Попаданка в академии драконов 4

Во вспышке света Элоранарр обращается чёрно-золотым драконом, сминает, сталкивает с постамента троны. Поднимается на задние лапы. Золотая чешуя с его брюха разрастается, окутывает всё тело.

— Они подменили кровь, — шепчет Арен. — Отбор прошёл он.

В ослепительном сиянии Элоранарр перерождается в золотого дракона, выжигая из своего источника магии заразу Бездны.

Слёзы наворачиваются то ли от света, то ли от радости за него.

— Окружайте её! — басят гвардейцы. — Тесните от правителей!

Драконы рычат. Сияющая алым Пушинка уже размером с них, от Шарона только ноги торчат. Линарэн — совершенно свободный от цепей — наблюдает за ней с приоткрытым ртом. Император тоже обращается драконом и оскаливается, как остальные.

Выплюнув Шарона Фламира, Пушинка всем громадным телом обрушивается на артефакт Аранских, роняя торчащие рядом кристаллы.

Алый свет перетекает из неё в куб, и тот вновь загорается. А Пушинка становится меньше-меньше-меньше.

— Она откачала мою магию! — вопит обслюнявленный мятый Шарон. — Эта тварь украла почти всю родовую магию!

Пушинка стремительно уменьшается до размера рыси. Воровато оглядывается на злых драконов и выставивших мечи гвардейцев.

— Охни-нахни! — в мёртвой тишине звучит ну очень громко. Пушинка ныряет между лап императора. — Охни-нахни! Охни-нахни!

Как нашкодивший котёнок между ножек стульев и столов, она петляет между лапами тянущихся к ней драконов. Мелькают золотые кисточки, вытаращенные глаза.

— Охни-нахни! — Пушинка бежит к нам с Ареном.

Рёв Элоранарра оглушает, барабанные перепонки звенят, зудят. Элоранарр снова рычит, взмывает в небо, кружит над площадкой.

Да что с ним?

Ослепительный свет артефакта накрывает нас с Ареном. Почему нас, мы же уже прошли отбор?

Меня охватывает чувство неестественной лёгкости… Растерянно смотрю на свои руки, будто отлитые из расплавленного золота. Странно и завораживающе красиво. Оборачиваюсь к Арену. Золотой свет вырывается из него, прошивает небо. Арена тянет вверх, он вмиг обращается драконом. Смерч закручивается вокруг него, разгорается пламя. Трещит и вздымается земля, сам дворец проминается. Вырываются из земли струи воды, но она не падает — уносится вверх. Все четыре стихии бушуют, и остальные драконы пятятся.

Грудная клетка Арена расширяется, мышцы увеличиваются, удлиняются когти. На хребте прорастают шипы, которых нет у Элоранарра и императора.

Мои кости будто плавятся. Задыхаюсь. Внутри всё горит и разрывается.

— Денея! У принца Арендара денея!

— Не может быть!

— Денея!

— Опять рекламную компанию менять! — бледный Тарлон, отступающий среди моих пятящихся гвардейцев, смотрит на меня вытаращенными глазами.

Да и они тоже. Драконы, люди, эльфы, оборотни, Пушинка смотрят на меня. Только Шарон Фламир, стирая с лица слюну, резко подходит к Изольде и хватает её за волосы, тащит прочь, злобно ругаясь, шипя:

— Ты не оправдала надежд.

Надо как-то это остановить, так нельзя.

Элоранарр обрушивается на крышу дворца. Оглядывается и как заревёт — пронзительно, жалобно, словно кого-то призывая…

В ушах звенит. Кости всё же оплавляются от невыносимого жара, я падаю на колени. Хочется свернуться калачиком и не шевелиться, но так же нельзя, не на глазах у огромной толпы существ!

Арен приземляется рядом. Рычит, накрывая меня крылом. Земля поднимается, отделяя нас от ошалевших драконов. Воздух кипит, оттесняя зрителей. Арен ложится, и я, прижавшись к его горячему чешуйчатому боку, сворачиваюсь калачиком, окутываю себя крыльями, точно скорлупой яйца.

Наверное, надо что-то делать, думать, спрашивать, но мне хочется слушать стук нашего сердца. Внутри нас будто раскрывается целая вселенная, наполняя невероятным ощущением лёгкости. Сила омывает нас, и… ничего уже не имеет значения.

— Лера…

— Арен…

Я не касалась метки, а Арен в драконьем облике, но это не мешает слышать друг друга, сливаться неразделимой мыслью:

— Ты моё всё, я люблю тебя.

* * *

Тысячелетия назад война с демонами Нарака и Безымянным ужасом положила конец владычеству золотых драконов в Эёране, как и существованию величайшей магической культуры. Настало время огненных драконов — разрушителей, поработителей, хищных, как само пламя.

Для золотых это были страшные времена: не только огненные драконы, но и возглавляемый демонами Культ не давал подняться прежним врагам. Золотые боролись за выживание, прятались, обманывали, но уже предчувствовали своё исчезновение. Пока тысячу шестьсот лет назад не появился род Аранских, сумевший захватить часть земель предков.

Столетия потратив на создание самой могущественной империи, вернуть прежнюю незыблемую власть они не смогли. Даже золотые Аранские должны считаться с огненными, тайно и явно управляющими множеством земель.

Но теперь в Эёране поднимается новый род золотых драконов, и огненный цикл истории подходит к концу.

Настало время золоту вновь засиять во всём своём великолепии.

Эпилог

Солнце восходит над полигоном во влажных юго-восточных лесах. В его котловине, выложенной экранирующими магию камнями, прохаживается голый, нервно бормочущий парень.

Лже-Заранея наблюдает за ним с укреплённого плитами края. Ветер треплет её медовые волосы, и стоящий рядом старый эльф не может оторвать от них влюблённого взгляда. Бывший глава охраны императорского дворца Халанхар за её спиной криво ухмыляется.

— Я слушаю, магистр Игнасиус, — напоминает суккуб в облике Заранеи.

— А, — магистр растерянно моргает, мотает головой, собираясь с мыслями. — Так… собственно, я закончил разработку оружия Нэранила. Всё работает, можете убедиться сами.

Он щёлкает жёлтыми от реактивов пальцами.

БАБАХ! Парень на дне котлована взрывается, размётывает вокруг пламя. Вздрагивает земля, взмывают с деревьев дико кричащие птицы. Эхо бродит над кронами.

— Как видите, — поспешно начинает магистр Игнасиус, — алхимическая реакция превращает всё тело существа во взрывчатку. Достаточно, чтобы такое существо пришло на место и активировалось. Всё готово для массового производства.

Он говорит со всё большим энтузиазмом, но лже-Заранея его восторг не разделяет.

— Можно повысить мощность взрыва? — холодно спрашивает она.

Поникший магистр Ингасиус нервно подёргивает пальцами, приоткрывает рот ответить и умолкает, нервно мотает головой:

— Я не представляю, как это сделать, и в ближайшее время вряд ли смогу что-то придумать.

— Можешь идти, — роняет лже-Заранея.

— Но я буду думать! Если вам не срочно…

— Срочно, — цедит она. — Уйди!