Попаданка. Одна для двоих
Шрифт:
Маша издалека всё слышала, понимала, что ей говорят. Отвечала. Постепенно голоса уходили, она проваливалась в мягкую полудрёму. Уснула.
Проснулась через час в отличном настроении.
" Нифигашечки! Я успела побывать на своей смерти, на своей казни и получить "прости" от главного врага. Сюр какой то. Интересно, какая ещё фигня до меня не долетела" – Маша тихонько хмыкнула.
Мать прижалась губами к ладошке Маши.
– Что болит, доченька?
– Нет, ничего. Только спать хочется. Я спать
Туда, где ей приходилось сражаться за счастье увидеть Ивана вновь…
А Иван с утра нацеловав свою красавицу, выехал из больницы по делам. Хоть штурвал его бизнеса был в надёжных руках заместителей, но без капитана на корабле никак.
Позвонил Алексеич. Предупредил, что мать Ивана в больнице. Чтоб Иван не волновался, все на своих местах.
Иван знал, что мать следит за каждым его шагом. Но и он не оставлял наблюдения за ней. Знал, что вчера она долго беседовала с тётей Дашей. Сегодня-то чего ей понадобилось.
Наверняка уже прознала, что Иван меняет фамилию на отцовскую. В своё время, в шестнадцать, он получал паспорт на фамилию матери.
Давно уже надо было сделать этот шаг, стать Трофимовым. Скоро свадьба, малыш родится, всё как раз успеет. Его семья будет Трофимовы.
Да, юристам предстоит немало возни с документами.
Иван знал, что сегодня Маша проснётся, торопился встретиться с ней.
Позвонил Игнат.
– Ваша мать просит прощения.
– У кого, у тебя? – Иван даже не понял, что происходит.
– Маша проснулась. Она у Маши просит.
– Кто пустил? – зарычал Иван.
– Никто не пускал. Она из коридора кричит. Нам слышно, поэтому Вам звоню.
– Как Маша?
– Не видел, но голос слышал. Разговаривает. Про птичку спрашивала.
– Да ты что!
Сказать, что Иван спешил – ничего не сказать.
Мчался от стоянки, не дожидаясь лифта скакал зайцем по ступенькам. Краем глаза видел мать. Она поднялась было ему на встречу. Увидев его лицо отступила.
Он на цыпочках подошёл к закрытой двери палаты.
– Как она?
– Спит, устала, наверное.– Лена пожала локоть Ивана.
Давай уже, пусти нас, мы тоже скучаем, хотим увидеть красотку.
Иван аккуратно приоткрыл дверь.
Увидел Машу. Утром она была совсем другая. Бледная, неживая. А сейчас порозовела. Поза другая. Теперь она просто спит.
Маша плавно то провалилась в сладкую дрёму, то так же выплывала. Ей было удобно лежать. Она, наконец, была спокойна за будущее своего ребёнка.
Её затопило волнение, нежность к тому мальчику из её путешествия по другому миру. В ней зрела уверенность, что с ним, с Соловейкой, всё хорошо. Теперь он там, где ему самое место, у неё под сердцем. А когда родится, никто на свете не будет любить его больше, чем она, его мама. По телу разливалось тепло, оно обволакивало,
успокаивало.Упругий щелчок двери выплеснул её из убаюкивающих волн.
Она увидела всё сразу: его классический пиджак, белую футболку, джинсы, бритый квадратный подбородок, глаза с прищуром. Маша не выдержала этого счастья. Закрыла лицо ладошками, слёзы текли рекой, она рыдала. Иван. Её Ваня.
Он лёг рядом с ней, обнял её так нежно, крепко. Как будто заслонял её от пули, от взрыва, от любой беды. Зарылся, ушёл лицом в её волосы. Перестал дышать. Маша трепетала от счастья, чувствовала его дыхание на шее, знала, что нет более мощной защиты, понимала, что ей больше ничего не угрожает.
– Я успела целую жизнь прожить без тебя. Сердилась. Скучала.
– Мы оба в курсе, что ты неадекватная, – со смешинкой шептал на ухо любимый голос:
– Наверное ты знаешь. Но я скажу ещё раз. Так, на всякий случай, чтоб ты вспомнила. Я люблю тебя, Маша.
Он ещё крепче обнял её, боясь потерять еще раз:
– Маша, не оставляй меня. Никогда.
Они лежали молча на медицинской кровати, в окружении пикающих приборов, неоновых ламп. Два сердца, две души. Между ними пульсировала точка подрастающего сердечка, связавшая их навсегда.
Глава 41
НАШЕ ВРЕМЯ
Из веранды был виден скальный массив. Далеко внизу волны разбивались о берег. Всё исчерчено береговыми тропами и обалденными пейзажами.
Маша сидела на берегу, задумчиво смотрела как лениво перекатываются волны, нехотя шуршат пляжным песком, рассыпают прозрачную пену по берегу. Перед ней лежала куча рекламных проспектов, фотографий с замками.
Иван всерьёз решил приобрести замок, это была его мечта с детства. Сделать там музей и отель. Разбить виноградник. Раз муж решил купить, значит купит. Надо не спорить, а думать, что с этим делать.
К Маше подбежал Серёжа, вихрастый, славный мальчуган, тыкнул пальчиком в картинку, спросил: – это что?
– Это замок, сынок.
– А это бассейн?
– Это ров вокруг замка.
– Мам, что такое ров?
Подбежал старший, Тимофей:
–Балбес, это река вокруг забора!
– Сынок, не называй брата балбесом.
– Хорошо, мама. А как называют бестолковых детей?
– Их никак не называют. Им объясняют.
– Иди сюда, бестолковый ребёнок! Я буду тебе объяснять.
– Мама, он меня тянет за руку!
– Сынок, отпусти брата. Он не хочет с тобой идти.
– Он должен. Мы пойдём рыть ров!
– Я хочу с мамой!
– Мамсик!
– Мама!
Маша краем глаза наблюдала за расшалившимися детьми.
Малыши весело тормошили друг друга. Мальчишки шести и трёх лет вели себя как котята: то напрыгивали друг на дружку. То, набесившись, засыпали рядышком.
Иван очень серьёзно относился к воспитанию сыновей. Считал, что воспитывать мальчиков должен только мужчина, их отец. Мать может любить, а все остальные следить, чтоб эти двое не поубивались в своей вольнице.