кандалов. Хорошо. Идем.

За дверью скрывалась узкая лестница вниз. Она казалась бесконечной. Поначалу я считала покосившиеся ступени, затем сбилась. Джаспер шел впереди, пригнув голову. Мы спустились намного ниже подвала с корнями дерева Ирминсул, а лестница не кончалась.

Наконец, последняя неустойчивая ступенька чавкнула под ногами, и мы попали в низкий зал. Холодная тьма затянула, как черная болотная жижа. И дух здесь стоял торфяной, древний. Луч фонаря был одинок и жалок. Джаспер поводил им туда-сюда: удалось разглядеть низкий арочный потолок, каменные стены, жертвенный стол из грубо отесанного валуна, три железных светильника. Мутно моргнули треснувшие стекла в шести высоких зеркалах. Мне было неуютно, моему бесстрашному хозяину – любопытно. Отвернувшись от зеркал, он спокойно заглянул в чашу каждого светильника и произнес:

– Удивительно, здесь даже осталось масло. Две сотни лет!

Джаспер достал зажигалку и подпалил фитили. Масло затрещало, повалил едкий дым. Плеснули неяркие блики, заставили черные тени подернуться оранжевой рябью, отпрянуть и заплясать в углах. Щеки коснулся призрачный ком паутины, я чуть не взвизгнула.

– Выходит, это и есть тот самый древний ритуальный зал, в котором прятались от вигилантов церкви Благого Света чернокнижники домагической эпохи, чтобы проводить ритуалы, – решил Джаспер. – Именно здесь инквизитор Аурелиус тесно познакомился с демоном Арбателем. Странное чувство – я десятый Дрейкорн, который владеет этим домом, и внезапно узнаю, что ни я, ни мои предки не знали и половины его секретов. Посмотри, там, на алтаре – что это?

На пыльной каменной поверхности в окружении костей жертвенных петухов и неряшливых кучек черных перьев лежали несколько листов бумаги, скрученных в тугую трубку и перевязанных кожаным шнурком. Джаспер нетерпеливо сорвал шнур, развернул бумагу и посветил фонарем.

– Последние страницы дневника. Мы их нашли. Скорее наверх. От этого подземелья у меня мурашки по коже.

Подъем занял немало времени. Когда мы, задыхаясь и щурясь, вышли в каморку, Джаспер тщательно замкнул дверь и задвинул часть стены с часами на место.