Попаданка с секретом

Но ничего, вроде все живы. С другой стороны, яд может подействовать не сразу.

Вообразить, как я корчусь в предсмертных судорогах мне не дали. Братья сказали, что пришло время идти на трибуны, поскольку турнир начнется уже через полчаса.

На выходе из шатра, как и обещал Тариас, ждали Найяна с Элисией. У меня аж челюсти свело о напряжения. Тактильный контакт с отцом и братом прошел без сучка и задоринки, а тут все-таки… мама.

— Здравствуй, моя королева, — тихо сказала Найана, прижимая меня к себе.

Я расчувствовалась. Еле слезы сдержала. Давно забыла, что такое обнять маму, а тут… чужая, но, с другой стороны, я настолько вжилась в роль, что нас сейчас словно какое-то общее тепло окутало.

Кажется, она не распознала подмену. А что касается Элисии, то эту маленькую гадюку больше интересовало мое платье.

Но все это лишь первый шаг. После турнира обе семьи должны собраться в шатре, чтобы выпить, закусить и обсудить состязание. И кто сказал, что там будет легче, чем сейчас. Скорее, наоборот.

Расположились мы в королевской ложе. Справа от меня сидел Гридиан, слева Даннэр. Родственники Альмейды, Леанна, Эргина, фрейлины, а также несколько видных элгарских вельмож расселись за нашими спинами.

К всеобщему вниманию я уже начинала привыкать. А вот негативная энергетика, источаемая монаршими фаворитками, явно не способствовала комфорту. Их ненависть я ощущала кожей.

Но хуже всего то, что на меня вновь накатила волна безотчетной тревоги. Я могла бы ее списать на две пары злобных глаз позади меня, если бы не чувствовала, что причина не в них. А если не в них, тот в ком? Откуда ждать опасности? Жаль, королеве не пристало смотреть по сторонам — у меня даже не было возможности оценить обстановку.

А на турнирном поле, тем временем, закончили выступать жонглеры, которые добрых полчаса развлекали публику. По трибунам прокатился довольный гул. Начиналось самое интересное — конные сшибки.

Откуда-то справа один за другим выезжали закованные в доспехи рыцари с копьями наперевес. На попонах лошадей красовались гербы — по их цветам мне не составило труда определить двух фаворитов, между которыми разделились предпочтения представителей королевского двора.

На помост поднялся герольд и стал представлять участников турнира. Зрители встречали их аплодисментами. В нашей же ложе каждый приветствовал только своего фаворита.

Состязания начались сразу же после этой короткой прелюдии. Всадники попарно разъезжались в стороны и после команды мчались вдоль барьера навстречу друг другу. Победителем из поединка выходил тот, чье копье сломается о доспехи соперника. А выбить противника из седла было самым шиком.

Если бы меня не глодало тревожное предчувствие, кажется, уже становившееся моим проклятием, я бы с удовольствием понаблюдала за этими эффектными сшибками. А так приходилось лишь сидеть как на иголках.

Насколько я поняла, по результатам предварительных состязаний выявлялись четыре рыцаря, которые между собой и должны будут разыграть главный трофей — золотую статуэтку дракона. Жребий свел Киргена и Олсмута в полуфинале. Как говорится, поединок, достойный финала.

Когда рыцари двинулись в разные концы барьера, напряжение на трибунах достигло предела. Все прекрасно знали, кого поддерживает королевская семья.

Всего три сшибки. Первую выиграл Олсмут, вторую Кирген. Пришел черед третьей, решающей. Зрители замерли в ожидании.

В этот момент я обратила внимание на выбывших из состязания рыцарей, которые собрались невдалеке от нашей ложи. Они уже сняли доспехи и готовились к стрельбе из лука — осматривали наконечники и оперение стрел, пробовали натяг тетивы. Сейчас они, правда, отвлеклись и вместе со всеми ожидали поединка года.

Раздалась команда. Кирген и Олсмут поскакали вдоль барьера. Расстояние между ними неумолимо сокращалось. Вот он, апогей.

В сердце кольнуло, и я вновь бросила взгляд на лучников. Один из них не смотрел на рыцарей. Он стоял лицом к королевской ложе. Резко вскинул лук, натянул тетиву. Стрела полетела прямо в нас…

В этот краткий миг я поняла, зачем я здесь.

Ничего подумать больше не успела. Услышала звук удара. Стрела попала в левое плечо… Гридиану. Тот дернулся всем телом. В эту же секунду взревели трибуны — на ристалище сошлись Кирген с Олсмутом. Но мне уже ни до чего не было дела.

Я схватилась за грудь, потому что воздуха не хватало. Меня колотило. И от страха, и от осознания того, что чуть не стала пушечным мясом. На Альмейду планировалось покушение, и меня подставили вместо нее. Если бы стрелок не промахнулся, я была бы уже мертва.

Глаза видели все, что происходит вокруг, но мозг практически ничего не воспринимал. Стрелявший почти сразу рухнул на землю как подкошенный. За спиной вскрикнула Эргина, где-то правее запричитала Тарниса.

Даннэр бросился к брату.

— Как ты? — спросил, склоняясь над ним.

— Жив, — скривился от боли Гридиан.

Только сейчас я заметила, что стрела пришпилила его к спинке кресла.

— Держись, — сказал ему Даннэр.

Он обломал древко, после чего отодвинул брата от спинки, таким образом снимая его со стрелы. Как ни странно, кровь не хлынула из ран потоком. Видимо, принц применил магию.

Гвардейцы образовали живой заслон вокруг нас, закрыв собой от всего "стадиона". Двое из них, те, что стояли на проходе, расступились, пропуская какого-то человека с саквояжем в руке. Наверное, это лекарь.

— С тобой все в порядке? — спросил меня Даннэр.

Все ли со мной в порядке?! Он еще имеет наглость задавать подобные вопросы? Лицемерная скотина!

Я бросила на принца злой взгляд, в котором тот просто обязан был прочитать, что отныне я не Альмейда.

— Успокойся, стреляли не в тебя, — одними губами произнес Даннэр.

— Врешь! — прошипела я. — Меня должны были убить вместо Альмейды! Не признает этого только идиот.

— Метить в соседа жертвы тоже станет только идиот, — тихо прорычал Даннэр. — Кстати, если ты не заметила, Гридиан ранен.

Отвернувшись, он о чем-то коротко переговорил с лекарем и поспешил на турнирное поле.

Не знаю, то ли аргумент Даннэра подействовал, а, может, сострадание взыграло, только я повернулась к Гридиану и с тревогой посмотрела на него. Его в этот момент бинтовал лекарь. Но мой взгляд король, очевидно, почувствовал и улыбнулся мне. Он был бледен, однако держался мужественно.

Противоречивые чувства раздирали меня надвое. Разум отказывался принимать тот факт, что Нзлдиморы четыре дня возились со мной лишь затем, чтобы изготовить удачную мишень. С другой же стороны, обстоятельства говорили сами за себя: королева исчезает, братья готовят куклу и сажают ее прямо перед носом стрелка. Все просто и очевидно.