Помяни черта!

— Ничего особенного и сплошная фантастика. Заставить Императора и его подчиненных одеться, украсть казну, посадить сад, выдать замуж Тиото, открыть мир, и дать Глицинии возобновить дипломатическую деятельность…, а еще договориться с чури, и неимоверным образом заставить Гана увериться, что мы здесь не нужны. А как это сделать я еще не придумала…

— И все будет так же с разрешения Гана? — скорее утверждая, спросил Себастьян.

— А как иначе? — хитро прищурилась я. — Иначе мы свободы не увидим. И мне опять-таки нужна информация. Вот, как и с проклятьями… список известен, а как снять их с чельда не понятно.

— Но ты это можешь использовать в наших целях. Например сказать, что дальнейшее пребывание Нардо в Гарвиро не безопасно.

— Как вариант — да, но он должен быть подкрепленным.

— Озвереть можно, — прокомментировал зелен и отложил почти пустую тарелку в сторону. — И ты считаешь…

— Даже не спрашивай, выгорит или нет. Надеюсь что да, и надежда моя скончается только после ее хозяйки.

На этом наше уединеннее заседание на коралловом полу было прервано. В круглые двери комнаты вполз слизень, с почтительным поклоном передал мне крохотную записку.

— Спасибо. — Я открыла сообщение и ни слова не поняв, протянула демону. — Что там?

— «Ответ на твой вопрос: ползучие чури» — прочитал он. — Что это значит? Записка от императрицы, и какой вопрос ты ей задала?

— А это ответ на первый пункт моего фантастичного списка. — С улыбкой обернулась к Весте, и дождалась, когда он под моим взглядом пробурчит недовольным голосом: — Чего?

— Ешь как можно больше, набирайся сил.

— Для чего? — недоверчиво спросил он.

— Есть у меня для тебя задание…

Договорить не дал, задал вопрос еще более сердито: — Какое?

— Зеленое.

Он мгновенно вздыбил шипы на загривке: — Я же сказал, что я не садовод!

— Нет, ты творец и то, что ты сотворишь, будет веками процветать в этом мире.

— Не понял…

— Мне нужен секрет плантоноидов. — Я передала возмущенному зелену еще два подноса с едой, — а именно: следует узнать, как или при каких обстоятельствах они запоминают очертания старых строений и целых городов.

— Это просто, нужно спросить у…

— У тех, кто недавно пережил разрушение, и отчетливо помнит свою старую обитель. Так сказала Глициния, — опередила я его следующий вопрос.

— Ты куда меня решила послать?

Периодически очень хочется куда подальше или хотя бы на тот самый бал к чельду.

— В далекую провинцию, помнишь, в ней совсем недавно рухнула тюрьма…

— К терехе?! — подносы в руках Вестериона дрогнули, его ноздри раздулись, шипы стали дыбом. А следом я удостоилась нелицеприятного изречения на неизвестном языке. И глядя на злое лицо зелена, обрадовалась, что язык мне неизвестен. Хотя, быть может, это господин Соорский страховался, чтобы я его сгоряча не прокляла.

— А ты не хочешь посмотреть на эту красавицу? — поклипала я глазками.

— Ну, Галя…! — зелен набрал полную грудь воды, явно собираясь добавить эпитетов к уже сказанному на своем родном зеленом наречии.

— Выбирай, либо туда, либо со мной обратно к чури.

— А к ним зачем, нас же не примут…

— А мы по другому вопросу. Я только что узнала, кто «оденет» обитателей Гарвиро. — и с улыбкой оборачиваюсь к демону, — осталось получить официальное разрешение, правда, Себастьян?

Вот теперь и в его руках дрогнула тарелка.

18

Не прошло и двух дней с момента заключения первых договоренностей с Галей, а граф-рыб уже не в духе, отстраненно заметил Ган, наблюдая за своим соратником. Проплывая через сильнейшие потоки, упертый придворный, раздувая жабры и напрягая плавники, пересекал свободное пространство решительно, с явным игйаг намерением поговорить. И нет сомнений в том, что тема касается младшей дочери, рыбки Тиото, и ее временного пребывания вблизи инкуба. Император глубоко вдохнул, выдохнул и только после этого решительно выплыл навстречу своему гостю.

— Тио Стук, давненько я не видел вас в такую рань.

— Доброе утро, Ваше Ве… — учтиво начал граф-рыб, и, не сдержав стали в голосе, осекся, перейдя на более миролюбивый лад — Ваше Величество, с каких пор моя дочь должна обслуживать падаль иного мира?

— О чем Вы, уважаемый Тавериль Тио Стук?

— Моя дочь сидит в палате этого-этого… мерзкого, аморального, грязного…

— Шпунько? — веселясь про себя, поинтересовался рыб.

— Инкуба! — остервенело выплюнул ранний визитер. — Развратитель малолетних и разрушитель семейных пар! И моя маленькая, моя перламутровая икриночка, выросшая в окружении любви и чести, вынуждена часами возле него сидеть?!

— Неуверен, что Галя распорядилась…

Пресекая все нормы, граф-рыб взвыл: — Галя?! Я думал, это Ваше решение!

— Решение мое. — Холодно отрезал император и граф-рыб присмирел. Шипы на его загривке перестали дыбиться, а жабры часто хлопать. Покружив немного в стороне, он решился на еще один личный вопрос к императору: — Но как вы пришли к этому решению?

— Галя поддержала ваш трюк, с появлением инкуба в непосредственной близости от императрицы, и предположила, что за ним необходим дополнительный догляд.

— То есть, моя дочь вынуждена ему еще и прислуживать?!

— То есть, служит она нашему правому делу. И не позволяет инкубу отвлекаться на прочих рыбок.

— Но где же гарантия, что он не увлечется ею? — прищурился граф-рыб горизонтальным веком.

— Даже если и так, в верности вашей дочери, мой дорогой граф, я не сомневаюсь. Не думал, что мне следует напоминать об этом вам.

— Но… — хлопая плавниками, привилегированный рыб, хотел еще что-то сказать, но не осмелился.

— Раз вы полны сомнений, так и быть я сам сегодня наведаюсь в лечебный корпус.

— Может быть, вам следует посетить их сейчас? — предположил все еще злой Тио Стук.

— Вы все-таки не верите своей дочери. — Холодная усмешка императора Океании, не подтверждала его согласие на скорое явление перед рыбкой и инкубом.

— Я не верю этой Гале.

— Почему? Она на нашей стороне.

— Да. Но что она делает?

— Проводит работы по просчету и разрушению моего брака… — ответил Ган Гаяши и направился на выход из террасы. Тио Стук поплыл следом.

— Поэтому один из ее помощников сутки напролет проводит на моей… Кхм, на территории вдали отсюда?