Попала...Попала! Попала!!!
Шрифт:
Тогда что же произошло? Отчего я так разволновалась? В Сэн-Тубр много народу, и, если кто-то умер в лесу…Разве не такова жизнь?
Но и эти само увещевания были напрасны. Отчего-то я уже знала, кого внесли в город в наспех сколоченном деревянном гробу.
И вот, послышались они. Заунывные звуки похоронной процессии.
Не знаю, заведено это в Сэн-Тубр, или здесь просто слишком много праздных зевак, али же так народ пытается выразить свое горе, но, каждый раз, когда по городу шла похоронная процессия, она, словно мед насекомыми, обрастала толпою причитающих.
Уличные мальчишки,
— Говорят, убили, — сказал кто-то в толпе.
— Да, нашли всю изрезанную ножом.
— А я слышал, глотку ей резанули так, что чуть вся башка не отвалилась!
Говорили явно о женщине.
На секунду перед этим, я снова одурманила себя мыслью, что это могли вносить труп Сэма-крысолова. Но, боюсь, о Сэме уже позаботился барон…А это была…
— И такая видная фрейлина, эта Зирда Мун! — сказал кто-то в толпе.
Зирда. Это имя звучало как приговор. Мне. Ведь это я была ее убийцей.
Не займи я ее тело, не поведи ее к водопадам ведьм…
Тело Зирди нашли в лесу. Что же произошло? Неужели она в панике убежала от барона? Как он смог такое позволить? Как Герберт смог рискнуть еще одной жизнью!?
Я не видела его сегодня. После ночи мы не говорили. Но теперь я должна все узнать!
Это было глупым, эгоистичным желанием, первым делом которого было обелить себя, избавиться от греха, и сложить его на чужие плечи. Я осознавала это, но, пребывая в ярости, перескочила в тело одного из музыкантов процессии, чтобы вместе со всеми пройти в замок.
Процессия шла долго. Люди словно упивались смертью и всем, что было с нею связано. Женщины, рыдающие вокруг гроба, вряд ли даже знали Зирду. Они рыдали ради того, чтобы рыдать, и, возможно, ради того, чтобы показать соседкам насколько они сострадательны и набожны. Музыканты лишь желали попасть в замок и получить по грошу от князя за работу. Дети просто веселились, словно на карнавале. А остальные шли, размусоливая новость и трепля зыками, будто бы нету ничего занятнее смерти.
Меня, которую уже не единожды убивали, все это выводило из себя. Как можно так относиться к смерти? А ведь, между тем, все эти люди жили в средневековье, и смерть была для них почти старой хорошей знакомой. Инфекции, войны, мор, кровопролитные драки, несчастные случаи, деторождение и любой другой непременный атрибут жизни мог закончиться ля них смертью. Возможно, поэтому здесь так и смотрели на нее: спокойно, без ужаса, даже немного по-обывательски…
Но тогда я конечно об этом не думала. Все нутро мое горело, и я хотела увидеть Герберта, чтобы указать хоть кому-то на наши общие ошибки.
Наконец, процессия достигла замка. Стражи, стоящие у ворот, безмолвно пропустили нас, и очень скоро мрачные коридоры княжеского Сэн-Тубр наполнились ревом, плачем и прочей ужасной музыкой смерти.
Стараясь не привлекать к себе внимания, я отделилась от остальных, и пошла в
ту часть замка, где, по моим расчетам, должны были находиться покои барона. Я надеялась застать его в них, хоть и знала, что скорее всего его вызовут на прощание с телом в главный зал. Однако, поговорить нам нужно было наедине…Герберт не любил толпы, и не жаловал придворных. Проживающих во дворце, и потому комнаты, отведенные ему, были в самой дальней части северного крыла. Очень скоро коридоры, по которым я шла, опустели, и даже звуки похоронного марша перестали разноситься между древних глухих стен.
Я сделала еще один поворот, на небольшой крытый мост, соединяющий две части замка, и там встретила Ее.
Призрака. Или теперь уже Астель? Тело ее как всегда плыло по воздуху, юбки платья покачивались от невидимого ветра, лицо выражало лишь бледную немоту. Но я была готова наброситься и на нее…
Я сделала резкое движение ей навстречу, но Астель остановила меня жестом руки. Невольно, я послушалась ее. Холодный палец призрака прижался к ее губам, словно говоря мне: «Тихо»…И я снова послушалась. Не знаю почему…
Астель поманила меня за собой. Где-то давно я слышала, что нельзя идти за покойниками. Ни в коем случае. Все они — ведут к смерти. Но я ослушалась заветов, и послушно пошла за призраком.
Возле одной из колонн, украшающих окно замка, Астель растворилась, и я осталась одна. Или мне так показалось.
И вправду. За колонной, возле окна, стояли двое. И как я их раньше не заметила? Это были князь и барон.
Инстинктивно, я вжалась в стенку, мечтая, чтобы меня не заметили. Но мужчинам был явно не до выявления чужаков.
— Ты забываешься, дорогой брат! — гневно говорил Влад барону.
— Если ты думаешь, что я буду стоять в стороне, и смотреть, как ты топишь Сэн-Тубр в крови…
Герберта прервали:
— Я поднимаю его с колен!
— Очнись! Ты бредишь несбыточным!
Повисла пауза. После которой Влад тяжелым голосом спросил:
— Чего ты от меня хочешь?
— Отмени казнь над Элен.
— Не могу…
— Почему?
— Это будет слабостью.
Снова молчание, после которого Герберт очень тихо сказал:
— Влад, не стоит окрашивать мир кровью женщины…
А дальше случилось то, чего я долго не могла выкинуть из своей головы. Влад усмехнулся, повисла пауза, а потом раздался голос князя:
— Прежде чем давать такие советы, Герберт, счисти кровь со своих ботинок.
И он ушел.
Слава Вальтеру в другую сторону, и, в пылу гнева, так и не заметив меня.
Мы с Гербертом остались одни.
Я вышла из своего скудного укрытия.
— Герберт, о чем он? — спросила я у барона.
Тот обернулся, посмотрел на меня так, будто впервые увидел, и в глазах его было столько…Что это было? Боль? Ненависть? Я не знаю. Еще никогда не видела его таким.
— Катерина, — подошел ко мне барон, — Вы здесь давно.
Я пожимаю плечами. Что он хочет от меня услышать? Боюсь, я здесь достаточно давно…
И тут меня пронзает боль. Внезапная, жесткая, не такая, как при моих перемещениях, а хуже. Много-много хуже. И, что самое ужасное, я понимаю: боль эта принадлежит не телу, в котором я нахожусь. Эта боль моя собственная.