Попаданы

– Ты это... Слишком круто не бери.
– Попросил Ромм со вздохом.
– Они ж как лучше хотели...

****

"...Мы можем ссориться, ругаться и кидаться на все, что движется.

Доставать соседей, оскорблять соседей, проходить мимо - с гордо задранным носом.

Никто не запрещает нам одевать вместо шапки - кастрюлю и ходит в шапочке из фольги.

Это наши свободы.

Но все они заканчиваются ровно в том месте, где начинаются свободы других.

Так ли это?

Свобода Гитлера грозила всем не-арийцам положением рабов.

Свобода СССР - "коммунизмом на всей планете".

Свобода Европы - правом на бездумие и безнаказанность.

Свобода США - демократией конкуренции и гонкой за прибылью.

Все четыре свободы, лишь обычный пример того, что "свобода соседа" тоже может быть - не верной.

Так же, как и твоя собственная!

Остановись!

Замри и оглянись, включи то, что дано тебе изначально, то, что делает тебя человеком, творцом и созидателем.

А потом закрой глаза и ответь себе на один вопрос: "Ты уверен, что хотел бы, чтобы в Этом мире жили Твои дети?"

Наш теперешний мир погряз в муштровке, военной форме и заумных формулах.

Из нас делают придатки к боевым машинам.

Нашим детям рассказывают красивые сказки.

Отнимают их у родителей, решивших жить иначе, вверивших свои души и тела - Богу!

Мы требуем, что бы Богопротивное правительство, отринувшее... "

Читавший вслух секретарь поперхнулся и побледнел.

– Достаточно.
– Мил с улыбкой протянул руку за "Манифестом Веры" и довольно потянулся.
– Как Вам, Женя? "Пробирает"?

– Начало - сильное...
– Женя уселся на свое место, напротив президента Матушки.
– А вот дальше - хамно пошло. Наши это есть и не будут - психика уже другая. Да и сравнивать есть с чем. Хотел бы я знать, кто автор этой... Фигни!

– Кто автор, кто автор...
– Пробурчал себе под нос Мил.
– Ну, я - автор! А это не для "Наших", писалось... Для "тех"... Заготовка, на случай если мы и вправду, опоздали.

– Мил... Писал бы ты и дальше... Детективы...
– Юрьев удрученно махнул рукой, выражая все свое отношение к этому жанру.
– У тебя это лучше получалось, право слово!

Спор "детективщика" и "реалиста" длился уже пару месяцев, вылившись в целую сетевую баталию, по всей информационной цепочке планеты.

Оба "анонима", вовсю развлекались, подтягивая все новые и новые аргументы, вербуя неофитов и расширяя свое ряды неожиданными заявлениями.

Пока побеждал "реалист" Юрьев, уже давно съевший не один десяток собак, вместе с будками, на подобных спорах.

Матушка гадала, кто эти два непримиримых антагониста, что так старательно "собачатся" на государственном сервере.

Поводом к войне стало приближающееся событие - коронация.

Умудрившись "впихнуть" всех священников на "шаг веры", Мил оказался перед фактом, что "помазания" - не будет.

Во-первых - некому.

А во-вторых...

Впрочем, хватало и первого затруднения.

Сообщество читающих "мысли первого лица государства" в свободном доступе, наморщило лбы, а затем, резко повеселев, припомнило Наполеона и тут-то все и началось!

Копья, пики, дротики, пищали и фузеи, пистолеты и автоматы, пулеметы и тяжелая артиллерия - издавали свое громкое "хрусь", переламываясь в чатах и комментариях к комментариям.

Уже через трое суток президент пожалел о собственном "крике души", но...

Аборт делать поздно!

Юрьев, прокомментировавший пост Мила первым, всего-навсего жаждал подколоть коллегу.

Подколол.

И обоим срочно пришлось менять логины и...

Жизнь закрутилась.

– Мне сказали, что Ты, в честь коронации, отпустишь 200 рыл "свято-верующих"? В "свободное плавание"?

– В полет, свободный.
– Огрызнулся Мил, что-то чиркая в "Манифесте".
– Закон для всех, один. Нажрались уже "депутутни", еще там! Лучше помоги вот с чем... Жанна говорила, что по "договору", на территории России не могут жить те, кто голосовал за наш вывоз?

Юрьев кивнул своей бородой и принялся остервенело ее чесать.

– Как думаешь, этот пункт - выполнили?

Юрьев покрутил пальцем у виска, давая понять, что именно он думает о мыслительных процессах президента.

– Ну, а если все-таки, выполнили? Кто тогда может оказаться на наших землях?

– Монголы?
– Попытался представить себе ситуацию, Юрьев и прекратил чесать бороду.

Видимо - представил!

– Или - индейцы? Но, может быть и вообще красиво получится - Кубинцы!

Для молодого Жени, улетевшего с Земли в возрасте семи лет, названные нации\государства ничего не представляли.

А вот оба президента, от смеха, враз пошли красными пятнами!

– Да-а-а... Вернулось монголо-татарское иго, подкрепленное индейскими жертвоприношениями на кубинских сигарах!

– Мил... А ведь...
– Юрьев замер, стерев с лица смех.
– Не смешно, даже. Ведь в городах остались люди. Говорящие по-русски. Думающие по-русски. Пишущие песни - на русском. Где-то в душе - русские, понимаешь? И бороду, эту... Сегодня же - сбрею!

– Знаешь, Романыч... Иди-ка ты, побрейся... "в душе-русские"... В церкви они - русские. На кухоньках - русские. А как выйти из машины, руку подать... Гон...ы они! Любой европеец, по сравнению с ними - Русский. Или Ты считаешь, что на "овец и козлищ" делили, монетку подкинув?

Мил встал из-за стола и вышел на балкончик, выходящий на берег недалекой речушки.

– Добрые мы слишком.
– Сказал он, обращаясь к реке и жалея, что сорвался.

А еще - жалея, что нет на Матушке глобальных времен года.

Таких, чтобы сегодня дождь, а завтра, с утра, земля уже под белой перинкой дрыхнет.

И смех, и грех - снег только на полюсах, да на верхушках гор, что попирают своими вершинами прозрачно синие небеса, с белым пухом облаков.

"Стану императором... Или царем?" - Мил состроил самую милую из всех своих милых улыбок.
– "Все-таки, императором - цари на земле русской какие-то мелкие были, и психически больные, и физически - не здоровые... Монаршьей волей истинного самодура, забабахаю-ка я лыжную олимпиаду! Точнее - зимнюю. И обязательно - с биатлоном! И парным катанием. А, может быть и бобслей, присобачу!"