Помощница лорда-архивариуса

Когда я увидела его, сердце упало: глаза хозяина метали молнии, губы сжаты в жесткую линию, между бровей залегла глубокая складка.

– Будь любезна, расскажи, что произошло, – потребовал он. – Ленора уверяет, что ты вела себя возмутительно.

– Баронесса считает, что мне не место в этом доме. Хочет, чтобы я уехала. Угрожала, обещала донести вигилантам, – призналась я неохотно. Обида жгла сердце; я страдала при воспоминании об унизительном разговоре и решила, что хозяин, чего доброго, возьмет сторону своей любовницы. Выслушивать упреки и оправдываться желания не было.

Джаспер глянул недоверчиво.

– Ленора бывает вспыльчива и болтает чушь. Угрозы – пустое. Не относись к ним серьезно. В любом случае, через пару месяцев ты сможешь уехать из Аэдиса и навсегда забыть о неприятностях, которые тебе пришлось пережить в столице.

Я вспыхнула. Он серьезно настроен отослать меня! Не за что винить баронессу: все ее слова были правдой. Мне не место рядом с ним. Он принадлежал другому сословию, другой жизни и другой женщине. Задыхаясь от волнения, я напомнила:

– Срок моего договора истек неделю назад. Продлять вы его не стали. Зачем ждать два месяца? Уеду завтра. Сегодня перепишу для вас последние страницы, а утром отправлюсь к отцу.

– Что за новости, Камилла? – поразился Джаспер. – В общине тебе делать нечего. Госпожа Ивонет сможет принять тебя только весной. Еще не все улажено. Нужно приобрести дом для твоего отца, если он поедет с тобой...

– Еще один дом для отца? – возмутилась я. – Право, это лишнее. Хотелось бы знать, какова сумма моего долга в данный момент?

Джаспер вспылил.

– Дался тебе этот долг! Деньги – самое малое, чем я могу отблагодарить тебя.

– За что? Я делала то, для чего меня наняли. Все указано в договоре. Ваша щедрость переходит все границы. Мне неприятно чувствовать себя обязанной. В конце концов, я вам никто и вы мне никто. Нужно четко определить, в какой срок и как я буду возвращать все суммы… хочу рассчитаться как можно скорее.

Досада и разочарование слепили, заставляли произносить несправедливые, обидные слова. Сердце колотилось, в груди, словно стальное лезвие прокручивалось, разрывая внутренности.

Лицо Джаспера все больше темнело, в глазах появился нехороший красноватый блеск.

– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовался он холодно.

– Какая вам разница? В конце концов, я всегда могу обратиться к чернокнижникам. Они не откажутся приобрести у меня несколько лет жизни, – выпалила я и тут же пришла в ужас от сказанного. Я проиграла битву с собственными эмоциями, и мои верные союзники – здравый смысл и выдержка – покинули меня окончательно и бесповоротно.

На лице Джаспера появилось такое страшное выражение, что я перепугалась до смерти.

–Да что у тебя в голове творится, хотел бы я знать? Как такое… – вопросил он громогласно, но я не дослушала, повернулась и бросилась наутек.

– Вернись немедленно!

Скорым шагом я неслась прочь, Джаспер нагонял: ноги у него были куда длиннее моих, и двигаться он мог быстро, как опытный охотник. Я устремилась к своей каморке в библиотеке. Она запиралась изнутри; стоило отсидеться, пока хозяин не прекратит бушевать и пока я не смогу рассуждать здраво.

Как вихрь пролетела по коридору, слыша за спиной гневные окрики. Горничная проводила нас удивленным взглядом. У библиотеки стоял Пикерн; когда я приблизилась, он услужливораспахнул для меня дверь, и тут же захлопнул перед носом хозяина – это дало секундное преимущество.

Не помогло: дверь тут же со стуком отворилась, и Джаспер настиг меня у входа в каморку, когда я уже понадеялась на успех.

Схватил за плечо и развернул. Я вскрикнула от неожиданности, но он не обратил на это внимания. Прижал к закрытой двери, наклонился, обжигая свирепым взглядом, и принялся страстно, со вкусом отчитывать. Он произносил строгие, правильные слова о вспыльчивости, неблагодарности, отсутствии у меня здравого смысла так далее, и тому подобное.

Я не слушала: смотрела, не отрываясь, как двигаются его красиво очерченные, жесткие губы. Скользила взглядом по острым скулам, впалым щекам, узкой полосе черной поросли, тенью лежащей на квадратном подбородке; с трепетом заглядывала в глаза с расширенными зрачками, на дне которых словно пламя кипело.

Стыд и обида поблекли и растворились в волнении иного рода.

В голове помутилось; не помня себя, я качнулась вперед, обвила руки вокруг его шеи и заставила замолчать исступленным поцелуем.

Джаспер вздрогнул, как от разряда электрической банки, затем попытался выпрямиться. От растерянности я не разжала объятий, поэтому пришлось подняться на цыпочки и тесно прижаться к его твердой груди.

Шли секунды; мы не двигались. Толчки о грудную клетку учащались, усиливались, но я не могла понять, чье сердцебиение слышу – мое или его. Губы хозяина были мягкие, горячие, и ожидаемо имели вкус кардамона.

На поцелуй он не ответил.

В голове пронеслась тысяча мыслей. Решила: он удивлен, растерян и собирается меня оттолкнуть.

Я поставила себя в ужасную ситуацию.

Разжала руки, дала им скользнуть по его шее, медленно отстранилась, уставилась на пуговицу на сюртуке. Широкая грудь под черным сукном поднималась и опускалась, как кузнечный мех. Мои щеки горели, душу разрывали нежность и отчаяние.

– Какое безрассудство, – произнес он тихо, охрипшим голосом. Кончиками пальцев коснулся моего подбородка: пришлось поднять голову и посмотреть ему в лицо. Его взгляд пылал; я судорожно вздохнула. Жесткая ладонь переместилась с подбородка на щеку, большой палец медленно провел по нижней губе, затем надавил, заставляя приоткрыть рот. Я подчинилась: голова закружилась, ноги задрожали.

Внезапно его лицо оказалось рядом, и в следующий миг он накрыл мои губы требовательным, глубоким поцелуем, совсем не похожим на тот, неуклюжий, что я подарила ему минуту назад.

Его ладонь скользнула на затылок, другой рукой он крепко прижал меня к себе, будто изнемогал от нетерпения и страсти. Я потеряла счет минутам, полностью растворилась в нем, в его дыхании, крепких объятиях, откровенных поцелуях и прикосновениях, которые становились все настойчивее.

Краем сознания отметила, как часы в гостиной пробили полдень. За дверью библиотеки прошли люди:я услышала голос Кассиуса, который что-то спрашивал у дворецкого. Реальность вторглась и разрушила чары. Вдруг я осознала, что Джаспер отпустил меня и медленно, словно борясь с собой, отстранился.

– Камилла, – прошептал он; от звука его низкого голоса бросило в дрожь. Я привстала на цыпочки искользнула губами по его шее, там, где к подбородку поднимался тонкий белый шрам. Провела рукой по щеке, изучая черты, коснулась виска, запустила пальцы в густые волосы.

– Довольно, Камилла, – продолжал он, отступив на шаг. – Мы забылись, потеряли голову. Я с трудом держу себя в руках. Еще немного, и уведу тебя наверх и уже не смогу остановиться. Потом будем оба жалеть.

Я не понимала, о чем он толкует.