POP3
Шрифт:
Доморощенная или же институтская (что одно и то же) филология, страсти по «первым местам», скучнейшие перемывания костей и пр. не менее удручающе, нежели ваша встреча с желтыми страницами несрочной (Боратынский) литературы. Хотя вы, наверное, испытали совершенно иные, противные моим ощущения.
Но кто это — Терри Майерс? Зачем ему русский язык? Чтобы в конце концов добраться до России и понять, что никто не говорит на языке, прилежно выученном у дамы с лорнетом? Чтобы убедиться в том, что вообще никто ни на каком языке не говорит, а лишь машут руками, как йеху и мычат, тщась передать восторг нации, обреченной на великую миссию?
Два дня назад я получил книгу Lyn Hejinian and Lesly Scalapino,
Милая Рита, вы написали очередной свой (очередной в смысле «восхитительности» — и это правда — рассказ… и мне, видимо, нечего делать; я просто выпью с ним пива, поскольку это единственная материя, которая хотя бы в какой-то мере может нас связать в действительности (какой?). Я вас очень люблю и письмо за мной, но вы меня в, самом деле, ошеломили! Наверное, вы в кого-то сегодня влюблены, иначе откуда все это идет!? — 8-)
PS. Да, кстати, Лена Долгих заканчивает пару страниц о вашем даре (ох!), — увы не я, но и так я думаю… и тд Словом, еще раз (вот видите какая корысть!) обнимаю вас — атд.
Милая Рита,
я вас необыкновенно люблю, более того, я только о вас и говорю — наехало столько народу, что можно завеситься!!! И, вообще, я решил вам передать арфу. Вам она нужней.
О чем всем и говорю. Поэтому ничего не пишу, — стал скуден умом и бегом пальцев. Но все равно их хватает, чтобы вас обнять.
Добрый день, милейший Аркадий!
Хотя у меня интереса к эсэсовцам нет, но зато есть к подсумкам, подворотничкам, портупеям (у меня в «романе» есть даже глава про «войну», но дальше Пулковских высот и курицы, спасшей моего деда в блокаду, мне не удалось забрести). Помню «Ночного портье». Особенно там меня поразили евреи. Вероятно, единственное изображение жертв войны, стремящееся к реализму. Помните: у них были складки — такие здоровые, желающие жизни тела? Очень многие были возмущены, ибо в основном все кажут скелеты.
В., мой новый знакомец, настолько намахинировался на аукционе в Сотби и других не менее важных местах, что сейчас пытается выпутаться из какого-то дела, в котором он задолжал свыше сорока миллионов. Говорила ли я, что он был посетителем Дворца Шахматистов в Армении и имел довольно-таки приличный разряд? Этим-то он меня и взял. Человек думающий. Прозу он совсем не умеет читать, поглядывает на меня хитрым глазом: «ну что, зайдем в книжный магазин? Разумеется, мы пройдем мимо fiction», и бодро бежит к какой-нибудь брошюре по artificial intelligence.
Он мне рассказывал про Studio 54 (кажется, сейчас даже вышел фильм про нее), где его друг Стив Рубелл организовал элитный клуб, где они все сбирались; я же дуб дубом… Я кроме Комара и Меламида никого не знаю. А он говорит: «да, да, каждый раз, когда мы встречались с Энди (Уорхолом), он молчал, он ничего не говорил, кряхтел, может, изредка кивал». А я только знаю, что недавно корпорация имени Уорхола выпустила презервативы с картиной этого самого Уорхола на облатке. Доллар за штуку.
Так вот, когда В. наконец разберется со своим золотишком, он мне принесет все эти искомые байерсовские фотографии. А пока посылаю Вам 2–3 линка с парой Байерсовских работ. В. сказал мне по секрету, что Байарс был в think tank в Пентагоне: один «комитет» решал вопросы войны, а другой решал вопросы миротворчества. Так вот, Байерс был во втором. Хорошо, что Вы заинтересовались, тогда и я заинтересуюсь, и мне наконец будет чем заняться. Напишу статью, порастрясу В. на вопросы, и Вам перешлю. Терри Майерс водил девиц в «Чайку», самостоятельно покупал себе пончики (и пончо,
и пончо) и сказал, что все в России в порядке.Милая Рита,
спасибо за все — фотография, снятая Терри, будет свидетельствовать о том, что я получил кроме всего и «bookmark». Сегодня, — то есть, когда все все все происходило, я понял, что никакого материала писать не буду, поскольку народу, который собрался там и намеревающегося писать обо всем — тьма.
Терри очень мил, а барышни, его окружавшие, также были отчасти милы… for all of that, все это было наподобие сна после чтения рассказа самого Набокова, (спасибо за полую ручку и страницы про бабочек!!! — класс). Я все вам в подробностях попозде напишу, только… … … … …только мне очень понравилась ваша фотография (скорее всего вы сами, да?), которую мне передал Терри, там где 230 (номер дома?), вот именно такой я вас, простите, Бога ради, видел, или слышал или хотел видеть… словом вот так.
Между прочим, Аркадий, о «презервативах» Вархолы я узнала на «сайте» Новостей искусства, который рассказывает о МОМА и о престарелом коллекционере Лео Кастелли, перебирающемся с одного на другой лофт, и даже о наших Комаре и Меламиде, только-только на английском выпустивших книжку. Так что не подумайте чего-нибудь не того, не унеситесь мечтами в Таиландскии рай или Каирские пещеры с гейшами, осликами, и восточной негой ковров.
Вот Вам цитата:
The number one selling «branded product» at the Andy Warhol museum store in Pittsburgh is a condom that comes in a package printed with a detail of a warhol camouflage painting. «It's a great novelty item, and it saves lives,» said rick armstrong, museum product manager. The condom retails for $1.
Милая Рита,
Христос Воскресе.
Добрый день, вернее, ночь, милый Аркадий! Вооружилась книжкой Маргарет Этвуд, которую подсунул мне мой новый знакомый, — буду читать. Разговоры о Водсворте и Китсе за афганским столом. В стеклянном бочонке — свеча. В Сан-Франциско опять проездом своей собственной обворожительной персоной Могутин. В наброске моего произведения — поэт Суперлогутин: «я спросила у поэта Суперлогутина, что он думает об Алене Гинзберге…»
У другого моего знакомого, из Китая (преподает он там русский язык) — был кот Воцек (Wozzeck), по названию главного персонажа оперы Альбана Берга. Самое интересное, что в одном из моих «планируемых» произведений живут коты по имени Альбан Берг и Арнольд Шенберг. Не кажется ли Вам, что люди, которые, к примеру, Вам встречаются на тенистом или, как принято говорить, тернистом пути — Ваши герои? Или даже если они не герои, они тут же ими становятся… Опера сейчас, между прочим, идет в Нью-Йорке в Метрополитан Опера.
Он сказал, что стихи Бродского «присыпаны перхотью».
Что я заметила: в людях меня больше всего привлекает молчанье. Вы знаете, когда вообще ничего не надо говорить. Все слова должны быть обращены в потоки чернил на бумаге, люди же должны встречаться для других целей, не так ли?
Однако тут раздался стук в ворота, капитан набил трубку, пододвинул кресло поближе к камину и сказал: «Вероятно, это почтальон…»
Милая Рита,
надеюсь, что на некоторое время ко мне все же вернется столь необходимая вменяемость, которая позволит в нескольких словах описать встречу с Терри, а заодно весь незатейливый спектакль, который наутро следующего дня, уже кажется либо мимолетным сном, либо повествованием, принадлежащим самому Набокову.