Помощница лорда-архивариуса

Я пожала плечами.

– Я могу найти место получше и выплатить долг быстрее.

– Особо на это не рассчитывайте – сами знаете, как тяжело найти работу в Аэдисе. Хорошо. Сделаем так, как вы просите. Завтра придет Оглетон и вы подпишете обязательство и купчую. Альфин ваш. Можете держать его в виварии – постарайтесь, чтобы он не попадался мне на глаза. Счастливы?

– Спасибо, господин Дрейкорн.

Искренне улыбнулась: я действительно была счастлива. Кусайте локти, баронесса Мередит! Все сложилось хорошо. Мне было гарантировано место в «Доме-у-Древа». Что касается денег – живя на всем готовом, можно о них не беспокоиться. Есть крыша над головой, есть еда, а там увидим. Не верила я в то, что господин Дрейкорн будет трястись над моими грошами, как скупердяй-ростовщик в Меркатии. Судя по счетам, которые давал мне просматривать Кассиус, склады и торговые барки Дрейкорнов приносили неплохую прибыль. Если хозяину действительно нужны деньги, он бы продал альфина без оглядки на желания своей помощницы.

Я подозревала, что хозяин по какой-то прихоти устроил мне испытание, и остался мной доволен. Я же осталась довольна им. Игра его мне непонятна, да и шут с ней. Результат важнее.

– Кассиус принес жалованье. Двести декатов. Вот, возьмите. Начинаю выплачивать долг.

– Давайте сюда.

Господин Дрейкорн преспокойно забрал купюры и сунул в карман.

Затем повернулся было, чтобы уйти, но внезапно его внимание привлекла картина, которой я занималась. Несколько мгновений рассматривал ее, затем поинтересовался:

– Знаете, что тут изображено, госпожа Камилла?

– Не имею представления. Что-то странное, и настолько страшное, что я передумала возиться с ней дальше. Мои мечты она не питает.

На картине была изображена ночная площадь. Толпы людей стояли, задрав напряженные лица к небу, надвое рассеченное кроваво-красной полосой, похожей на рану. В воздухе закручивались спирали дыма из ритуальных курильниц. По мостовой текли черные потоки – кровь.

А над площадью нависла странная конструкция – тысячи, сотни тысяч золотистых нитей вытягивались прямо из воздуха и сплетались в гигантский конус, на котором можно было различить металлические сочленения, клепки, балки, фермы.

– Это не что иное, как сотворение Адитума, Камилла. Второй год эры Магии или 1630 по старому стилю. Ночь его создания была рассчитана астрологами. Демоны ждали особое расположение звезд и знак – вот эту комету. Вы побывали в подземельях Адитума – хотите побывать в нем самом? Мало кому из обычных людей выпадает такая честь.

– Не уверена.

– Придется. На днях я должен присутствовать там на церемонии принятия титула лорда-архивариуса. Последняя пустая формальность, но обязательная. Еще нужно кое-что сделать в архивах, которые перешли в мое распоряжение. Вы поедете туда со мной. Возни с бумагами будет много.

В день визита в Адитум господин Дрейкорн велел одеться подходящим образом и ждать в холле после завтрака. От меня не ускользнуло сомнение в его глазах, когда он бросил взгляд на мое черное платье с тесным белым воротником. Нарядное по меркам общины, но сегодня неуместное. Дешевая, старая ткань, мешковатый покрой, унылый блеклый цвет. На него не позарилась бы даже поденщица или трактирная подавальщица в бедном квартале Аэдиса.

Но делать нечего – в назначенное время захватила шаль, спустилась к выходу и принялась терпеливо дожидаться хозяина.

Послышались знакомые шаги на лестнице. Я обернулась и остолбенела – такого я не ожидала.

Господин Дрейкорн был приглашен в Адитум на формальную церемонию принятия титула лорда-архивариуса, и, как того требовал протокол, надел парадную форму, принятую у имперских теургов высоких рангов.

Я привыкла видеть его в удобной одежде простого покроя – строгий сюртучный костюм, белая рубашка и шейный платок темных оттенков. Далеко ему было до франта Кассиуса и щеголя Оглетона, без меры любившего побрякушки и яркие цвета!

Мои подруги в Олхейме частенько болтали об «очаровании мундира» и бегали подглядывать за солдатами в расквартированный по соседству гарнизон. Когда появился господин Дрейкорн, я поняла, что они имели в виду.

Хозяин был ослепителен. Парадная форма полувоенного кроя – дань прошлой службе на флоте – подчеркивала широкие плечи и узкие бедра. Даже ростом он будто стал еще выше. Ботинки из дорогой кожи, удлиненный однобортный китель со стоячим воротником и узкие прямые брюки из плотной ткани насыщенно-черного цвета. Под сердцем – нашивка: арка и звезда, символ имперского теурга, но не белый, как принято, а темно-серый, и оттого едва заметный. В правой руке хозяин нес форменную трость с тяжелым набалдашником.

Я и раньше отмечала, что господин Дрейкорн – привлекательный мужчина, но теперь он сражал наповал. Я словно впервые рассмотрела черные, слегка вьющиеся волосы, густые брови с суровым изгибом, жесткий, красивый рот, сильный подбородок.

Ко мне приближался грозный и властный незнакомец.

Я сильно оробела и еле-еле ответила на приветствие. За последние дни я мало-помалу привыкла к его обществу, теперь же вернулись скованность и настороженность, и ничего я с этим поделать не могла. Когда он накинул на плечи длинное парадное пальто и стал еще импозантнее, я стушевалась: насупилась и отвернулась.

Рядом с этим великолепным теургом я выглядела потрепанным воробьем. Странное и нелепое будет зрелище, когда мы явимся вместе в резиденцию императора. Подумала было притвориться больной и попросить разрешения остаться дома, но не посмела.

Мы вышли из особняка и двинулись к экипажу, который ради такого случая было велено заложить конюху Ирвину. Кони запрядали ушами и начали фыркать – как и все животные, в присутствии теургов они тревожились, чувствовали незримую печать, которую накладывало общение с потусторонними сущностями.

Господин Дрейкорн остановился перекинуться парой слов с Пикерном.

– Моя девочка, – услышала я позади себя и почувствовала, как кто-то схватил меня за руку, больно впившись острыми ногтями в запястье.

Рядом стояла теургесса, которую я пару раз видела в квартале Мертвых Магов и считала чокнутой.

Выглядела она еще хуже, чем во время нашей последней встречи несколько недель назад. Бледная кожа высохла и потускнела, волосы обвисли кудельками, глаза ввалились и смотрели в разные стороны.

Теургесса принялась беспорядочно гладить меня по рукам, касаться щек. Она тяжело дышала, и дыхание ее было нездоровым. От нее несло дурманящей травой, что предлагали на площади Циркус юркие торговцы.

Бормотала теургесса всякую чушь:

– Девочка, ты идеальный сосуд. Прошу, пойдем со мной. Я тебя вознагражу. С тобой, моя милая, ритуал увенчается полным успехом!

Тётка совсем сбрендила! Я попыталась оттолкнуть ее, но теургесса вцепилась, как клещ. В панике я позвала, забывшись: