Помощница лорда-архивариуса

– Потому, моя любознательная госпожа Камилла, что дело это щекотливое, и император и канцлер не хотят, чтобы о нем стало известно членам Совета одиннадцати… Мне было строго наказано не привлекать лишнего внимания. Более того…

Господин Дрейкорн внезапно остановился, пристально поглядел на меня – его лицо было почти скрыто в тенях – и медленно произнес:

– Я не хочу, чтобы император и канцлер знали во всех подробностях, как идут поиски и что именно мне удалось найти. Для этого есть свои причины.

Отвернулся и пошелдальше.

– А что на нижних ярусах? Сколько их всего?

– Доподлинно неизвестно. Исследовано около дюжины. Многие секции катакомб были разрушены, когда воздвигли Адитум. Ярусы семь и восемь запечатаны. Добровольно сунется туда только самоубийца. Там хранятся опасные артефакты, созданные вскоре после принятия Первого Пакта. Это было время бесконтрольного и порочного использования магии. Его называют Темным веком. Не все артефакты удалось уничтожить после принятия Второго Пакта… самые совершенные и опасные демоновы творения находятся там, в толще земли у вас под ногами.

Господин Дрейкорн замолчал; молчала и я, переваривая услышанное. Впереди шагал Кассиус, все еще насвистывая любимую мелодию, но теперь звучала она не так жизнерадостно, как прежде. Тяжелая сумка оттягивала ему плечи, он дергал ремни и перехватывал их поудобнее.

Неожиданно хозяин велел остановиться; достал из кармана блестящий хронометр, сверился с ним и сказал:

– Ждем. Впереди за дверью – коридор, по которому в заданные интервалы проходит страж. Лучше не попадаться ему на глаза. Вот он, слышите? Идет.

И я услышала. Тишину подземелья нарушили равномерные, тяжелые удары – бум, бум, бум! Удары приближались, и звучали они страшно, потому что такие звуки шагов не мог издавать обычный человек. По коридору двигалось нечто огромное и очень тяжелое.

Сердце заколотилось, в короткие промежутки тишины между громоподобными шагами я слышала свое хриплое дыхание. Непроизвольно схватила господина Дрейкорна за рукав и прижалась.

– Спокойно, – одними губами проговорил хозяин, – здесь мы в безопасности.

Пол завибрировал. К оглушительной поступи прибавились металлический лязг и шипение. Но вот звуки начали удаляться, через минуту все стихло.

Я перевела дух. Кассиус вытер пот со лба и беззвучно выругался.

Мы вышли в высокий, широкий арочный коридор, освещенный откуда-то сверху красным призрачным светом.

Я быстро поглядела направо и налево, ожидая и опасаясь увидеть то, что минуту назад прошло по коридору. Никого.

Пересекли коридор и нырнули за стальную дверь; чтобы открыть ее, господин Дрейкорн опять воспользовался отмычкой. Орудовал он ей ловко, как заправский взломщик, и я подивилась разнообразию его талантов.

За дверью обнаружилась лестница. Шла она вверх вдоль стальной стены, поверхность которой была слегка изогнута и уходила в камень – словно бок огромного цилиндра. На границе со сталью камень оплавился, застыл неровными черными волнами. Я приложила к стене руку и почувствовала тепло и легкую вибрацию.

– Догадываетесь, что это такое? – заговорил господин Дрейкорн. – Это – стальной фундамент башни Адитум. Она возведена демонами и теургами-зодчими. Силы, которые обеспечивают устойчивость гигантской башни, не подчиняются земным законам. Адитум будет стоять, даже если земля под ним разверзнется, чтобы исторгнуть лаву. Хотите знать, как Адитум был создан за одну ночь?

– Прошу, расскажите.

– Адитум напоминает гарпун с острым наконечником и тремя крючьями, загнутыми вперед. Демонические силы просто-напросто соткали его из ничего и вонзили в землю на невиданную глубину. Крючья этого гигантского «гарпуна» стали опорами башни – вы видели одну из них на площади Циркус. Острие уходит в землю, а «древко» этого удивительного сооружения и есть башня Адитум. Создали ее пятнадцать лучших теургов империи и сам демон-архонт Валефар. Заплатили ему жизнями двух тысяч военнопленных.

– Когда я думаю об этом, – подал голос Кассиус, – меня охватывает трепет перед мощью демонов… Как замечательно, что мы сумели подчинить и заставить служить их себе!

– Это ужасно, – вырвалось у меня. – Как вы можете рассказывать о смерти стольких людей с гордостью, господин Дрейкорн?

– Вы услышали гордость в моих словах? – резко ответил хозяин. – Я просто удовлетворяю ваше неуемное любопытство, госпожа Камилла. Кстати, не забывайте – я тоже теург, и – долой скромность – весьма одаренный. Не понаслышке знаю, что договориться с демонами, донести до них образ того, что желаешь получить – весьма сложная задача. Понятное дело, меня восхищает талант старых теургов-зодчих. Все, хватит разговоров. Мы почти пришли.

Лестница привела нас к узкой двери, через которую попали в темный зал. Здесь пахло плесенью и чем-то мерзким, сладковатым. Кассиус достал из кармана надушенный платок и прижал к лицу.

Свет фонаря хозяина выхватил невысокие постаменты, на которых застыли статуи людей с вытянутыми по швам руками.

– Держитесь ближе, госпожа Камилла, а лучше – возьмите меня за руку. Это зал Забытых; здесь нужно двигаться осторожно, чтобы не разбить лоб об одного из этих красавцев.

– Какие странные статуи! – воскликнула я, кривясь от отвращения. Вся поверхность каменных тел была покрыта неприятной зеленой слизью и плесенью; из ушей и глаз росли нити бледных подземных грибов.

– Не статуи. Это живые люди. Преступники, приговоренные к жестокой казни, которая была в ходу в первые десятилетия Темного века. Называлась «Вечное забвение». Преступников обездвиживали заклятием и помещали в эту камеру. Теурги тогда были большие выдумщики, все искали новые способы мучить людей при помощи демоновой магии. Потом «Забвение» запретили – накладно. Чтобы изощренно наказать одного мерзавца, приходилось отдать демонам двух породистых коней. Куда выгоднее возвести на алтарь самого преступника.

Во рту мигом скопилась горькая слюна.

– Живые? Они видят и слышат нас?

– Вполне возможно. Никто не сумел снять демоново заклятие, чтобы расспросить, каково оно – торчать в этой темноте и сырости двести с лишком лет. Кстати, где-то тут стоит и Филион Кастор, небесный механик. Именно он придумал этот способ казни – и подвергся ей сам.

– Меня сейчас стошнит, – пробормотала я.

– Хотите хлебнуть из фляжки? Там кофе по-фаракийски. Не уверен, что он придется вам по вкусу, но бодрит он здорово.