Попаданка

– Ведьмой говорят была… – так запросто сказал Василий,и не знаю отчего, но всё похолодело у меня внутри,то ли от того, как он на меня сейчас смотрел, то ли от слова ведьма.

Не распрягая, пролётку с лошадьми Фёдор с Василием закрыли в сарае, на следы пoдсыпали прелого сена, а ворота покрепче подпёрли колом.

– Вы, господские,извольте покуда в дом пройти, оглядитесь,чего там и как, - довольно таки вежливо сказал нам наш солдатик,только по устало сложившимся в уголках его губ презрительным морщинкам, у меня как-то создалось,что к слову «господские», в его речи очень так напрашивается приставочка – никчёмы.

Такой я себя, правда, совершенно не считала, хоть и немножечко мялась, откровенно надо признать, почему-то не решаясь ступить в этот старый дом первой, пусть даже и с Петром Фомичом рука об руку; думаю, сейчас и мой предок схожие чувства испытывает, пусть даже и не со страху, но от возможного присутствия чего-то неведомого, потустороннего.

– Ладно, пошли уж, - похоже, всё о нас двоих окончательно понявши, сам шагнул Василий вперёд.

Очень даже не желая казаться беспомощной, особенно в глазах этого зрелого солдата, я вытянула из-под юбки свой пистолетик, это когда они разом от меня отвернуться изволили,

и расслышавший знакомый звук взводимого курка, Василий приостановился, озадаченно сразу же и обернувшись.

– О нет! – решительно опустил он мою вытянутую руку. – ? то вы уж, барышня, с испугу кому в спину еще пальнёте!

– Ну, предположим, никому я и никуда зазря не пальну, потому что стрелять умею, – с какой-то обидой бросила ему в ответ, - как и в драке за себя при надобности постоять смогу!

– Во как, – беззлобно усмехнулся Василий, с усилием открывая подсевшую дверь старого дома.
– Ну тoгда пoжалуйте вперёд!

– Сестрица моя уж во всеоружии всегда, – как бы меня оправдывая, вмешался в наш разговор мой предок.
– Иногда я даже и сам её строгого взгляда побаиваюсь. Вот видели бы вы её с дуэльными пистолетами в руках! Не при мне,да стрелять из него изволила, одного из двух этих злодеев даже ранивши, да подоспевшим десятским их сдавши!

– Как погляжу, смелая она у вас барышня! – чуть посторонившись, Василий с улыбкой пропустил меня вперёд.

Я же с неуверенность через порог перешагнула и сразу с отвращением в паутину влипла. Про себя чертыхаясь, нервно убрала её со вспотевшего лица. Здесь, в прихожей, было очень уж темно из-за толстенного слоя пыли и плесени, а еще слюды вместо стекол в мутных оконцах. А ведь скоро и совсем солнце зайдёт? Заставляя меня настороженно вздрогнуть,

видимо, от ворвавшегося сюда потока свежего воздуха, в глубине дома громко хлопнула ставня.

– Погодите уж, отчаянная барышня, сейчас лучину зажжём, - отстраняя меня и чиркая огнивом, Василий всё же первым проник в горницу.

Всё вокруг залилось еще подрагивающим от его рук красноватым светом.

– Вот так-то лучше! – прокомментировал наш солдат.

– Свечи вот… – тоже обойдя меня, Пётр Фомич ткнул тростью в оплывшие огарки на столе.

То ли от звука их голосов, то ли из-за ярче разгоревшейся лучины, с шумом захлопавши крыльцами, откуда-то сверху сорвалась летучая мышь, закружила под потолком и забилась на нём в самый тёмный закуток.

Мышей я как-то больше боялась бегающих, поэтому спокойно сдержала вскрик.

Василь же один за другим поджигал огарки и комнату заполонял их тёплый свет. Теперь тут как-то и осмотреться можно…. И чего такого особенного увидеть боялась? Иссохшую покойницу на постели? А может, самого чёрта, сдуру размахивающего ладаном? Да нет, обычная деревенская горница! Уютная и даже с ещё неплохо сохранившейся самодельной мебелью. Запах здесь, правда, немного затхлый.

– Садитесь уж, барышня, – сдув пыль, подставил Василий ко мне поближе лавку. – И какая дальнейшая наша диспозиция будет?
– спросил во всеуслышание.

– Сам же сказал, что до утра ждать, - с неким недовольством отозвался Пётр Фомич.

– Холодает в ночи, да печь уж топить не станем, – продолжал Василий.
– Дым эти супостаты и за версту углядеть могут.

– Могут, - согласился с ним Пётр Фомич. – Свечи же вряд ли , а от них нам хоть какое-то тепло будет, ставни ведь

почти все позакрыты.

– Ну тогда дремать примемся, - выжидающе посмотрел на меня Василий. – Вы уж, барышня, коль хотите,то на кроватку прилягте.

– Нет уж, лучше посижу, - немножечко грубовато озвучила ему в ответ.

В висках томительно долго тикали секунды, складывались в минуты и постепенно превращались в часы. Я точно не могла сказать, сколько времени прошло, по ощущениям уже чуть ли не целая вечность, как и стемнело за окном совсем, когда где-то за ним раздались шаги. И снова поднявши свой пистолетик, я с волнением посмотрела на незапертую дверь.

– Туши! – одними губами приказал мой предок, и Фёдор торопливо задул все свечи.

Вот с oсторожностью скрипнула дверь. Приблизились шаркающие впотьмах шаги, в тишине громко чиркнуло и вспыхнула спичка, на миг озаряя при виде меня не без удивления перекривившиеся, чем-то знакомое мне лицо совершенно незнакомого человека. Уж не за приведение ли умершей хозяйки он меня поначалу принял? Зато и я его успела узнать. Это тот самый разбойничий казачок. Помню пахнущую кожей нагайку у своего носа… трясущуюся по кочкам телегу… везущую меня куда-то в неизвест?ость…

Похоже, он меня тоже не забыл, потянулся за той же нагайкой, да тут, будто что-то обрушилось ему на гoлову из темноты, вынудив безжизненно растянуться поперёк порога.

– Жив, вроде, – положив на пол трость, склонился над ним Пётр Фомич.

– Связать бы для порядка надобно, – выступил из тьмы Василий.
– Вы уж не побрезгуйте это сделать, барин, я же во дворе осмотрюсь, вдруг с ним еще кто был.

– Помоги, Фёдор! – окликнул Пётр Фомич своего лакея. – Заодно верёвку уж где-нибудь тут сыщи!

Забравши шашку и нагайку, ничего другого мы при нём не нашли, они связали ему и руки и ноги.

– Возьми уже себе для защиты, - Пётр Фомич передал шашку Фёдору, при виде оружия изрядно озадачившемуся.
– Я нагайку себе оставлю, как и тростью своею обойдусь.

Пока они разговаривали, как-то неслышно вернулся Василий.

– Нема там боле никого , а этого лиходея, видать, на разведку сюда послали, - запаливая лучину, разъяснил oн нам. – Так что свечи снова зажечь можно. Конь его разве что к

забору привязан был,так я его в степь пастись погнал, пускай евоные дружки там где-то ищут.

– Но ведь если казачок этот к определённому времени не вернётся,то за ним сюда другие всё равно придут, - вслух обеспокоилась я.

– А вот это мы сейчас у этого злодея и поспрошаем! – присевши над ним, поxлопываньем по щекам, Василий быстро привёл его в чувство.

– Ватажники твои где? – спросил нахмурено глядя.

– Так за мною и придут сюда уж скоро, – чисто по-бандитски рассмеялся тот.
– Как поймут, что долго не вертаюсь, так