Попаданы

Раз от раза, змея меняла свой курс, отбирая звезды по странным критериям и параметрам.

Старший техник мечтал о чем-нибудь крепком, чтобы, выпив, можно было уже не бояться проснуться там, куда их унесет.

Двоих в окружении миллионов "обезьян".

– Это называется - нас ждет одиночество.
– Скривил он свои серые губы и уставился на МВТ-К.
– Мог бы и сказать, между прочим! Я, вроде, к стукачам не отношусь...

Легкое сотрясение и удаляющаяся планета, вестники того, что комп нашел курс и теперь их ждет долгая дорога.

– Мы должны иногда жертвовать. И не важно - принципами или собственными жизнями. Может быть, нам придется жертвовать и чем-то большим, но... Нам с этим жить.

– Серый техник уселся прямо на пол и прислонился спиной к панели приборов, согнув одну ногу в колене и положив на нее свою руку.
– Я готов пожертвовать многим, ради одного-единственного знания...

– "Приходя - не бойся. Уходя - не плачь..." - Старший техник коварно ткнул своего напарника пальцем, сбивая с того задумчивость и высокоморальные терзания.
– Лучше один раз сделать, чем сто раз пожалеть, что не сделал!

– Я - сделал.
– Согласился младший.
– И не пожалею.

Четыре ТОК-а быстро набирали скорость, оставляя по правому борту ряд планет, давно замерзших и их светило, которое не сможет дать тепла даже микробу.

Вырвавшись на стартовую дорожку, корабли остановились.

Прямо перед ними, на разгонной прямой, танцевали легенды.

Красивые, правдивые и единственные, о которых никто не расскажет.

Клочья тумана, словно легкое платье танцовщицы, окружали этих существ.

Тумана, который увидят лишь в том случае, если кто-то очень догадливый, оставил в этом месте камеру, которая сейчас все снимает.

Желтый туман, синий туман, зеленый и красный, пронизанные стрельчатыми прорехами, в которых суетились еще десятки цветов, спешащих вырваться наружу и установить свой, главенствующий, цвет. Доминирующий над остальными. Природа в своем многообразии, Вселенная в своем многоцветье и Жалкая капелька разума, запертая в костяном черепе.

Как в старой сказке - игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в хрустальном ларце Мирозданья.

Увидеть танец и уйти, унося в сердце легенду.

Увидеть танец и присоединиться к нему, став легендой.

Выбор всегда есть.

Главное сделать выбор.

И не жалеть.

Танцующие бабочки - "Ларки", несущие в себе начало и стремительное угасание.

По легенде, эти красавицы разумны и способны захватить в свой танец живого, окутав своими крылами и подарив бесконечное чудо возрождения, роста и тихого угасания.

По легенде, они души тех, "старших", что прошли к нам из других миров, параллелей и вселенных, вдохнули жизнь и теперь лишь следят, чтобы жизнь продолжалась, выродившись в неразумный танец.

По легенде, это чудо рождения и покой смерти, заволакивающий взгляды, затуманивающий и вспышкой света пробуждающий к новому восходу.

Ларки окружили корабли своим танцем, едва касаясь туманом защитных полей, которых словно и не было вовсе - туман проходил насквозь, пронзал и вновь, целенький, изгибался в другую сторону.

Сирены "угроз" выли не переставая.

Головной компьютер вис, перезагружался и снова вис, уходя в рекурсию.

Двое разумных любовались танцем, жаждая прикосновения этих туманных крыл.

В черных глазах отражались фигуры танца, эти сложные танцевальные па, которые невозможно повторить будучи из плоти.

Но и став бесплотным, ты не станешь таким ярким!

За гранью пустоты, в блеске всех цветов, оттенков, радуг и палитр, танцевали и танцевали эти существа, сводя разум с его привычного места, награждая безумием, наполняя вдохновением и уводя в дали, вернуться из которых, это все равно что отказаться одновременно от зрения, движения и слуха, превратившись в едва дышащий камень, помнящий танец.

Хоровод сменился вальсом и чинные пары проплыли сквозь корабли, сквозь их валяющийся в отключке груз и, содрогнувшись от ужаса, вырвались наружу, заключив ТОК-и в плотный кокон, словно белые тельца, вторгшуюся в тело занозу.

– Я сделал выбор.
– МВТ-К выпрямился, бесстрашно взирая на бабочек, облепивших корабли и стремительно меняющих цвета от ярких и веселых, до напряженно темных, пульсирующих, пугающих.
– Я сделал его.

– "Мы" сделали его.
– Старший техник положил локоть на полумертвый пульт и опустил на него свою лысую, серую голову.
– Скажи ты мне, что задумал... Мой кристалл не стал бы...

Со вздохом, ТВМ-Мт, махнул свободной рукой, признавая, что сделанного не исправишь и не вернешь.

Ларки, прервав свой танец, превратились в мрачное окружение, пульсирующее разрядами молний, кончики которых вылетали далеко в пустоту и пропадали, размываясь.

– Ого...

Там, где терялись молнии, начали возникать новые и новые бабочки, яркие, полные огня и сил.

Своими туманными крылышками они вторгались в ряды потемневших товарок, разбавляя темноту, внося яркие мазки всех цветов.

Ряд планет, оставшийся позади кораблей, осветился яркой вспышкой и светило, не выдержав такого колоссального вливания разномастных энергий, принялось сжиматься в яркую точку, грозясь стать Сверхновой в самое ближайшее время.

Пробиваясь тысячами и десятками, сотнями тысяч, бабочки превратили все пространство в огромную картину, с которой, на двух серокожих взирало странное око.

Кошмар импрессиониста и посмертный вопль кубиста - одновременно.

На синем фоне, голубое, с красной радужкой и ослепительно золотым зрачком, постоянно менявшим свою форму, ведь, по сути своей, зрачок был ничем иным, как тугим коконом молний, плазмой и зыбким маревом восходящего солнца - одновременно.

Золото сменялось ослепительной, бело-голубой зарницей вспышки сверхновой, провалившейся в глубины черной дыры - одновременно.

Отрицание всех законов природы, вариантов развития событий - вот что наблюдали серокожие техники своими черными глазами.

Жаль, эту легенду более никому не дано ни увидеть, ни, тем более, рассказать.

Пока глаза жадно пожирали невозможное зрелище, пока разум восторгался и пытался принять, тела корчились в запредельных, невыносимых муках высоких энергий.