Попаданка с квартирой приключений не ищет

— Брата нашли в очень плохом состоянии, он был ранен, ему заблокировали магию и не оказывали целительской помощи. Обратно прорывались с боем. От портала уже на нашем Мире вернулись артефактом переноса домой. Марк практически вынес нас с братом обоих, потому что я тоже был смертельно ранен уже здесь, на Мире на выходе из портала с Земли.

Марк вытянул меня своей кровью, на брата ему уже не хватило сил, он пытался, у него почти получилось, требовалась помощь целителей, но они не успели. В результате было два полумертвых тела — мы с Марком — и мертвый брат.

Айя почувствовала смерть Эдора и у нее начались преждевременные роды. Она их не пережила.

Арсан родился ослабленным. Маги и так взрослеют медленнее обычных людей, у Арсана отставание в физическом развитии, растет он еще медленнее, чем в норме. Поэтому он больше похож не на ребенка оборотней, а на эльфа.

Ант замолчал.

Рассказ о том, что все умерли или почти умерли, заставил болеть сердце, я еле сдерживала слезы, но упоминание об эльфах резко переключило мое внимание. «Упс! У них тут и эльфы есть?»

— А-аа… — у меня возник порыв, как в школе, поднять руку, чтобы спросить.

Ант вопросительно вскинул бровь.

— У вас тут эльфы есть? — спросил я шепотом.

— А почему шепотом?

— Чтобы не сбить вас с мысли.

Ант хлопнул ладонями по коленям.

— Ева, вы издеваетесь?

— Простите, сама не знаю, что на меня нашло.

Что на самом деле так и было. «В меня бес-Пошалить вселился что ли?» В пору хвататься за голову: я себя узнавать перестала. И это пугало. Настроение скакало непредсказуемо. Только что я едва не плакала, когда Ант рассказывал о смерти брата и жены, и тут же едва удержалась, чтобы не начать хихикать. Похоже, скоро как фрекен Бок буду радостно сетовать: «Я, кажется, сошла с ума. Ах, какая досада».

— Так что насчет эльфов? — уже нормальным голосом спросила я.

На тихо улыбающегося Маркаса я старалась не смотреть.

— Эльфы, как и демоны, и некоторые другие расы, к нам иногда приходят из других миров. На Мире их нет.

— Какое облегчение!

Я испытала настоящее облегчение, но Ант смотрел на меня подозрительно, ожидая подвоха.

— И драконов двуипостасных нет?

Маркас положил руку на плечо Анта, готового опять возмутиться.

— Ева, ни драконов, ни гномов, ни орков с гоблинами на Мире нет. И прочий бестиарий весьма скромный. Крылатые единороги магически выведены очень давно. На юге за преградой встречаются существа, похожие на мантикор, так же выведенные искусственно. Все. Больше ничего такого. Во всяком случае, нам не известно.

— Ага. Успокоил. Спасибо. Честно! — я прижала руки к груди, глядя покаянно на Анта. — Антамар, пожалуйста! Что дальше?

— Дальше? — Ант потер в задумчивости лоб.

— Дело в том, что портальная магия существует, но маги-порталисты — сами по себе очень редкое явление. У нас в королевстве не было, а на юге был. Зато у нас в сокровищнице хранились очень редкие портальные артефакты: несколько для перемещений по Миру и один очень редкий, позволяющий перемещаться между мирами. Для него нужны метки прибытия. Когда мы через портал южан попали на Землю, Марк сумел отправить метку за пределы лагеря, в котором держали Эдора.

Ант перевел дух и продолжил:

— В общем после возвращения, потеряв брата и Айю, я был на грани, меня держали Маркас, вторая привязка его кровью и Арсан.

Продолжая рассказ, Ант выглядел бесстрастным, но я видела тревожные взгляды, которые на него, перестав веселиться за мой счет, бросал Марк. Так родители смотрят на детей, попавших в неприятности.

— Полгода назад мы с Марком и Арсаном воспользовались межмировым портальным артефактом и втроем перешли на Землю.

Глава 13

Взгляд в прошлое 2. Ева. Смерть Мирона

Я всегда знала, что мужчины — очень странные существа.

Как муж мог оставить беременную жену ради сомнительной идеи безопасного королевства? Как им троим — королю, соправителю и наследнику — пришло в голову оставить королевство? И, мне кажется, не на один день.

Я этого не понимаю так же, как не понимала, почему Мирон, имея семью — жену и двоих детей — мотался по горячим точкам.

* * *

Насколько я любила Мирона, наверное, настолько же его и ненавидела, вернее, ненавидела его службу и его командировки.

Когда познакомилась с ним, а потом и вышла замуж, я понимала, что предстоит жизнь с военным. И знакомство с ним в Бресте — очень далеко от Москвы — было тому свидетельством. Просто на момент знакомства и даже на момент замужества не понимала, что военный военному рознь. Я только читала и слышала, что семьи военных скитаются по гарнизонам, в общем, живут там, куда занесет мужа служба.

Как раз таки это не пугало. У меня самой семья была абсолютно цивильная, но — как говаривал папа: «У нас семейка — жопа к лавке не примерзнет» — с детства, сколько себя помнила, мы все время куда-то переезжали.

Сначала жили в Алма-Ата. Я там и родилась. Потом в какой-то момент родители исчезли, а я осталась с бабушкой. Потом родители перевезли меня в городок среди голой, ровной, как стол, степи — «почтовый ящик» от Средмаша. Там я пошла в школу.

Потом исчезла мама, слала телеграммы, сообщая, что скоро приедет. Отец чуть ли не по потолку бегал и непонятно на что ругался: «Скоро — понятие растяжимое». Повзрослев, поняла, что так бесило отца. Действительно, когда ждешь, скоро — понятие растяжимое. Вместо очередной телеграммы появилась мама.

Родители погрузили весь наш скарб в контейнер, меня оставили дома одну — впервые — и поехали следом за машиной, которую вела почему-то постоянно пьяная казашка. Мама рассказывала, что грузовую машину по степному бездорожью, по едва видимой колее мотало так, что дверцы контейнера периодически распахивались, грозя вывалить вещи на дорогу. Отцу приходилось обгонять грузовик, рискуя засесть в солончаках, чтобы остановить пьянчужку, запереть контейнер и ехать дальше. В общем родители натерпелись, пока доехали до Фрунзе, чтобы сдать контейнер на железнодорожной станции и отправить по месту нового жительства.

Через несколько дней родители вернулись, погрузили остатки вещей в наш «Москвич», и вслед за вещами мы отправились через полстраны в Калугу.

Еще через пару лет переехали в подмосковный Пущин. Там я и окончила школу. Потом маме предложили работу в Москве. Сначала она ездила каждый день на работу из Пущина, но, ясное дело, это было утомительно. И опять вся семья перебралась. На этот раз в Москву.

Родители совершали все переезды с каким-то тихим азартом. Меня никогда не спрашивали: может, мне жаль оставлять насиженное место, школу, класс, подруг. Хотя я погрешила бы против истины, если бы сказала, что жалею о предыдущем месте жительства. Моя первая и самая любимая подруга осталась в «почтовом ящике», но кто меня — восьмилетнюю — спрашивал, чего я хочу.