Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2
Шрифт:
– И на этой твоей стороне не принято сдавать преступниц!
– Не принято отдавать бывших любовниц в руки тех, кто хочет причинить им как можно больше боли.
– Она убила мою сестру!
– Твою сестру убили Неспящие. Сами как явление. И Неспящие уничтожены. А Мара – Мара их олицетворение. Для тебя. Но это не делает её ответственной за все их преступления.
– Ну давай, скажи, что она жертва, – с презрением предлагает Танарэс.
– Все мы жертвы своих заблуждений, – философски замечает Санаду.
– Я не успокоюсь, пока её не уничтожу! Эта тварь… она… теперь
Настаёт черёд Санаду умолкнуть: он на такой исход надеется. Пока существовали Неспящие, а Мара жила, она не могла исчезнуть навсегда. Существовал шанс, что она вернётся в Эёран по какому-нибудь их поручению. Но сейчас она свободна. Может убежать. И Санаду всем сердцем надеется, мечтает, что она так и сделает: убежит далеко-далеко, забудет о них и Эёране. И не удивительно, что одержимый местью Танарэс опасается того же – упустить свою цель.
На месте Мары логично было бы сбежать и не возвращаться, ведь свобода от Неспящих это ещё и отсутствие их прикрытия и сети шпионов.
Вот только Санаду сомневается, что Мара просто сбежит. Может, он знал её не слишком хорошо, но в том, что она упряма и не оставляет своего – уверен. Как и в том, что его она считает своим.
***
Гомон студенческих голосов, стук вилок и тарелок о посуду, басовитый смех. Сидящие рядом демоны что-то обсуждают, а я… моё сердце стынет, мысли мечутся, руки сжимают вилку так, что она сминается, словно бумажная.
– Клео! – зовёт кто-то.
Вздрогнув, поворачиваю голову. Сидящий рядом Раштар смотрит на меня:
– Ты на бал пойдёшь?
– Бал? Какой бал?
– Академический, – поясняет сидящий за ним Бриш.
А я… вдруг становится не до чего. Словно что-то тянет. Я как подцепленная на крючок рыба, которую вырывают из реки.
Но тянет не что-то, а кто-то.
Санаду.
Судорожно вдыхаю и поднимаюсь из-за стола с моим нетронутым ужином. Бросаю измятую вилку в тарелку и направляюсь к выходу. На меня оглядываются, но мне всё равно – распахиваю дверь и выхожу во двор.
Сумрак растекается по земле, но светильники не дают ему разгуляться.
Овеваемая ветром, я спешу к особняку Санаду, с каждым шагом ускоряясь. Миновав центральную площадь, подхватываю подол и срываюсь на бег.
Я не чувствую присутствия Санаду здесь, но… меня тянет-тянет-тянет.
В особняк я врываюсь.
– Антоний! Антоний!
Запоздало думаю, что можно было попробовать позвать его ещё на подходе, но это уже неважно.
– Антоний!
Он пробрался в суперзащищённую библиотеку, может, и в тюрьму сможет? Надо проверить, надо попросить его сгонять к Санаду, вдруг того спасать надо?
Антоний выходит на галерею второго этажа и, поглаживая сидящего на лапе Марка Аврелия, останавливается на вершине лестницы.
– Антоний, у меня дурное предчувствие, – прижимаю ладонь к заполошно стучащему сердцу. – Можешь посмотреть, как там Санаду? А?
И только теперь понимаю, насколько глуп мой вопрос, ведь Санаду находится в неизвестном нам месте.
– Если в библиотеке карту найдём, сможешь отправиться
в Авандум и поискать Санаду там?Приходит и второе осознание: не факт, что Антоний понимает меня настолько хорошо. Да, он волшебный, да, он ходит среди нас и уже освоил простейшие слова и конструкции моего родного языка, но понимает ли он достаточно, чтобы уловить мою просьбу?
Антоний наклоняется – и вдруг взвивается в воздух в порывистом прыжке. Моё восприятие замедляется, я отчётливо вижу, как колышется шерсть, как Антоний подруливает хвостом. И сразу просчитываю место приземления, поэтому не отступаю.
Он приземляется прямо передо мной, обдаёт потоками воздуха и шлёпает хвостом об пол. Вцепившийся в его шерсть Марк Аврелий таращит глазки.
А затем Антоний открывает пасть и выдавливает:
– Ты-ы по-и-дёш-ш со мну-ой?
– К Санаду? – на миг задумываюсь: стоит ли рисковать, ведь если я попадусь, меня используют против него. – А ты сможешь меня вытащить, если архивампиры попытаются меня поймать?
Антоний решительно кивает.
Паника нарастает, мешая думать.
– Пойду, – соглашаюсь я: вдруг Санаду нужна помощь. – Только быстренько, ладно? Чтобы нас не сцапали. Проверим, поможем если надо – и всё.
Когтистая лапа охватывает моё запястье поверх помолвочного браслета.
В следующий миг меня рывком уносит вверх.
Вспышка в глазах.
Рывок вниз.
И мы оказываемся в полумраке какого-то зала.
Яростный рык ударяет по ушам.
– Никуда я не пойду! – перекрикивает его Санаду.
И я чуть поворачиваюсь. Небольшие магические сферы озаряют два ряда клеток с койками внутри.
В одной, просунув лапы сквозь решётки, рычит и неистово дёргается клыкастое острокрылое существо. Лапы оно тянет к рыжей девушке в брючном костюме. А девушка стоит перед открытой дверью противоположной клетки и требует:
– Выходи! Я тебя спасать пришла!
В открытой клетке на койке сидит Санаду и мотает головой:
– Не пойду! – он поправляет распоротую когтями рубашку. – Мне и здесь хорошо!
– Санаду! – рычит длинноволосая рыжая.
– Мар-р-ра! – рычит тварь в клетке и бьётся уродливой клыкастой мордой о прутья решётки. – Убью-ю!
– Лапы коротки, – через плечо глянув на него, фыркает Мара.
Стоит она рисково – всего в полуметре от бессильно царапающих воздух когтей твари.
– Санаду! – снова поворачивается она к нему. – Идём со мной!
– Мне нравится в тюрьме! – уверяет он.
– Ты хоть представляешь, сколько усилий мне пришлось приложить, какие связи задействовать, чтобы узнать, где ты и добраться сюда? Выходи немедленно!
– Спасибо, но нам скоро ужин принесут, я не могу пропустить ужин! – проникновенно заявляет Санаду.
Вот позёр! Но мне нравится, что он даже ради свободы не хочет идти с Марой.
И не нравится, что она здесь.
– Убью-ю! – беснуется запертая тварь.
Мара косится на зверюгу.
А Санаду – он косится на меня. И снова обернувшаяся к нему Мара резко оглядывается.
Её глаза расширяются. Ещё и зубы заостряются. Мара бросается ко мне, на ходу трансформируясь в подобие запертой твари.