Попасться на крючок

Фокс, явно не желая сбивать её с курса, провёл носом по склону её шеи, напевая ей на ухо. — Я пытался сохранить невинность, но, может быть, ты ждёшь от меня лучшего предложения? — Его дыхание заполнило её ухо. — Ты хочешь, чтобы я разложил тебя на кровати и провёл языком по этой киске, Ханна? Скажи слово, и я сделаю всё остальное. Всё, что тебе нужно сделать, это запустить пальцы в мои волосы и держаться.

С этими словами Ханна потеряла способность дышать, её пальцы быстрее двигались по чувствительной жемчужине плоти. Она набухала вместе с давлением внутри неё, а жар тела Фокса, его запах, то, как он наблюдал за ней с сальным намерением, его собственное дыхание становилось поверхностным, делало каждый дюйм её тела более чувствительным. Её волосяные луковицы, казалось, тянулись к нему, получая в ответ электрический заряд, и она задрожала, бедра плотно сжались вокруг её руки. — Тебя достаточно, когда ты не трогаешь меня, — прошептала она, даже не уверенная, что произнесла это вслух, пока выражение лица Фокса не превратилось из похотливого в ошеломлённое, а его грудь не начала вздыматься. — Тебя одного достаточно.

Она наблюдала за его лицом, видела, как замешательство сменяется голодом и снова возвращается. — Ханна, — произнёс он неровно, опуская руки и проводя ими вверх и вниз по её бёдрам, запустив пальцы в трусики. — Хорошо, я сдаюсь. — Рычание, с которым он впился ей в шею, потрясло Ханну до самых пят. — Ты хочешь трахаться, детка? Запрыгивай сюда и давай сделаем это.

Он словно не мог представить себе женщину, которой нужно только его присутствие.

Как будто то, что она отказала ему, означало лишь то, что она хочет другого действия.

Другой услуги от него.

Ханна не думала, что есть хоть одна вещь под солнцем, способная превратить её из горячей в холодную в тот момент, но этот взгляд на его внешность сделал это. Уязвимость, пробивающаяся сквозь него, несмотря на все усилия Фокса, была подобна вентилятору, обдувающему её потную кожу и делающему её липкой. Что-то похожее на возмущение всколыхнуло стенки её груди. Что-то здесь было не так. Что-то было внутри Фокса, чего не должно было быть, и она хотела назвать это имя.

Пытаясь замедлить дыхание, Ханна вынула пальцы из трусов, позволяя им упасть на бок. — Фокс…

Он отступил назад, словно его ударили током, ноздри раздувались.

Открыл рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыл его.

Они смотрели друг на друга долгие секунды. Затем он взялся за ручку двери, мягко, но решительно отодвинул её с дороги, чтобы выйти, не останавливаясь, пока не покинет квартиру.

Ханна уставилась в пустоту, в её голове звучал вступительный рифф песни «Dazed and Confused» группы Zeppelin. Что, черт возьми, только что произошло?

Это было не совсем ясно, но внезапно ей стало не по себе от того, что она называла его Павлином, и в этот момент Ханна поклялась, что больше никогда этого не сделает.

Глава 11

Фокс просто сделает вид, что ничего не произошло.

Это всё, что было нужно.

Что же произошло на самом деле? Ничего.

Кроме того, что он увидел Ханну в лифчике и трусиках — образ, который навсегда останется в его мозгах, — он провёл ртом по её шее, провёл руками по её гладкой коже. Немного грязно поговорил с ней. И что? Несмотря на то, что он чуть не оступился, границы не были перейдены.

Не было ничего, из-за чего стоило бы напрягаться.

Не было причин для этой трещины в его нутре.

Фокс с силой провёл рукой по шее, пытаясь избавиться от напряжения. Он стоял на кухне в окружении ингредиентов для картофельного супа из лука-порея, овощи мелко нарезаны на столе без разделочной доски. Он устроил беспорядок, но едва ли помнил, что делал это. Или как шёл в магазин, чтобы купить всё необходимое. Всё, что он знал, это то, что Ханна вернётся со съёмок с минуты на минуту, и он чувствовал, что должен извиниться перед ней. Ей было что-то нужно от него, а он не смог этого дать.

Он отпугнул её.

Не возбудил. Отпугнул.

Ханне, должно быть, нравится режиссёр больше, чем он думал. Иначе она бы позволила Фоксу свести её с ума, верно? Это должно было быть причиной того, что она остановилась до того, как всё закончилось. Ничего другого быть не могло. Не может быть, что Фокс случайно обнажился, и ей не понравилось то, что она увидела.

Не так ли?

Он добавил тимьян в суп, наблюдая, как сливки проглатывают зелёные капельки, прекрасно осознавая, что пульс густо бьётся в горле. Нельзя сказать, что отказ был для него совершенно чуждым понятием. Но после колледжа он старался не попадать в ситуации, когда отказ был возможен. Он хорошо выполнял свою работу и шёл домой. Когда он вступал в связь, условия уже были обговорены с женщиной заранее, никаких серых зон. Никакой путаницы в намерениях. Никакого риска. Никаких новых горизонтов.

Эта история с Ханной была ничем иным, как новыми горизонтами.

Это была дружба… и, возможно, это была ещё одна причина, почему он, чёрт возьми, надавил на неё сегодня. Потому что он не знал, как быть другом. Возможность потерпеть неудачу, разочаровать её, была пугающей. А отвлечь её сексом? Это было намного проще.

Звук поворачивающегося в замке ключа заставил внутренности Фокса схватиться, но он небрежно помешал суп и с улыбкой посмотрел вверх, когда вошла Ханна. — Привет, Веснушка. Надеюсь, ты голодная.

Она заметно осмотрела его, замешкалась, прежде чем повернуться, чтобы закрыть дверь, и Фокс не мог не воспользоваться теми несколькими секундами, когда она не смотрела на него, впитывая как можно больше. Небрежный пучок на затылке, пряди песочно-светлых волос, торчащие во все стороны. Классическая Ханна. Её профиль, особенно упрямый нос. Её практичная манера двигаться, закрывать дверь и запирать её, её лопатки под футболкой.

Господи, как же сексуально она выглядела в нижнем белье.

В уличной одежде она была чьей-то младшей сестрой. Девочка из соседнего дома.

В чёрном бюстгальтере и трусиках, с массажным маслом в руках, с глазами, полными вожделения, она была настоящим сексуальным котёнком.

И она могла бы мурлыкать для него, но ей хотелось впиться когтями в кого-то другого. Ему нужно было с этим смириться. На этот раз по-настоящему. В глубине души он верил, что если приложит немного усилий физического характера, она упадёт к его ногам и забудет про режиссёра. Разве не так? Что ж, он ошибался. Ханна была не из тех, кто искренне любит одного мужчину и одновременно крутит роман с другим, и было неправильно, до тошноты неправильно, ставить её в такое положение.

Фокс вернул своё внимание к плите, когда Ханна снова вошла в кухню. — Пахнет потрясающе. — Она остановилась у островка позади него, и Фокс почувствовал, что она что-то готовит. Он должен был догадаться, что она не сможет просто сделать вид, что ничего не произошло. Это было не в её стиле. — О том, что произошло сегодня…

— Ханна. — Он рассмеялся, добавив в кастрюлю перец. — Ничего не случилось. Не стоит об этом говорить.

— Хорошо. — Не оборачиваясь, он знал, что она жуёт губу, пытаясь уговорить себя отказаться от темы. Он также знал, что ей это не удастся. — Я просто хотела сказать… Прости. Я должна была остановиться раньше. Я…