Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного

Я сделала несколько попыток заговорить с местными, но они слишком сильно волновались и переживали, поэтому ответы их были своеобразны и не слишком полезны. В итоге я призналась, что фэйри едва не провели меня за руку к погибели, но я пережила Ночь Золотого Рога, Ричард меня спас. И чем это не повод нарушать некоторые правила и прийти к ним отмечать? Ведь они всегда наготове для Ярмарки, а вот в замке мои слуги ничего не успели бы подготовить.

Это было хорошим аргументом для людей. Они немного расслабились.

Хоть тут на руку сыграла истинность — они не стали думать, что я теперь не я. Ведь сам принц так не думал, а его не обманешь.

Да, как выяснилось, Ричард был любимчиком публики. Понятный, общительный, всегда идеален на всех светских мероприятиях, красив, с прекрасным чувством юмора, сильный, смелый и бла-бла-бла. К тому же Викторию простые смертные недолюбливали. Ричарда жалели, что он, бедняжка, вынужден был терпеть такую оторву. Им восхищались — мол, всё равно помогает своей жене, всё равно прилетает к ней. А она неблагодарная. Как можно так с таким мужчиной? Да к тому же не родить ему наследника за пятнадцать лет…

Ричард — огненный дракон. У него образ тёплого, но строгого правителя. Его прочили в короли. И всё королевство ждало не только коронации, но и того момента, когда он выберет себе новую жену.

После вестей об истинности все деревенские ещё долго отходили от шока…

И почему-то резко сменили мнение о Виктории. Теперь уже как бы обо мне. Ведь богам виднее. Это они ещё не знали, что «Виктория» снова будет выделываться.

Представляю, какая волна осуждения прокатится по стране…

Лучше об этом даже не думать!

Ричарда противопоставляли его брату. Тот казался людям более закрытым, непонятным, холодным. Скайлер тяготел к магии льда, был чёрным драконом, не махал рукой людям на королевском параде и не улыбался во все тридцать два зуба.

Для людей этого достаточно.

Хотя у Скайлера много заслуг перед королевством, больше чем у Ричарда. И история с женой трагичнее — несколько лет назад она погибла при родах. Для жены дракона такая смерть — нонсенс. Люди посчитали это дурным знаком. Посчитали, что Скайлер не может быть их правителем, если даже жену спасти не смог.

Зато Ричард-то — душка.

Ладно, нет смысла мысленно язвить, люди никогда не знают правды о своих кумирах. Если бы знали, такого понятия не существовало бы вообще.

Я пожарила странный овощ, похожий на фиолетовую тыкву с клубничным привкусом, приправила травами, выложила на деревянную тарелку и поставила в нужное место. На меня посмотрели с уважением. Я даже услышала в отдалении что-то типа: «наконец-то хоть истинность смогла исправить принцессу!». После обеда заиграла музыка, люди танцевали вокруг пяти порталов, мне было отрадно за ними наблюдать.

Меня с почтением угостили вареном. Это что-то похожее на варенье, но из пыльцы тех необычных цветов на поляне. Ещё из них делают отменное вино. А само варено обладает невероятным запахом и тонким вкусом. Не переслащено, несравнимо ни с чем на земле. Как эта штука вообще привыкание не вызывает и не считается наркотиком? А вообще она очень дорогая и редкая, мне повезло.

Между традициями, танцами, едой и думами о будущем, я поймала Йоханна, управляющего деревнями. Он жил в самом большом и красивом доме в Файв-Улле. Высокий блондин с усиками в расписанной какими-то символами рубашке отнёсся к моей персоне с недоверием и несколько раз обронил, что мне нельзя быть в ЕГО деревнях. Он волновался, говоря со мной, всё-таки особа королевских кровей (типа), но в то же время явно был раздражён. Мои вопросы о местном укладе понимал не сразу и не сразу мог ответить, будто бы я вообще не должна о таком спрашивать, а он не должен отвечать. Виктория, видно, никогда не интересовалась деревнями, хотя у неё были все права это делать. Жаль, если подумать, она могла бы быть счастлива здесь, если бы отпустила эту ужасную ситуацию с мужем, постаралась не думать о нём. Она слишком зациклилась на мести. Но рассуждать об этом уже бессмысленно.

В конце концов, Йоханн со скрипом согласился запустить людей в свои деревни через замок, если кто-то опоздает или даже захочет задержаться.

Всё таки, у многих тут родственники, а сход Ночи Золотого Рога — достаточный повод для послабления.

Я набросала в голове несколько идей, как можно в этом месте зарабатывать золотые. Меня очень привлекла шерсть из сосновых иголок и мысль о том, что и здесь я смогла бы продавать одежду. Хотя в первую очередь стоило подумать о чём-то попроще. Вроде рыбы. Уже копчёную и солёную через порталы её всё-таки можно было бы доставлять в большие города Файрэ-Лиры или договориться с тремя граничащими странами. У них нет такого доступа к морю, и вот не верила я, что не будет спроса. Король, как я поняла, считает не слишком рентабельным заморачиваться всем этим, но мне, одной попаданке, такой бизнес будет в самый раз.

Я бы обязательно придумала что-нибудь ещё и вынесла из чудесного Файв-Улла больше дельных идей, но мысль о том, что в любую секунду Виктория вновь сможет завладеть моим телом, а Ричарда рядом нет, делала меня беспокойной. К вечеру я решила вернуться домой.

Но потом случилось кое-что необычное. Я бросила последний за день взгляд на деревеньку и заметила в отдалении от остальной весёлой толпы женщину. Она прикрывала лицо ладонями и плакала. Плакала в такой день. Почему? Я вспомнила, что уже видела её поникшей, но была слишком заморочена своими проблемами, чтобы обратить на неё должное внимание.

Сердце ёкнуло.

Я со вздохом отошла от портала и остановилась рядом с ней.

— Что-то случилось, уважаемая?

Она вздрогнула и подняла на меня взгляд покрасневших глаз.

Из-за своего горя она не оробела и не поклонилась.

— Ру, — выдохнула рыжеволосая женщина с большими водянисто-голубыми глазами, веснушками и носом-картошкой, — моя доченька. Ру… Она так и не вернулась.

— Не вернулась?

Она в ответ лишь покачала головой. С тяжёлой безнадёгой во взгляде. С уверенностью, что никто ей не поможет.

— Демонюги это! Демонюги это, я же говорил вам! Говорил вам всем! — противнючим голосом завопил местный сумасшедший, низенький старичок Доу. Он говорил странные вещи на протяжении всего дня, местные не воспринимали его всерьёз, потому и я особо не вдумывалась.

Женщина всхлипнула.

— Как вас зовут? — спросила я.

— Одди.

— Что случилось, Одди?

Она мелко затряслась, всхлипнула и только спустя минуту взяла себя в руки и сказала:

— Ночь Золотого Рога. Ру украли. Дети особенно уязвимы перед фэйри. Моя девочка… Я всё надеялась, что они её отпустят. Её нет…

Я слушала её забыв даже о том, чтобы дышать, совсем забыла о Доу, а потому даже вздрогнула, когда он подошёл к нам и гаркнул:

— Демоны! Не фэйри это! Я уверен, она к ним на гору попала…

— Да что ж вы говорите, — не выдержала я, — не тревожьте мать…

Я с гневом взглянула в его красноватые глаза. И — странно — не заметила в них дымки сумасшествия. Они были ясными. Конечно, это ничего не доказывало, но у меня возникла крупица сомнения.

— Что за гора?

— Так с той стороны, вон она, проклятая, — указал мне в сторону ближайших холмов. — Я видел, как они там выплясывали. Возле горькой вишни.